Иван Прохоров - Настоящий полицейский

– Петрович? В смысле трудовик?

– Ага.

– А это? – Игорь указал на сигарету. – Тоже разрешает?

– Да он через час только придет.

Игорь огляделся. Механическая мастерская была завалена хламом, словно гараж прижимистого пенсионера, полвека таскавшего барахло со всех окрестных помоек. За спиной Кустанайского Игорь заметил еще одну дверь – ту, которая всегда была закрыта, и в которую иногда заходил трудовик, но сам никого туда не пускал. Сейчас дверь была приоткрыта. За нею был виден стол, над которым аккуратно висели инструменты, а также целые пирамиды всевозможных коробок и баночек. Игорь перевел взгляд на Филиппа и заметил, что на верстаке у его правой руки между пачкой сигарет «Viceroy» и баночкой с припоем лежала связка ключей с кожаным ремешком вместо брелка. Такие же ключи были у трудовика. Возможно, даже это те же самые ключи. Значит, трудовик доверял Кустанайскому не только паяльник.

Глядя на одноклассника, который шмыгая носом, уверенно орудовал паяльником, Игорю пришло на ум поинтересоваться:

– Слушай, Фил, как думаешь, сложно собрать такую штуку, чтобы одна только давала сигнал, а вторая принимала?

– Одностороннюю?

– Ага.

– А на фига? Петарды взрывать?

– Да, нет. Просто звуковой сигнал.

– Да легко. – Филипп потер тыльной стороной ладони черную щетину на подбородке. – Реле, пульт нужен. От брелка можно взять. Ну, еще преобразователь и батарейка. Тут кстати у Петровича оху…ные акумы есть.

– А здесь такую можно собрать?

Кустанайский задумчиво посмотрел на Игоря.

– Легко.

После урока истории пожилая классная руководительница почти всю перемену мучала Данилова деликатными, но утомительными приемами советской педагогики. Заверив учительницу, что ни в семье и у него лично никаких проблем и дурных наклонностей нет, и пользуясь тем, что кабинет начали заполнять назойливые шестиклассники, Игорь поспешил на следующий урок.

Но выходя из кабинета истории, он испытал странное ощущение – пространство вокруг будто изменилось или изменилось что-то в нем самом. Дети вокруг продолжали также орать и бегать по рекреации, портфели скользить по истоптанному паркету и молодая учительница физики, высунувшись из соседнего кабинета, ругалась на какого-то Плебеева.

Они вели себя так, будто мир был прежним, но он изменился – Данилов это хорошо чувствовал. Детали вокруг стали настолько яркими, что ему требовалось время и усилия, чтобы оторвать от них взгляд. Сейчас он рассматривал золотое кольцо России, изображенное в виде неровной петли с фрагментами городских пейзажей. Церквушка нарисованная прямо на стене так что под желтым куполом была видна трещина, уходящая ниже – в букву «В» в начертанном в старорусском стиле слове «Иваново».

– Ты выходишь? – спросил у него очкастый шестиклассник в шерстяной жилетке надетой поверх белой рубашки. Взгляд Данилова остановился на медном крестике у него на шее и тут он понял, что не пространство изменилось, а время, потому что слова шестиклассника звучали так: «Т-т-т-ы-ы-ы-ы-ы в-в-в-в-ы-ы-ы-ы-ы-х-х-х-х-о-о-о-о…

Игорь шагнул из класса. Следующий урок литературы на этом же этаже, в противоположной рекреации, ему надо просто пройти по коридору. В лицо неожиданно подул сильный ветер, будто кто-то пооткрывал все окна, хотя это невозможно – ведь окна в школе защищены от открывания детьми.

Четвертый этаж, коридор между кабинетом истории и кабинетом литературы, восьмой класс… Все сложилось воедино. Он понял, в чем дело. Тот самый день и вот-вот – тот самый миг. Уже зная, что его ждет, Игорь двинулся по коридору, одновременно медленно поворачивая голову в «исторически правильном» направлении.

Анна Вайсс шла навстречу. Также медленно и в этом загадочном ярком свете в его голове, который позволял растянуть краткий миг и разглядеть все детали.

Уверенная походка, обтягивающие голубые джинсы, редкая в те годы желтая американская толстовка с длинными рукавами, из которых выглядывают только пальцы. Черные вьющиеся волосы, белоснежная кожа лица и открытой шеи, под которой билась неведомая ему высшая форма жизни. И конечно глаза – эти еще совсем юные, огромные, странные глаза, которые ему снились.

Данилов слышал много сравнений и до и после, но больше всего это походило на удар волны. Плавать он научится поздно, в четырнадцать лет, и если кто-то, также как он, не умея плавать, во время купания в море попадал в отходящую волну, то он понимает это чувство. Земля уходит из-под ног, тебя охватывает паника, и ты ощущаешь полную власть над собой этой мягкой теплой, но бесконечно могущественной силы. Ты сбит с толку и как землю под ногами, навсегда утратил покой.

Прекрасные глаза проигнорировали его тогда. Для них он был частью окружающего мира. Его любовь всегда была тайной, ни разу невысказанной, но понятой по взглядам позже. Мог ли он на что-то рассчитывать, даже если бы она не встречалась с крутым старшеклассником? Не такой уж сложный вопрос, но мечтать ему никто не запрещал.

Игнорировали эти глаза его и сейчас. Потрясенный повторением одного из самых ярких событий своего детства, он не хотел просто так распрощаться с ним. Игорь замедлил шаг и это замедление, растянутое на миллиарды лет превратилось в полную остановку, словно он приближался к космической черной дыре.

Разглядывая эти незабываемые черты лица, эти огромные загадочные глаза, он увидел и нечто новое. Легкая морщинка над слегка приподнятыми над переносицей бровями. Огромные радужки медленно двинулись в сторону. «Незаметный взгляд удивлённых глаз…», вспомнилась никогда неисполняемая строчка из песни о школьной любви. Что тому стало причиной – его остановка или неспособность совладать со своей восхищенной улыбкой, но в этот раз… В этот раз она посмотрела на него.

– У-у-у-у-у, – загудели одноклассники в конце коридора.

Вечером Игорь застал брата у окна, повторяющим тот же странный жест – прямая рука и ладонь, проведенная перед лицом, будто он протирал стеклянное забрало невидимого шлема.

«Что значит этот жест?» – снова спросил Игорь, когда Макс обернулся.

Брат выглядел непривычно напуганным: большие глаза моргали, будто в них бил яркий свет.

Никаких жестов, никакого ответа.

«Макс?»

«Мне страшно», – ответил Макс.

«Что происходит?»

Макс молчал, и Игорь не хотел давить на него.

«Дело в людях за окном?»

Брат покачал головой.

«А в чем?»

«Я не знаю. Пока не знаю».

Игорь положил руку ему на плечо.

– Помнишь, что я говорил тебе? – спросил он на этот раз голосом.

Макс прочитал по губам и кивнул.

– Вот, – Игорь вытащил из кармана металлический брелок в форме мини-рации с небольшой антенной и кнопкой по центру.