Элиана Арнтгольц - Тёмные времена души. Карта смерти

– Вот, нашёл! Липовый… лучший, – с горящими глазами сказал он, держа на вытянутых руках банку мёда.

Мы договорились о цене, и я уже пошёл к воротам, а пасечник мне и говорит: «А ты с дедом посиди рядом, поговори, выслушай человека. Загрустил он совсем. Внимание ему надо».

Я махнул головой, что понял, и поехал обратно.

Время было к обеду, но так и не распогодилось, то ли дождь, то ли снег, то ли гроза вместе с градом вот-вот начнётся. Да ещё и ветер поднялся. Уже не до природы мне было, я торопился вернуться назад. Приехал домой и сразу на второй этаж. Дед мой лежит всё в той же позе, калачиком, кряхтит. Я ему сразу про мёд доложил и отправился готовить чай. Всё принёс к нему в комнату, сам уселся возле него на кровати и решил во что бы то ни стало деда моего раскачать и поднять с кровати.

– Давай пить чай! Я и мёда, как ты хотел, и конфет купил. Мёд самый лучший, липовый, с пасеки купил.

– С пасеки? – удивился дед.

Я помог ему встать, усадил поудобнее, и мы принялись пить чай. Не мог я оставить деда один на один с его грустью.

– Дед, расскажи, как вы с бабушкой познакомились. С чего началась история вашей любви? – начал я.

Конечно, эту историю я слышал очень много раз и практически знал наизусть, но дед всегда с таким энтузиазмом рассказывал эту историю, что я решил его таким образом чуть оживить.

– Ты же знаешь, – начал дед, – что я был на войне. Многие тогда на войну отправились добровольцами, кто год, кто два приписали себе возраста, чтобы попасть на фронт. Старший брат мой тоже добровольцем ушёл. А мне, пацану, всего двенадцать, конечно же, не взяли. Ну, я и отправился добровольцем в партизанский отряд. За что в дальнейшем, по окончании войны, был награждён орденом. Звание получил. Ты же видел, сколько у меня медалей. И остался я после войны на военной службе. Молодой офицер в длинной серой шинели. Таким меня впервые увидела Ниночка. Было это в мае, после праздника Великой Победы. Вижу этот день, вот прям как тебя сейчас. Вечер выдался тёплый и сухой. Яркое солнышко уже опускалось за горизонт, на небе линию горизонта очертило оранжевым, красным и розовым цветами. Было ясно, что жди холода, ведь зацвела черёмуха. Деревья стояли зелёные, а где-то вот только что распускались почки. В воздухе кружили майские жуки. Мы их ловили забавы ради, а потом отпускали. Мои сослуживцы, такие же молодые ребята, как и я, и чуть старше, пригласили меня на одну из квартир, где решили организовать танцы. Ну и, конечно же, позвали девчат. Ради этого всё и затевалось. – Тут дед заулыбался. И говорит: – «В этом мире всё ради женщин и всё для женщин». Там я впервые увидел свою Ниночку. Она стояла ко мне спиной в толпе девчат. А затем обернулась ко мне лицом. Тут меня как молнией прошибло. Такая красивая, с длинною русою косою до пояса, фигуристая. Вы это называете любовь с первого взгляда. А я тогда сразу решил – это моя женщина, и я за неё повоюю, если надо. Прилип я к ней, как банный лист, с того дня прохода не давал. А она не очень-то и против была. Уже потом, спустя много лет, она мне призналась, что знала с самого начала, что я её суженый. Сон она видела, в котором видела меня в шинели длинной, серой. Через мост я её за руку переводил. А сон у неё был загадан на суженого. Так я за ней несколько месяцев, как собачонка, протаскался по пятам. По осени мы сыграли свадьбу. Свадьба была молодёжная, студенческая. Расписались в загсе, выпили шампанского и надели кольца медные, так мы их до конца и хранили. Отпраздновали такое событие в студенческом общежитии, всей толпой. Хоть мы тогда и были нищие, ни золотых колец, ни дорогих свадебных нарядов у нас не было, да и столов, ломящихся от деликатесов, тоже. Но как мы ждали этого события, сколько радости и счастья было! Сколько веселья! Мы же создали молодую семью. Нам дали комнату в общежитии. У нас на двоих был один чемодан вещей. В комнате стояла кровать с сеткой вместо матраса, деревянный круглый столик с двумя стульями возле окна. И штора у нас тоже появилась не сразу. Первое время окно закрывали газетами от любопытных глаз. Мы были молоды и счастливы, мы строили светлое будущее и трудились на благо страны.

Дедушка замолчал. После длинной паузы в сдавленном от горя голосе услышалась боль.

– Ниночки больше с нами нет… Никому я больше не нужен. Вот и мой век заканчивается, я чувствую. Наконец-то… – Он поднял голову, глядя в потолок, произнёс: – Скоро, совсем скоро, моя родная, мы с тобой встретимся. Подожди ещё немножко…

Он снял очки и начал вытирать побежавшие по щекам слёзы.

Я почувствовал эту боль утраты. Но ничего сделать я не мог.

Дед немного успокоился. Он допил свой чай, даже похвалил мёд.

Спустя некоторое время мы уже сидели на веранде, дышали воздухом. Я приготовил обед. Отобедали всё там же, на веранде, а затем я вынес самовар, и мы принялись чаёвничать вместе с конфетами «Вдохновение». Вроде грусть, и тоска, и хандра уже позади. Дед мой на свежем воздухе да после целительного мёда и вправду выздоровел.

Мы с дедом не обсуждали спорт, не критиковали власть и политику. Ещё в списке запретных тем были осуждение людей, сплетни и всякое злословие. Это табу в нашей семье было с самого детства. Дед приравнивал все эти качества к группе самых тяжёлых грехов, который могут нанести тяжкий вред не только одному человеку, но и всему его окружению. Дедушка мой очень глубокий человек с философским взглядом на жизнь. У него есть чему поучиться. В последнее время и меня начали интересовать похожие вещи и темы для размышления. О смысле жизни, о предназначении, о мировом устройстве, обо всём скрытом и сакральном. Возможно, пришло моё время. Может, так и выглядит переход на новую ступень развития, где духовное превосходит материальное. Уже не так важны материальные вещи и удовлетворение своих животных инстинктов. Жажда денег, вещей, власти, еды и удовольствий. Всё это второстепенно. Дедушка, конечно, заметил изменения и неожиданные странные вопросы, которые я задавал. Но эти философские темы и рассуждения ему пришлись по вкусу, и он с удовольствием отвечал на мои вопросы и рассуждал вместе со мной на животрепещущие актуальные темы. Старался передать свою мудрость и опыт.

Мы сидели и разговаривали о том, о сём. Вдруг я набрался храбрости задать вопрос о смерти.

– Дедушка, скажи, неужели тебе не страшно, когда ты говоришь, что уже пора, время пришло умирать? Неужели не хочется жить?

– Нет, внучек, не страшно. Когда ты прожил свою жизнь так, как хотел, завершил всё начатое, то не страшно. Знаешь, кому страшно?

– Кому? – с интересом спросил я.

– Тем, кто пребывает в иллюзиях всю свою жизнь. Ходит на работу каждый день и ненавидит эту работу. Живёт с человеком, которого не любит, и тем самым отравляет жизнь себе и ему ежедневными скандалами и выяснением отношений. Дети, которые живут с тобой в одном доме, но ты не знаешь про них ничего. Их воспитывает детский сад, школа, лагерь, улица, кому повезло больше, бабушки. И когда наступает час икс, то очень страшно. Ведь на этом свете ты не сделал ничего, ты ничего не добился, не создал. Жизнь прошла мимо. И тут слукавить перед окружающими не получится, их тут нет. Тут ты один на один, сам с собой. И вот тут-то и становится грустно, обидно и страшно.