Георгий и Ольга Арси - Китовая пристань. Наследие атамана Пугачёва. Исторический детектив

– Почему они? – уточнил сыщик.

– Потому что их два брата Финагеновых, а убитый – старший из них. Оба именитые ювелиры, оба богаты и имеют хорошую клиентуру. Младший брат в Арбатской части ювелирную лавку содержит. Там же у него и квартира имеется.

Приступайте, Евграф Михайлович, немедля к расследованию и сыску убийц. Информируйте хотя бы через день. Видите, как обер-полицмейстер закусил. Возраст у меня уже, а на моё место много желающих. Любая ошибка, и вмиг отправят в отставку. С чего начнёте?

– Всё предельно ясно. Сейчас от вас поеду на Малую Бронную, в дом ювелира. Всё сам, своими глазами и осмотрю. Затем навещу второго брата в лавке в Арбатской части. Там уже и выводы буду делать, что и как.

– Слышал я, что венчание назначено у вас с графиней на месяц июнь. Правда или нет? – уточнил Струков.

– Ничего от вас не скроешь, Николай Никифорович. Думаем об этом, в течение недели примем решение. Вас, милостивый государь, обязательно пригласим. Позвольте откланяться.

– Желаю удачи, Евграф Михайлович. Жду с хорошими новостями.

После того как сыщик вышел от начальника сыскной полиции, путь его следовал на улицу Малая Бронная. С собой он забрал надзирателя Фёдора Фёдоровича Плашкина. Дело ему представлялось лёгким и необременительным по срокам.

Оренбургский губернатор, генерал-поручик Иван Андреевич Рейнсдорп находился в весьма подавленном состоянии. Губернатору ежедневно доносили о страшной смуте, происходившей в землях, находящихся под его надзором, вольном и зловеще смелом движении императора-самозванца Емельки Пугачёва на город Оренбург.

В тягостном настроении, молча и сосредоточенно он сидел за канцелярским столом в своём кабинете, устремив тяжёлый взгляд на красивый серебряный прибор с чернильницей.

Сзади, со спины, на него, на оренбургского губернатора, с портрета гордо и жёстко смотрели глаза государыни-императрицы Екатерины II.

Иоганн Генрих Рейнсдорп, а по-русски – Иван Андреевич, удручённо думал: «Это надо же такое придумать, самозванец Емелька, мужик-лапотник, хоть и казак, возомнил себя государем Петром III, давно умершим. 4 4 Пётр III Фёдорович – император всероссийский. После полугодового царствования свергнут в результате дворцового переворота, возведшего на престол его жену Екатерину II. Вскоре, в 1762 году, лишился жизни.

Уму непостижимо, как может беглый донской казак возомнить о себе такое? Какая бесподобная наглость! Да в моей родной Дании такое было бы никогда невозможно! Несмотря на то что я с семнадцати лет на российской военной службе, привыкнуть к огромным территориям этой страны и к загадочному характеру русской души никак не могу.

С начала сентября самозванец беспокоит территории вокруг города Оренбурга. Собрал, говорят, больше пятисот казаков и где-то в ста верстах от города кочует. Разбойник захватил Илецкий городок, и его встретили там колокольным звоном и хлебом-солью. Как такое может быть?

Склонил к себе тамошних казаков, привёл их к присяге своему безродному имени. Местные казаки выдали ему начальствующего атамана Портнова, и самозванец его тут же повесил.

За что повесил, почему? Без государственного суда, как такое возможно?

Пьёт и гуляет от души, люто зверствует, казнит верных слуг государыни, празднует победы.

Народец его поддерживает, участвует в казнях и подрыве устоев власти.

Пользуясь случаем, самозванец мстит вечным обидчикам – дворянам. Пограбить купцов и богатый люд тоже не забывает. На сторону самозванца перешёл казачий полк атамана Ивана Творогова.

В разгулах своих самозванец похваляется взять многие крепости, в первую очередь крепостицы Рассыпную, Нижнеозёрную, Татищеву и Чернореченскую.

Переписку ведёт с киргиз-кайсацким ханом Нурали, требует от хана в заложники сына и вспомогательное войско.

А хан киргизский всем пытается угодить. Разбойнику обещает во всём помочь, дать войско и провиант. А в то же время в письмах ко мне, к губернатору, просит вернуть аманаты бежавших рабов, помочь деньгами, вернуть скот и тогда убеждает, что ни один воин его войска не встанет под знамёна Емельки. Да много чего, пользуясь бедой в государстве Российском, просит.

Крепостёнки эти, Рассыпная, Нижнеозёрная, Татищево, да и все остальные, – и не крепости совсем. Так, деревни с плетнями да двумя-тремя пушками. Мятежник Пугачёв их возьмёт без всяких трудностей.

Эх, справлюсь ли?

Сегодня уже двадцать седьмое сентября, должны доставить записку от преданных людей о поведении бунтовщика Пугачёва.

Вот напасть! Вот беда!

И так не лучшая земелька для губернаторства, а тут ещё и эти горести. Откуда взялся на мою голову этот разбойник и самозванец Пугачёв? Надо решение принимать, да как его принять? Боязно ошибиться!

Конечно, в городе почти три тысячи войска и семнадцать пушек. Однако риск большой при применении против бунтовщика всех войск скопом потерять такие силы. На казаков и башкирцев надежды нет, могут предать.

Если потеряю всех враз, то чем город защищать буду? Как поступить, чтобы город не сдать врагу и самозванца изловить?

Ничего умного в голову не приходит. Нет, надо командами действовать, частью сил. Это будет правильнее».

Приняв некоторое решение, генерал встал и подошёл к большому зеркалу, стоящему в углу. Осмотрел фигуру, отражаемую в нём. Зеркало показало вельможу с благородным и высокомерным лицом, человека, умудрённого жизнью, участника многих войн, заслуженно получившего все звания и награды.

«На войне всё проще. Вот он – враг, а вот он – друг. А здесь всё неясно. Ещё несколько месяцев назад бунтовщики были покорны, являлись законопослушными слугами империи, а сегодня враги престола. Теперь надо принуждать казаков идти против единокровных, а регулярных солдат – выступить против крестьян и башкирцев. Сложно это, не желает народ особо сам промеж собой воевать и грызться.

В прошлом году разогнали яицких казаков-бунтовщиков, провели следствие. Наказали зачинщиков, сослали на каторгу, вроде бы, навели порядок. Ан нет, снова бунт против трона, против государыни. Появился раскольник Пугачёв, поднял народ», – продолжал думать губернатор, подойдя к резным шахматам, стоящим на столике.

– Разрешите войти, ваше высокопревосходительство? – уточнил помощник губернатора, он же адъютант.

– Заходите. Что у вас нового? Не поступало ли донесения о движениях и зверствах разбойника?

– Эстафета, ваше высокопревосходительство, прибыла. Пугачёв разбил бригадира, барона Билова, и полковника Елагина, захватил крепость Татищеву. Солдаты, барон и полковник оборонялись отчаянно, но казаки перешли на сторону самозванца, предали присягу и государыню.