Адель Паркс - Двое

– Она не явилась на работу? – спрашивает Клементс.

– Я не знаю. Я не знаю, кому звонить. У меня нет номеров ее коллег или ее начальника. – Марку неловко признавать это. Он не осознавал этого до сегодняшнего утра, когда ему нужно было им позвонить. Но Ли – независимая женщина, они не следят друг за другом. Если ему нужно было позвонить ей в рабочее время, он звонил на мобильный, зачем бы ему понадобился номер ее начальника?

– Нет головного офиса, куда вы можете позвонить? – Снова, утверждение, выдаваемое за вопрос. Марк сдерживает раздражение от ленивой формулировки констебля.

– У бизнес-консультантов все по-другому. Когда их распределяют на задание, с ними нельзя связаться через обычные каналы. Если подумать, люди вызывают бизнес-консультантов, только когда у них в компании что-то неладно, они не слишком хотят об этом кричать. Этот процесс окутан тайной. Я даже не уверен, на какую энергетическую компанию она работает.

Полицейские переглядываются. Марк беспокоится, что они его осуждают, считают, что он провалился как муж, что он не интересуется карьерой жены, что он недостаточно просвещен. Это сработает против него. Он пытается сгладить это впечатление. – Мне никогда не нужно было знать детали. Обычно мы много общаемся по телефону.

– Но вы знаете название ее компании, сэр? – Невозможно не заметить нотку сарказма.

– Да. «Питерсон Уиндлупер». Она работает на них уже лет восемь.

– Мы это проверим, – говорит Клементс. Марк благодарно улыбается ей. Она не отвечает взаимностью.

Констебль Таннер продолжает: – Так, вы сказали, что обычно много общаетесь по телефону. Я правильно понимаю, что на этой неделе было не так? – спрашивает он.

– Я с ней не разговаривал.

– Сообщения? WhatsApp? Электронные письма? Что-нибудь?

– Нет, ничего.

Теперь их взгляды прикованы к Марку. Он чувствует их силу, хоть и не смотрит на них, а вместо этого глядит в точку над их головами.

– Ничего? Ни слова. И это необычно?

– Да. Конечно, – огрызается Марк. – Как и большинство пар, мы обычно каждый день разговариваем по телефону, пока ее нет. Она, как правило, звонит пожелать мальчикам спокойной ночи, и да, мы также регулярно переписываемся.

– Но вы ждали до этого времени, чтобы сообщить о ее исчезновении?

Он вздыхает. Это выйдет наружу. Он думает, ему лучше сразу все им рассказать. Это никогда не будет выглядеть хорошо.

– Мы поссорились. Я думал, она обижается. – Марк все еще не смотрит на лица полицейских. Он хотел бы увидеть их выражения, оценить, что они думают, но он решает, что не может рисковать променять это преимущество на то, чтобы они прочли его и узнали, о чем он думает. Он полагает, полиция натренирована в этом. В понимании сказанного. Определении недосказанного.

Полицейская кивает молодому констеблю. Он достает блокнот. Он странно старомодный, Марк думал, нынче у них какие-нибудь электронные блокнноты.

– Констебль Таннер сделает несколько заметок. Поэтому давайте отмотаем назад, ладно? Когда вы в последний раз видели свою жену?

– Я уже говорил, в понедельник за завтраком.

– И тогда вы поссорились?

– Нет, мы поссорились в воскресенье вечером.

– Из-за чего?

– Это пустяк. Глупая ссора. – Полицейские ждут. – Мы с мальчиками посмеялись над тем, как она танцует. – Таннер фыркает, привлекая внимание Марка. Он с презрением оглядывает констебля. Клементс тоже бросает на него суровый взгляд. Он принимает серьезный вид.

– Это не похоже на большую проблему, разве вы не помирились к утру понедельника? – спрашивает Клементс.

– Это не было большой проблемой, но, что ж, слово за слово. Ссора вышла из-под контоля. Вы знаете, как это бывает.

– Просветите меня.

– В ту ночь мы спали раздельно. Послушайте, разве это имеет отношение к делу? – Марк пробегает руками по волосам, жестко почесывает голову. Это привычка с детства – нервничая, он чешет голову. Был период, вскоре после смерти Фрэнсис, когда он так часто и сильно чесал голову, что раздирал кожу, его скальп кровоточил.

– Мы просто пытаемся выяснить душевное состояние вашей жены.

– Ее душевное состояние? – Марк не знает. – Ли нелегко понять. Она обычно очень спокойная. – Почти отстраненная. Честно говоря, это одна из вещей, привлекшая его к ней. Она совсем не истеричная. Не слишком эмоциональная. Ну, по большей части. Когда они познакомились, у Марка было достаточно проблем, достаточно навалившихся эмоций – своих и мальчиков – он не смог бы справиться с чувствительной, чрезмерно возбудимой женщиной. Ему нужна была ясно мыслящая, сдержанная, собранная жена. – Поэтому ссора была такой необычной. Не в ее характере так бурно реагировать. Кричать на меня, на мальчиков.

Потом, когда настало время сна, она не забралась в кровать, забыв о случившемся.

– Я не могу. Я просто не могу, – пробормотала она, доставая запасное одеяло из шкафа. – Я не могу спать с тобой в одной комнате.

Марк не предложил поспать на диване. Ну ее на хрен. Она вела себя как телка.

Они едва перекинулись словом за завтраком. Ровно столько, чтобы убедить Себа, что все в порядке. С двенадцатилетками еще можно это делать, заставить думать, что вы взрослые и управляете кораблем. Оли был менее убежден – он уже понял, что взрослые настолько же потеряны, как все остальные. Она сделала Марку тосты как обычно, он их не съел. Он вел себя как мудак, встал в позу, отверг ее мелочным, жалким способом. Он плохо спал. Он все думал, что она поднимется и мягко скользнет под одеяло. Что они прижмутся друг к другу, не нуждаясь в словах, потому что знают – это была глупая, раздрутая ссора. Но она не пришла.

В три часа ночи ему надоело таращиться в потолок. Он откинул одеяло и прокрался вниз к ней. Готовый перешагнуть свою гордость, сделать первый шаг. Он ожидал, что она не будет спать, может, читать, может, глазеть в темноту, как он. Она спала. Глубоко и ровно дышала. Он не знал, почему, но ее способность спать после всего сказанного разозлила его еще сильнее, чем если бы он обнаружил ее плачущей.

Волна вины захлестывает комнату. Она чуть не поглощает его. Он глубоко вдыхает.

– Она пропала. Вам нужно искать ее, а не тратить время зря, сидя здесь со мной.

– В большинстве случаев за скандалом следует период охлаждения, а потом жена возвращается домой, – говорит полицейский. Кажется, на него этот факт нагоняет скуку.

– Это не был скандал. – Марку не нравится подбор слова, не нравится нить размышлений Таннера. Такое пишут в газетах, не так ли? «Полицию вызвали из-за домашнего скандала». – Я не бил ее, ничего такого, – настаивает Марк.

– А вы так делали? Когда-либо? – Этот более острый вопрос озвучивает женщина.

– Нет! – Марк осознает, что ему нужно перестать разговаривать. Он понимает, что вполне может усугублять ситуацию. Он не может мыслить отчетливо. Он словно на тридцать секунд отстает от реальности, как когда в новостях показывают репортаж с места событий с задержкой времени – это кажется не совсем настоящим. Достоверным.