Ари Хёственн - Дырявые часы

– Кто у нас тут рожает?! Русской водки ему! Быстрее!

Когда он выкарабкался полностью, Ивон охнул: одной рукой друг подпирался костылём, едва волоча загипсованную до бедра ногу.

– Мать честная, это кто ж тебя так, дружище?!

– Главное, что живой! Всё обсудим, когда язык станет отниматься от жидкого огня. Давай! осушим бар до последней капли! – Указал он костылём в витрину гранжевого заведения и ленивой гепардицей ринулся вперёд!

Жиль подождал, пока тот хотя бы за минуту доковыляет до входа и открыл приятелю дверь:

– М-да-а-а… главное застать градус врасплох.

– Нет быстрее меня улитки-инвалида! – несмотря ни на что, светился весельем Этьен. – Мне бы только кресло-качалку – а там уж я никому спуску не дам!

Вот и оказались на высоких барных стульях побратимы. Вот и первые рюмки наполнились и поднялись. Этьен закатил глаза, готовя начальный тост…

Но поперёк встало смс.

Мелкая рябь покрывала чай, откуда дробными глоточками прихлёбывала Пия. Как ни старалась Нильда успокоить роженицу, всё равно ласк хватало ненадолго, но ради звания бабушки неутомимая испанка готова была хоть по локоть себе руки стереть, лишь бы дочкины плечики ослабились, а пальцы перестали наконец будоражить кружку.

Не обращая ни на кого внимания, незнакомая медсестра безмятежно устанавливала капельницу трясущейся мамочке и зачем-то вслух комментировала свои действия. Время замедлилось, ведь взгляд Пии прилип к каплям, неторопливо сменявшим одна другую и бежавшим по катетеру в вену. Когда медсестра собралась уходить, то радостно добавила:

– Стимуляция околососковой зоны тоже поможет.

У Пии подскачили брови:

– Спасибо, но мне уж лучше успокаиваться по-старинке. Вон мама и чай поэффективнее будут.

Та улыбнулась в ответ, а потом пояснила:

– Нет, я не об этом, мамаша. Вам же скоро на операцию, всё дело в родовозбуждении.

От сильного набора букв Нильду передёрнуло, и она бросила ошеломлённый взгляд, будто укорявший медработницу за внезапный мат. Как и мать, дочка ничего не поняла. Пришлось и дальше прояснять:

– Родовозбуждение проводят, чтобы вызвать схватки. Хоть плод мы извлечём сами, зато физиологически ребёнок будет простимулирован гормонами матери и, возможно, будет ещё здоровее, чем сейчас. Но в любом случае процесс уже скоро начнётся. Только не волнуйтесь.

– Как начнётся?! Мои соски́ пока ещё невинны!

– Я поставила вам необходимый препарат. Доктор Кабо, предупредил же вас, что медлить не стоит. Готовьтесь. Очень-очень скоро вы…

– Матерь божья! – перешла сеньорита Фисьюре на родной язык. – Сгубили! Не доглядели врага! Мамочка, как же страшно! Я только Жилю отправила смс, что всё хорошо и что завтра-послезавтра он уже будет папой – и вот те на! Сбылось! Зачем же я не написала «через два месяца»! К тому моменту я и сама бы устала бояться.

Медсестра под непонятные ей причитания покинула палату, а Нильда как ни в чём не бывало кинулась целовать дочку:

– Жду не дождусь малыша! Теперь уж время по пальцам пересчитать можно. У ты моя ненаглядная! У ты моя мамулечка!..

– Мам, у тебя тоже крыша поехала от волнения? Это ты́ – моя мамулечка…

– Ох и шутница! Ну дошутилась так дошутилась, что щас родишь! Родит моя красавица нам ещё одну красоту! – уж не знала, как восторгаться сеньора, а потом вспомнила Этьена и воскликнула по-французски: – Было бы вино! Ух я начала бы полоть!

– «Тяпнула», мама. Ты бы «тяпнула», – привычно поправила её дочь.

– Ох не про то ты думаешь, Пиечка. Ох не про то… – подмигнула ей Нильда.

В конец воодушевлённые парни совместно решили попробовать запой и выйти из него только по приказу виновника торжества – самого ребёночка. Его вопли, как договорились с Пией, ознаменуют себя по громкой связи и будут означать: «хорэ бухать, дары несите!» А пока ребята нехило поддали и уже неторопливо обсуждали насущное – гипсовый «чулок» Этьена.

– Да как так! Быть не может! – недоумевал Жиль. – Хватит заливать-то! Лучше правду скажи: кто тебя так?

– Ну… кто сам плут, тот и другим не верит. Вот ты поженился иль ещё нет?

– Конечно, поженился.

– Хватит заливать-то! Лучше правду скажи вот мне о чём: ты поженился иль ещё нет пока?

Жиль молча показал ему кольцо, а Сванье в ту же секунду – гипс на ноге.

– Вот и стерегись! – Этьен тревожно поднял вверх указательный палец. – Как бы однажды кто-то очень-очень маленький не оглушил тебя сзади обухом по башке!

Ивон скорчился:

– Кончай ерунду. Как это тебя Клод покалечить мог? Ему четыре года!

Этьен резко посерьёзнел и крепко сжал бокал.

– Надеюсь стать крутым крёстным. Твой ребёнок мне как родной будет, даже без «как», даже и не думай. Я уже по нему соскучился, хоть и не видал ещё. Но… похоже, вьехо [19] Старик (в шутку при обращении к приятелю (исп.)) , не могу я принять чужого ребёнка. Ну не могу и всё. Сколько уже прошло, а я никак и частички к нему не имею. Иногда мне кажется… м-м-м… – лицо Этьена будто пронзила судорога, – что я его ненавижу…

– До этого и свои дети довести могут…

– …или отца его ненавижу… или его из-за отца его… или Лулу ревную к бывшему, ведь у них ребёнок общий… не знаю я…

– Так это просто значит, что ты боишься её потерять. Это же обалденно. Такая девушка, да с тобой. Ты в колледже и мечтать о такой не мог, а тут… ух! Но что случилось-то?!

– Что-что? Расстались мы с Лулу – вот что. – Отмахнулся тот. Тут же сделал крупный глоток и пасмурно затих.

Стало понятно, что разговор зашёл в нешуточное русло. Ивон не нарушал паузу, ожидая, когда друг сам решит продолжить.

– Вот ты нашёл себе пару в двадцать три – и молодец. А я устал, короче, всё: отстрелялся, не по мне такое. Понятно, что она уже ждёт предложения – вся, поди, поизмаялась на вашей свадьбе, когда букет не поймала. Два года отношений – это не пустяк. Мальчик меня уже за отца принимать начинает. Раза четыре спрашивал, можно ли говорить «папа». Я и сам на себя бешусь, ведь голос повысил в последний раз на Лулу, чтоб не уськала его, чтоб дядя Этьен и оставался дядей.

– А она чего? – тихо вступил Жиль.

– Чего-чего?.. Она опять крута. Женщина она с большой буквы. А я – трус… слабак я…

Тут он хлопнул по столу и уставился в окно.

– Это её слова? – с сомнением спросил Ивон.

– Да это и по взгляду её понятно было. Мужик ей нужен, а не я. Да и ясно, что не уськала она Клода. Само как-то выскочило у меня по бешенству.

– Да хватит прибедняться, небось помиритесь ещё.

– Не про «помириться» я. Ну помиримся, а дальше? Всё повторится: я тот же, она та же. И так пока кто-то сам не свалит. А мне что? Ждать, пока на дверь покажут? Я лучше сам. Сложно всё, короче…

– С ней тебе сложно, что ли?

– Ды нет, не с ней. С ней наоборот проще. Она всё умеет видеть на своих местах.