Алексей Егоров - Грех извне 1

А священник убеждал, что на то воля Хранителя. Его волей направлена армия Лагора в деревню. Такова судьба отобранных ребят.

Убеждения вовсе не требовались. Ведь уже свершившийся факт, что всадник решил рекрутировать в деревне парней.

Совесть не позволяла вот так навечно их оторвать от родимого дома.

– Они не успели обновить клятвы! – вскричала одна мать.

Ее возглас, этот проблеск сознания среди тьмы невежества, подхватили другие.

И правда, ребята вчера не успели вкусить священного питья из чаши. Их клятвы не обновлены, их души не восстановили связи с Хранителем.

– Да они беззащитны пред опасностями мирскими! – прокричал отец в толпе.

Ропот. Недовольство. Потаенная надежда.

Казалось, крестьянам удалось найти выход из ситуации. Не каждый из этих десяти переживет зиму. Тем более голодную зиму. Но они вернее погибнут в походе, куда их поведет всадник Лагор.

– Я властью, данной мне, укреплю их связи! – голос всадника легко задавил ропот толпы.

Ему не требовалось кричать, привлекать к себе внимание. Он даже не стал седлать коня ради этих грязных поселенцев.

– Мое звание велико, я сижу ближе к престолу Хранителя.

И не нашлось никого, кто возразил бы ему. Не указал бы на священника, что по долгу службы стоял как бы еще выше. Ведь священник, понурившись, находился рядом со старостой. Его серое облачение утяжеляли глиняные наросты, поднятые деревянными башмаками.

А Лагор мог подтвердить свои слова просто положив руку на рукоять меча. Оружие, что он не стал бы обнажать ради крестьян.

Сам Хранитель держал подобное оружие в руках. И его оружие готово обрушиться на всякую тварь, что посмеет навредить человечеству. Именно меч, а не молитвы, разгоняет тьму.

И служит лучшим аргументом в споре.

– Отцы и матери, – Лагор на мгновение замялся, пытаясь вспомнить название деревни, – этой спасенной Хранителем земли, к вам обращаюсь. Ваши сыны не зря прольют кровь, не погибнут понапрасну. Это их священный долг. Они проливают кровь во славу Его. Как и мои славные мужи, что десятки лет сопровождают меня в походах.

Лагор перевел взгляд на священника, словно ожидая возражений.

– Меч – защитит ребят лучше клятв, – проговорил священник, складывая руки у груди. – Клятвы спасут их в границах Имирта, но обреченные покинуть отчий дом, они рискуют большим. Под присмотром всадника Эснина Лагора они в большей безопасности.

Откровенная ложь, но в нее поверили. Сделали вид, что поверили. Десяток отобранных цыплят согнали в центр собрания. Ребятишки переглядывались, в глазах их только зарождался испуг. Несмотря на солидный возраст, они еще не избавились от любопытства.

Теперь до сознания обреченных на заклание дошло, в чем ужас происходящего. За свои восемь лет они едва ли видели хоть один рекрутский набор. Что и говорить, в самой деревне не найти тех, кто застал подобное.

Слишком далеко находится болотный Имирт. Не каждая дорога заведет сюда чиновника или откупщика. Владыка земель сих лишь в молитвах упоминает принадлежащие ему уделы. И где-то там, среди северных торфяников скрывается одна деревенька, что он клянется защищать.

Слезы, расставания. Парней снарядили в дорогу, облачив в теплые плащи, что принадлежали их отцам. Обувку не выдавали. В этом нет нужды – проще выкинуть обувь в топь.

Ребят согнали в одну колонну, муштра уже, казалось бы, началась. Впереди шли пятнадцать человек Лагора, а он с телохранителями замыкал колонну. На плечи ребятишек взвалили всю поклажу. Теперь не убегут. От усталости и думать о таком не станут.

Восьмилетки под гнетом холщовых мешков напоминали гоблинов, что в рабстве огров. Они казались еще более юными в сравнении с матерыми бойцами Лагора. От вида которых ребята приходили в ужас.

Лишь это не позволяло им расплакаться. Заставляло сдерживать эмоции. Страх сковал надежнее любых цепей.

Расставание не затянулось. Слезы раздавались из-за закрытых дверей. Отцы хмуро смотрели в след колонны, но ничего не говорили, не махали руками. В одну ночь деревня обеднела на десяток рабочих рук. Зато освободилась от десятка ртов.

Покинуть деревню можно по нескольким тропинкам. Староста вызвался проводить отряд до границы топей. Похоже, он боялся остаться один на один с поселенцами. Дал им время, чтобы печаль и ярость поутихли.

Позади остались плач и стенания, потонувшие среди тяжелых вздохов болота. Диковинные звуки провожали отряд, заставляя людей ежиться и сжимать священные символы.

Оставшиеся без клятвы связывания душ малолетки чувствовали себя наиболее уязвимыми. Детишкам чудились костлявые руки, что тянутся к ним из болот. Только присутствие старших защищало их. А так же доброе железо, призванное пугать живых, но не мертвых.

Всаднику пришлось спешиться. Конь следовал за ним, подчиняясь руководящей руке вождя. Еще по пути в деревню воин чуть не опозорился, отдав коня болотным духам. Эта плата казалась непомерной. Впрочем, выбора у Лагора не оставалось.

За кромкой болот их поджидали враги. Лишь незнание местности не позволило им преследовать отступивший отряд Лагора. Те люди могли и не знать о существовании деревеньки посреди топи. И они сочли, что всадник погиб.

Староста проводил воинов до границы топи. Наконец-то конь Лагора, носящий гордое имя – Высокомерный, ступил на твердую почву. От радости он заржал, чем мог бы выдать отряд, окажись враги поблизости.

Вышли с топей они с южной стороны, чуть дальше от тракта, что вел к замку владетеля. Выбор не показался старосте странным, он вообще не рассуждал, а только подчинялся воле конного воина.

Враги остались на западе. Лагор мог предположить, что они предпримут. И этим следовало воспользоваться.

Наградив старосту своим благословением и парой медяков, Лагор отослал его прочь. Когда рогоз скрыл тропу и самого человека, всадник приказал разбить лагерь возле ивняка. После пустоты топей, под хмурым взором корявых деревьев, окрестные леса выглядели живыми и нарядными.

Мальцы, взятые с собой, наверняка такой радости не видали.

Лагор указал на холм, окруженный деревьями. Там разбили лагерь. Огонь не разводили. Тройка воинов, выбранная всадником, отправилась на разведку и поиск воды. Болотную воду они старались не пить, ждали, пока покинут чуждую местность.

После ночи возлияний во славу Хранителя, подобная стойкость поразительна. Глотки воинов напоминали летний лес. Болотные духи только насмехались над людьми, испытывая их терпение журчанием ручьев, хлюпаньем земли.

Мальчиков согнали в центр лагеря, чтобы не разбежались. А так же это защищало от хищников.

Среди рекрутов начали раздаваться робкие сигналы. Попытки оплакать свою участь, приспособиться к новым условиям. Ребят заткнули, раздав им сухари. Не самую лучшую часть припасов, уже поеденную червями. Но это угощение пришлось им по вкусу.