Ева Ми - Наследство

– Мне бы пару банок консервов, лапши пачку и воды простой.

Женщина собрала с полок все необходимое. Никита смотрел на нее и не мог оторвать глаз. И ведь в ней не было ничего такого, она не была Моникой Белуччи. Но его взгляд сам следовал за ней по комнате, от стеллажа к стеллажу.

– А ты кто такой будешь, омолги 1 1 ( эвен.) Молодой человек, парень ? – спросила она его, укладывая продукты в пакет.

Никита не разобрал последнее слово, но переспросить постеснялся, чтобы женщина не посчитала его тугим на ухо или глупым. Он понял, что это обращение к нему, этого было достаточно.

– Меня Никитой зовут, – ответил он.

– А меня Александрой. А что ты тут, Никита, делаешь? – с насмешкой в голосе спросила она. – К дедушке с бабушкой приехал?

– Ну, почти, – замялся парень. – Дед мне тут в наследство дом оставил. Приехал посмотреть, что там да как, на продажу выставить.

Женщина застыла, глядя на парня во все глаза.

– Федор Игнатьевич твой дед? – сдавленно спросила она, – то-то я думаю, лицо мне знакомо. Ты – его копия. Жаль твоего деда, хороший был мужик, умный очень. Мы с ним чаи гоняли. Шибко он мой чай с травами любил. А в последнее время занемог, не приходил уже, я сама к нему ходила, поесть носила.

Никита не мог понять, что ее так встревожило. Она была совершенно спокойна и дружелюбна, пока не узнала, зачем Никита приехал в Гором. Александра помолчала несколько секунд, погруженная в воспоминания об их с Федором Игнатьевичем чаепитиях.

Вдруг она вся встрепенулась.

– Ты что же, в доме его ночевать сегодня собрался?

– Ну да, гостиницы же тут у вас нет, – ответил он.

– Там же выстыло все, печь уже пару месяцев не топлена. Ты не успеешь дом к ночи прогреть. Да и идти до него прилично, а уже темно совсем, фонарей-то у нас тут нет. Зато у леса, где дом стоит, зверье, бывает, ходит: и волки, и росомахи даже. Те свирепее медведя-шатуна.

Она мгновение подумала, будто принимала какое-то важное решение. Потом сказал:

– Оставайся-ка ты у меня ночевать. Домишко у меня небольшой, зато теплый. А завтра, как рассветет, пойдешь дом смотреть.

Никита слегка опешил от такого гостеприимства. Одинокая женщина на ночь глядя предлагает незнакомому мужчине остаться у нее в доме. Хотя выбирать ему было не из чего, так что внутренне Никита сразу согласился.

– А я вас не стесню? – робко спросил он.

– Да брось, никого ты не стеснишь. Давай-ка, снимай куртку, да садись поближе к печи, а я сейчас чай заварю, как дед твой любил.

– А вы разве не боитесь впускать в дом чужака ночью? – спросил Никита.

– Ну, во-первых, еще не ночь, только шесть вечера. Во-вторых, я тебя уже впустила. А в-третьих, если пойдешь туда, то замерзнешь насмерть, а я грех на душу брать не хочу.

Александра сидела напротив Никиты, который уплетал гречку с мясом. Он не ел весь день, промерз насквозь, и сейчас, сидя в теплом доме, набивая живот домашней едой, он чувствовал себя прекрасно. Александра терпеливо смотрела на гостя, который был просто не в состоянии оторваться от еды. Наконец, Никита опустошил тарелку, откинулся на спинку стула и выдохнул. Ему было так хорошо, как не было уже давно. Он будто и вправду приехал к бабушке в деревню. По крайней мере, так он себе представлял это, хотя никогда не ездил ни в какие деревни, ни к каким бабушкам.

Александра убрала со стола тарелку и на ее место поставила большую кружку травяного чая. Запах был невероятный. От такой палитры ароматов у Никиты даже закружилась голова. Он потягивал его не торопясь, наслаждаясь горьковатым привкусом. Его непреодолимо клонило в сон. Александра увидела, что гость готов уснуть прямо за столом.

– Давай-ка, омолги, ложись и отдыхай, – ласково сказала она, встала из-за стола и отодвинула штору, отделявшую магазин от жилой части. За ней оказалась нехитрая обстановка: у окна кровать, комод, шкаф для одежды, маленький стол, похожий на письменный, стул, умывальник.

Никита не сообразил сразу, как же тут спать, если всего одна кровать, но Александра сразу объяснила:

– Я на печи лягу, а ты на кровать мою ложись.

– А вам там удобно будет? – заплетающимся ото сна языком проговорил Никита, хотя он чувствовал себя больше пьяным, чем сонным. Будто вместо чая он выпил кружку водки.

– Удобно, не тревожься, – заверила его Александра.

Никита уселся на кровать, с трудом стянул через голову свитер и повалился на подушку. Последнее, что он помнил, было лицо Александры, которая склонилось над ним, проводя ладонью по его лицу сверху вниз.

Спал Никита крепко, как никогда, проспал двенадцать часов. Проснувшись утром, чувствовал себя новым человеком. От вчерашней усталости не осталось и следа, ноги не болели, хотя вчера он прошел непривычно много для себя, да еще и по морозу.

«Если тут так хорошо спится, то, может, и не продавать этот дом?» – подумал он про себя. Но потом вспомнил, как сложно было добираться сюда, и тут же отбросил эту идею.

Александры нигде не было видно, в доме стояла тишина. Никита оделся, вышел на улицу. Солнце еще не встало из-за горизонта, но небо уже было предрассветно-розовым. День обещал быть ясным. Где-то вдалеке залаяла собака. Света в соседних домах еще не было. На севере зимой людям не за чем вставать в такую рань, на улице еще темно и жутко холодно, никакой работы не сделаешь. Но, где тогда хозяйка?

Никита осмотрелся, вчера вечером ему это не удалось. Дом был небольшой, одноэтажный, но добротный, обнесенный маленьких забором, больше для разметки территории, нежели для защиты. Позади дома была еще одна постройка, похожая на баню. Из трубы, несмотря на ранний час, уже валил дым, топилась печка. «Наверное, она там», – подумал Никита. Он хотел было пойти туда, но вдруг очень живо представил себе Александру, обнаженную, сидящую вполоборота на деревянной полке в парной, ее седые волосы спускаются по спине до самой поясницы, тело блестит от пота, а вокруг клубы пара. От такого видения Никиту бросило в жар. Он зачерпнул снега и растер им лицо. Дыхание перехватило от ледяного прикосновения к коже, но видение пропало, парень пришел в себя.

Он вышел за ворота на улицу и огляделся. По обеим сторонам дороги стояли все сплошь одноэтажные деревянные домики, похожие один на другой, но в тоже время совершенно разные. Деревенька была окружена тайгой, словно остров в зеленом хвойном море. К некоторым домам тайга подходила вплотную. Никита вспомнил, как вчера Александра говорила, что здесь из леса к домам часто выходят звери. «И не боятся же люди, – подумал он, – хотя, они, наверное, с тайгой «на ты», выживают, благодаря ей, и зверье для них – не опасность, а, скорее, добыча».

– Доброе утро! – услышал позади себя Никита.