Ти Джей Ньюман - Падение

Так он и сказал Кэрри. Но не сказал, что даже не вспомнил о матче Скотта, когда О’Мэлли просил об услуге. Или что если бы и вспомнил, то это ничего бы не изменило.

Гудки, гудки – и наконец: «Привет! Вы позвонили Кэрри. Сейчас я не могу…» Он сбросил звонок и перед тем, как убрать телефон, мельком увидел высветившуюся на экране семейную фотографию.

Заметив свое отражение в окне, Билл пригляделся к темной шевелюре. Виски уже припорошила предательская седина. Глаза – живые, глубокого синего цвета.

Билл хлопнул ладонью по звонку посреди журнального столика.

– Глаза. Мои глаза.

– Это окончательный ответ? От него зависит все.

– Она сказала, они как ночной пруд. Когда не видишь дна. Но плавать здорово и волнительно. Так что да. Глаза. Это мой окончательный ответ.

У Кэрри отвисла челюсть.

Билл подался вперед. Он сам чувствовал в своем дыхании запах пива.

– Я это случайно услышал, когда ты болтала с подругой по телефону. Но тебе ни разу не говорил. Я так тебя люблю. – Он послал Кэрри воздушный поцелуй.

Жены радостно зашумели, мужья подшучивали.

– Итак, Кэрри, – сказал ведущий. – «Глаза». Это твой ответ на вопрос, что тебе больше всего нравится в муже?

Она зарделась. С хихиканьем подняла бумажку с ответом: «Задница».

Комната взорвалась. Билл хохотал громче всех.

Он поправил галстук. «Я хороший человек», – напомнил он себе без колебаний. В воспоминаниях промелькнуло разочарование на лице Кэрри, когда она провожала его взглядом из кухни. Он моргнул, посмотрел вслед взлетающему самолету.

Сойдя с трапа на поле, Билл прищурился, заслонившись ладонью от солнца. Большую часть страны охватили осенние листопады и морозные утра, но в Лос-Анджелесе царило вечное лето.

Обход: стандартный досмотр самолета перед каждым полетом. Окинуть судно взглядом, поискать аномалии, видимые признаки нарушения целостности корпуса или другие механические неполадки. Для большинства пилотов это просто-напросто очередное правило FAA [1] Federal Aviation Administration (FAA) – Федеральная авиационная администрация США. – Здесь и далее примечания переводчика. . Для Билла же самолет – это храм. Положив ладонь на обтекатель, он закрыл глаза. Медленно вдохнул и выдохнул, развел пальцы – единство металла и плоти, теплых и живых.

В следующем месяце ему исполнится восемнадцать, но в тот день в летной школе Билл знал, что у него начинается куда более важный обряд посвящения.

– Итак, вы знаете, почему, когда мы сдаем план полета, мы пишем «души на борту», а не «люди на борту»? – спросил инструктор.

Билл покачал головой.

– Мы так пишем, чтобы после падения точно знали, сколько тел искать, – объяснил он. – Не будет путаницы из-за разных уточнений – «пассажиры», «экипаж», «дети». Просто сколько тел, сынок. Больше им ничего знать не надо. А! – Он щелкнул пальцами. – И еще иногда мы перевозим в грузовом отсеке покойников, поэтому поисковикам надо знать, что они в счет не входят. Итак, когда ты запишешь число душ…

В ту ночь Биллу не спалось. Лежа на спине и глядя на вращающийся потолочный вентилятор, он слушал, как у другой стены комнаты похрапывает младший брат. Бежевые занавески на открытом окне заигрывали с теплым летним ветерком Иллинойса, по стене плясали волнистые тени.

Спальню еще окрашивала тьма, когда он оделся, выскользнул из дома и поехал на велосипеде вдоль кукурузных полей на местный крошечный аэродром. На поле стояли два самолета; вдали чернела диспетчерская башня, пустая и немая. Самолеты были однодвигательными и поршневыми – на этом типе он и обучался. Этот тип он перерастет, сменив его на бо́льшие двигатели, бо́льшую загрузку, тяжелые судна. Билл прислонился к забору и долго смотрел на них.

Или это они смеряли его взглядом? Когда поблекли звезды и розовыми и оранжевыми полосками начал пробиваться рассвет, стало казаться, что теперь они спрашивают его.

Выдержит ли он бремя долга? Сможет ли стать тем, кто требуется на этой работе?

Все выглядело нормально. Шины – новые, детали – смазаны, датчики – на местах, ни трещин, ни расслоений. Заметив краем глаза движение, Билл вышел из-под самолета. Из окна кабины смотрел его второй пилот, Бен Миро, он помахал Биллу, показывая, что тоже на месте. Билл спрятал улыбку, когда тот показал на свою бейсболку «Янкис». Билл с отвращением покачал головой. Второй пилот, не переставая ухмыляться, показал в ответ средний палец.

Закончив обход, Билл поднялся по трапу, бросив последний взгляд на самолет. Яркий красно-белый логотип «Коустал Эйрвейс» на хвосте «аэробуса А320» наполнял его гордостью – и тут вспомнилась Кэрри. Вводя код на двери, он проверил телефон.

Ни пропущенных сообщений. Ни пропущенных звонков.

Когда за ним закрылась дверь, глаза уже привыкли к флуоресцентному освещению. Споткнувшись о сумку пассажира, Билл с удивленным смешком извинился перед мужчиной, хмуро посмотревшим на него сверху вниз, – а это впечатляло, учитывая, что пилот и сам был под два метра ростом. Приглядевшись к форме, пассажир сменил выражение лица на слабую улыбку.

По трапу к самолету тянулась очередь пассажиров, и Билл с обходительной улыбкой принялся петлять между чемоданами и колясками. Наконец поднялся на борт, бросил взгляд через салон в розово-фиолетовом свете – фирменная атмосфера ночного клуба его модной авиакомпании.

– Ну, пора погружаться, – сказал он миниатюрной стюардессе, тянувшейся на цыпочках к одному из шкафчиков на бортовой кухне. Джо обернулась, и в ее глазах загорелось удивление, когда Билл наклонился и обнял ее. Пушистые черные локоны защекотали его щеки, от темно-коричневой кожи повеяло знакомым ароматом ванили.

– Это мой особый аромат, – сказала Джо. – Такой же, как у мамы и у ее мамы. Понимаешь, когда девочке в семье Уоткинсов исполняется тринадцать, на праздник собираются все женщины. Ни одного мужчины – только дамы. Мы садимся на кухне. Говорим, готовим и просто… чувствуем все поколения женщин.

Ее речь звучала как музыка. Билл наслаждался каждой ее растянутой гласной, замечал каждый волнистый перелив и каждую непредсказуемую интонацию. Он постоянно расспрашивал ее о детстве, потому что любил, как проступает поблекший восточнотехасский акцент – а он проступал всегда, если она рассказывала о прошлом. Билл допил пиво и сделал жест бармену, чтобы заказ повторили.

– Никогда не забуду, как прабабушка забрала у меня бутылку «Доктора Пеппера» и поставила на кухонную стойку, – вспоминала Джо, улыбаясь в свой винный бокал так, словно сейчас видела все это перед глазами. – Боже, какие же у нее были руки. Сама не крупная, но ручищи…