Ари Хёственн - Дырявые часы

Выясня́ли бы, делили бы долго – или нескончаемо долго, – кабы папаша не сказал своего мужского слова. Он просто сшиб их мощью разума. Такого женщины никогда не встречали даже в сериалах про мудрость.

«Ко-лё-си-ки! – как стрелой поразил он дочематеринские пререкания. – Кроватка будет только на колёсиках! Она будет ездить и к маме, и к бабушке». Сказал так сказал! Ни слова не послышалось вопреки! и гробовая тишина вынудила всех разбрестись по кроватям до следующего утра.

Потихоньку приживались, притирались. Родственели крепче и крепче. Время на то и дано.

Как метко заметил Жиль, Пия, по обычному женскому недогляду, на девять месяцев проглотила «будильник», который полюбился ему ещё до того, как стал округлять её животик, а потом и топтаться по нему изнутри. То в туалет будущую мамку поднимет, то разволнует по мелочам. Как скоро выяснилось, «будильник» этот оказался общим, для всех: проснётся Пия – встанет и Жиль (не встанет – так после нежного пинка встанет), растревожится она – перепадёт нервов и ему, захочется чего ей – конечно, и он не без желания. Словом, семья – как таких разомкнуть? Да никак. То-то же.

Поводов для чуткого урывистого сна копилось с каждой ночью всё больше. Лёгкая прохлада из открытых окон каким-то чудесным образом пахла Пие солёной рыбой, с которой Жилю потом приходилось играть в прятки по всему городу. Прилагались к ней, естественно, и ягодно-беконный микс, молоко да плюс «чего-нибудь вкусненького». Хотя на счёт понимания вкусненького у жены Жиль уже глубоко сомневался, но списывал это на временное помутнение внутриутробным счастьем, что плохо ещё разбиралось в съедобных сочетаниях. А если Жиль осмеливался пробурчать что-то вопреки вечно голодному Будильничку, то жена тут же, не поднимая век, ловко отгоняла от мужа остатки сладких снов метким щипком в рёбра. Парень взвизгивал, и тут же из соседней комнаты по-французски слышалось: «Безмолвие, зять! не открывать, будьте добрым, глаза моей дочери», а затем снова наступало всестороннее мирное сопение.

На утро улыбавшаяся довольная Пия, ясное дело, такого не помнила, ведь «сон беременной девушки подобен зимне-медвежьему, а с медведями спорить немножко опасно».

Так Жиль стал не покорным, а «внимательным» мужем. Не каблуком, а «опорой». Но он не жаловался. Ему, как похоронившему погибших от несчастного случая родителей и исскучавшемуся по домашнему теплу, не составило труда оправдать новое и почётное звание супруга, лишь бы всем было спокойно. «Родит, – думал он, – там всё и сравняется. Она и сама раньше не была такой придирчивой – гормоны, что ж ещё?»

Да и тяжко приходилось только по ночам, днём всем заведовала хлопотливая тёща. Едва утро глядь в окно – уже завтрак зашкворчал. Не успели из ванной выйти – Нильда уже к столу звала на родном зятю языке: «Гулять к завтраку!», а потом непринуждённо добавляла: «У меня всегда восхитительные блинчики, только это не так…»

Вообще, как и предупреждал Этьен, плохо знающая французский тёща – радость в семье. Ну и залог спокойного сосуществования. Как видите, вместо «не так ли» слышалось «только это не так», к ужину часто подавалось картофельное или гороховое «кюре», а к чаю – воздушный «гранит», подразумевавший, конечно, бисквит.

Беременность Пия перенесла легко и блаженно, больше лёжа и за еду подпуская погладить живот.

Даже клинику подбирать не пришлось. Этьен уже начал стажировку акушером, на кого и отучился, и по знакомству успел закрепить на будущее палату за Пией. Поближе к нему и к его Лулу, которая работала там же. Потому, по их словам, до и после родов «мамочке никто покоя сроду не даст, пока ребёнок не обретёт дар речи и сам не разгонит всех на фиг». Это полностью устраивало нервничавшую, как крольчиха, мадам Илар и Жиля, безусловно верившего в пробивного и дотошного друга.

Дни летели, и Нильда уже всех заклевала: давайте да давайте разузнаем пол Будильничка, а «я в отместку сегодня вечером вас всех вкусно отравлю». «Спасибо, конечно, мам, – отвечала ей дочка, – но ты же меня как облупленную знаешь: нет сюрпризов – нет Пии. Хочу с нетерпением родов ждать, а то на кой тогда финал сериала смотреть?» «А я что, не человек, что ли! – бежали в ответ испанские возмущения, – сидите в своём невежестве хоть до моих лет, пока мы с внуком не расскажем, какой у нас с ним пол. А мне надо понимать точно, каких вещиц нашить да навязать. Я ваших магазинов знать не желаю! И по-французски зятю: «Только деньги в ураган класть!» В моих натуральных, тёплых и красивишных обновах малыш всегда будет покоен, словно лань при вегетарианце. Никаких лишних капризов не предвидится – только тишь да гладь».

Дали Пие подумать ночку другую, да и получили согласие на вызнавание пола.

Но Жиль не долго радовался, потому как Пия поразмыслила ещё сутки и решила, что не хочет ожидать сюрприза в одиночку, и мужа попросила не смотреть результатов: «Мама всё равно не отстанет, пусть знает, если ей вомстилось, а мы с тобой дождёмся Будильничка, кем бы он не обернулся, всему обрадуемся – да, милый?» «Д-да, милая», – был его небыстрый выдавленный ответ.

– Ну сынок, – ликовала в своём предвкушении будущая бабушка, – значит, оно так и лучше. Муж и жена – одна… – как там у вас говорится? – что-то чёрное… вспомнила! – князь тьмы!

– Ладно, – хохотнул Жиль, – дождёмся как-нибудь и так. Главное, чтоб все были здоровы.

– Золотые слова, – поддержала Нильда. – У меня так дед любил не к месту говорить.

Пия улыбнулась со слезами на глазах, и Жиль тут же её обнял.

– Что случилось, доченька? – Кинулась искать платок Нильда.

– Да ничего такого, – всхлипнула та, – просто… я так вас сильно люблю.

– Ох, хорошая моя, расчувствовалась. Вот не зря мне снились барабаны! На пользу тебе беременность, ох на пользу! Люби нас сильно, всё правильно, – «учила её жизни» мать и гладила по щекам. – Сначала пупса люби, потом… – она хитро поглядела на Жиля, – мамочку твою ненаглядную. Потом… – уже чрезвычайно хитро сверлила зятя взглядом, – родину свою не забывай. Затем…

– Ну! – не выдержал и улыбнулся Ивон.

– А мужа твоего – моего сыночку – я буду! Никто крепче не потешит мужика, чем тёща – как говорится, зятю родная душа! Воздух и отрада! И привечу, и накормлю! – шутила мадам Илар.

– Ага, ты уже сегодня обещала его отравить…

– Так это всё из-за его французского, – весело отмахнулась она.

– Да что не так с моим французским! Вот мне ваш очень даже нравится, Нильда. Есть в нём что-то симпатичное и искреннее.

– Конечно. Старые не врут. Как там? Enfants et fous disent la vе́ritе́ [16] Дети и дураки правду говорят (фр. пословица). !

Пия с мужем засмеялись, а Нильда ничуть не смутилась:

– Ну, видать, опять чего напутала. Главное, чтоб все были здоровы.