Элла Чак - Зона горизонта

– Что нам стоит выслушать Смирнову? Главное правило о свидетелях, оно ж какое?

– Никакой свидетель не бывает лишним, – скрестила Наталья руки. Она анализировала девушку и уже знала ответ на свой вопрос: – Этот рисунок у вас явно не первый?

– Их было много.

– Состоите на учете в психиатрическом диспансере? Приводы в полицию за преследование и хулиганство? Сколько? – считывала она Смирнову опытным взглядом профайлера.

Аня покраснела, но врать не стала:

– Состою. Когда заявляешь незнакомцам, что скоро их кто-то убьет, они почему-то вызывают психиатричку. Мне. Девятнадцать раз.

– Очень странно! – закатила глаза Наталья.

– Да, странно, – ответила тем же тоном Смирнова, – в психиатричке я позже узнавала, что все они умерли. Огнестрелы, отравления, ножевые ранения, сбитые машинами, падения с высоты – неважно как, но все перекочевали в морг.

Аня опустила глаза на портрет Воеводина.

– Я каждый раз пробую спасти их. И каждый раз одно и тоже, – смотрела она на Наталью. – Поверить в собственную смерть сложнее, чем вызвать скорую полоумной неврастеничке.

Ана опустила на глаза очки с синими линзами, видя, как сержанты из охраны проявляют все больше интереса к происходящему за столом.

– Выслушайте, что я расскажу, и поступайте, как знаете. У меня уже давно почетный абонемент постоянного гостя в городские ПКБ ДЗМ 3 3 Психиатрическая клиническая больница Департамента здравоохранения Москвы. .

Воеводин добавил:

– Расскажите все очень подробно, Анна Борисовна. Все, что знаете про сестер Чучуновых. С чего все началось?

– С рисунка.

– Вы нарисовали девушек?

– Нет, я нарисовала женщину. Римму Моргун.

– Римма Моргун? – встрепенулась Наталья. – Она руководит крупным холдингом по производству продуктов питания. Я слышала о ней. Вы успели ее предупредить? Ну, рассказали про ваши… про эти ваши рисунки?

Уголки улыбки Ани снова отрешенно дрогнули, отчего по спине Афанасьевой побежал холодок.

– Когда я встретила Моргун… захотела не спасти ее, а прикончить.

И череп скалится из-под Фата Морганы

Вообрази, забудь, придумай снова.

Год назад. Консервный завод холдинга «Моргана».

По всей московской области из-за аномальной жары горели торфяники. Одеяло смога повисло над городом, сквозь заплатки которого пробивались отблески красной вывески завода: МОРГАНА.

– МОРГ… АННА, – прочитала Смирнова. В духоте под сорок по ее спине пробежали мурашки. Какое нехорошее сочетание букв, да еще в таком месте. Пара десятков метров до свалки. Ревущее скоростное шоссе со стаями бродячих псов, кидающихся на колеса грузовиков.

Черные галки помойных чаек проткнули рассветную завесу смога. С бранью и криком они пикировали над бетонными стенами накренившегося забора, что отгораживал участок мусорного полигона.

До рассвета Аня читала о холдинге. Название он получил по созвучности фамилии Моргун с именем кельтской богини войны и смерти Морганы.

– Фата-моргана, – вспомнила девушка описание редкого природного явления из книги.

Аня вытянула руку сквозь тяжелый смог и закрыла ладошкой красный свет слова «МОРГ». Крепко зажмурилась, сильнее прижала сумку, внутри которой лежал блокнот с портретом директрисы. Распахнув глаза, убедилась: завод – не мираж фата-морганы. Он не исчез галлюцинацией и не растворился в облаке оазиса, пусть и воняющего гарью торфяников вперемешку с мусорным зловонием.

Фата Моргана – оптический обман. Вселяет людям веру в реальность парящих над океаном небоскребов и лайнеров, что плывут над Сахарой. Преломление лучей света отбрасывает образы на тысячи миль. Такой была Моргана. Взмахнет своей фатой – и уже не знаешь, реальность видишь или просто сон.

– Не сон, – вздохнула Аня и решительно шагнула в сторону проходной.

Как обещала сотрудница кадров Татьяна, секретарю полагался отдельный кабинет. Личный. Заманчивая строчка в бланке вакансии предстала первым миражом. Точнее тем, что от него осталось, когда туман воодушевления Ани рассеялся.

На охране выдали ключ и пропуск. Найти нужную дверь оказалось легко. Мужчина с рыжей бородкой, что проверял паспорт Ани на проходной, описал ее так:

– Посылки там накопились, сразу их заметишь. А фанерная дверь выбита. Она на одной петле только и держится.

– Выбита? Зачем?

Рыжий настойчиво впихнул документы в руку Ани:

– Не в мою смену то было. Проходи, не задерживай народ.

За спиной Ани ни одного сотрудника не было, но охранник явно не желал рассказывать новенькой, что случилось с выбитой дверью.

Посылки в количестве, наверное, полусотни действительно было трудно не заметить. Через некоторые коробки пришлось перешагнуть, чтобы подобраться к замочной скважине. Вот только ключ не понадобился. Накрененная дверь не запиралась. Выглядела она тоненькой фанеркой, что облокотилась о проем. Лучше бы вообще не ставили, чем такую. Еще и ручка отвалилась, стоило Ане к ней прикоснуться. Но тут девушка была не виновата. Дверь ранее кто-то выломал и разболтал механизм.

Смирнова часто умудрялась что-нибудь разбить и оторвать. Особенно не везло с дверными ручками. Такой в ней жил талант. Прикоснется к вазе – так обязательно за самую слабую часть, которая треснет. Включит электрочайник, и рычаг из пластика обязательно отвалится. Везло Ане бракованные чайники покупать и треснутые вазы.

Помещение, где она оказалась, язык не поворачивался назвать гордым словом «кабинет». Склад! Вот, что это было. Настоящий склад заводского барахла за шестьдесят лет накопительства с момента закладки первого камня в фундамент.

Допотопные шкафы стояли в два ряда, прижимаясь друг к другу кособокими створками. Плешивый переговорный стол с потрескавшимся дермантином раскинулся от стены до стены. Монитор толщиной со школьный глобус и системный блок издавали предсмертные скрипы лязгающих задыханий. Украшением «винтажного» антуража служила двухметровая пальма серого цвета – из-за сантиметрового слоя пыли на листьях.

Кабинет находился на первом этаже напротив трассы. Через открытое окно от фур и дороги летели клубы гари, смога и окиси углерода.

Анна плюхнулась черной юбкой на стул. Из драного мякиша сиденья взмыло облако пылинок. Она открыла ящика стола. В самом нижнем лежала трубочкой свернутая газета.

– Бульварная пресса, – собиралась она убрать ее на место, но помедлила. Привлек год выпуска. – Тысяча девятьсот восьмидесятый… – Аня пробежала взглядом по заголовку: «Поджигатель Гарик Люблин схвачен». – и принялась читать заметку.

Душегуба и поджигателя Гарика Люблина удалось ликвидировать. Но не правоохранительными органами. Серийного убийцу до смерти загрызли бродячие собаки. Люблин лишился горла, трахеи и языка. Две похищенные им девушки сгорели в пожаре, который устроил Люблин ранее в тот же день. Всего от рук Поджигателя умерло восемнадцать жертв. Мотивы преступления неизвестны. Следственное управление отказывается от комментариев.