Валерий Соболев - Мое дело. Наше дело. Общее дело

После услышанного Дойл оскалился как бешеный зверь и тяжёлой рукой приложился по лицу Мертвого: сначала на грязный асфальт упали два окровавленных зуба, а после тяжело свалился и сам Мертвый. Дойл пинал его; и с каждым ударом он ощущал насколько Мертвый худой, настолько тощий, что от очередного крайне болезненного удара его ребра трескались и болезненно смещались. Избиение происходило в течение 10 секунд, однако Дойл настолько сильно устал, словно за это время он разгрузил вагон кирпичей.

– Ну, посмотри на себя теперь! Попробуешь продать еще хоть что-то, тебе конец! – сказал Дойл и ушел, оставив лежащего в крови Мертвого, который из последних сил пытался ухватиться за воздух.

Прохожий парнишка мерзкого вида бросил окурок и нагло посмотрел на выходившего из переулка Дойла, которого переполнял адреналин. Дойл пытаясь отдышаться, оглядываясь вернулся обратно к своей машине.

***

Дойл проснулся рано утром и вспомнил, как избил Мертвого прошлой ночью.

«Наверное, я его убил… Ну, как минимум он останется калекой…» – подумал Дойл и ему резко захотелось разузнать о судьбе Мертвого. На самом деле Дойл прежде всего переживал о том, посадят ли его в тюрьму после нападения на Мертвого. Дойлу испытываемое им чувство вины после драки не в новинку, поэтому он твердо для себя решил, что поступил правильно с барыгой. И он знал, что его самочувствие изменится через пару дней в лучшею сторону и на здоровье Мертвого ему будет плевать… Волновало другое: когда представители закона постучат в дверь? А может постучат те, кто намного страшнее…

Мария крутилась на кухне и готовила завтрак, при этом оттачивая растяжку. В детстве она усердно занималась гимнастикой и даже участвовала в соревнованиях.

Дойл спеша съел жаренные яйца и свиные сосиски. Затем он поцеловал Марию в щеку, да так что на ее щеке остался кусочек яичницы и направился к выходу.

– Спасибо милая! Очень вкусно.

– Куда ты собрался? Сегодня выходной, – сказала Мария отцу, который спеша надевал обувь.

– Заскочу в мясную лавку, приготовим стейки вечером.

После того как Дойл вышел, Мария подошла к холодильнику и открыв его увидела, что мясо у них полно…

Через 20 минут Дойл подъехал к магазину игрушек. Выпавший прошлой ночью снег, почти растаял. Но солнце, как и в прошлые дни видимо не собирается показываться: его лучи лишь иногда мелькают и тускло освещают кусочки загадочной улицы, на которой часто собирались дети, чтобы выпросить у дяди Джозефа очередную бесплатную игрушку.

Дойл направился в магазин. На встречу вышли две прекрасные, маленькие девочки-близняшки, одетые в одинаковые розово-белые курточки; за ними шли их родители с полными пакетами разных игрушек.

Дойл любезно пропустил их и вошёл внутрь.

– Здравствуй Джозеф. Ты занят?

– Нет, не занят. Только что отпустил хороших клиентов не жалеющих денег. Но сегодня больше никто не придет. Пойдем выпьем чаю. Так в последнее время и дудоню – чайник за чайником. Ну, что слышно? Как твои дела? Решил проблему? – сказал Джозеф и был рад видеть давнего друга и не мог дождаться, что сейчас расскажет Дойл, ведь судя по его виду он явно что-то учудил.

Дойл и Джозеф сели за стол.

– Да я не знаю в чем проблема, где, так сказать, начать резать? – говорил Дойл. – Моя дочь во что-то влипла, связалась с какими-то подругами, которые предложили ей наркотики, ну как по крайней мере она мне сказала… Я все понимаю, я тоже был подростком: первый секс, первый наркотик, первая вечеринка. Но эта моя дочь, понимаешь? Вчера я сел в машину и нашел того, кто продает эту дрань детям… (Джозеф сделал несколько глотков чая, заинтересовано посмотрел на Дойла и подумал: «Ну! Говори же!») Я избил барыгу, может даже насмерть.

Джозеф выдохнул и потянулся за пряником.

– Ну ты дал! Глядишь и порядок так наведешь, только боюсь от твоих кулаков живого места не останется… Таких барыг здесь пруд пруди! Но я рад что ты жив, – улыбаясь сказал Джозеф, точно видом своим он сейчас походил на того, кто сделал ставку и выиграл.

– Хорошо, что оставил пистолет дома. Меня в такую злость кинуло, что я был готов вцепиться зубами в его шейку. Назвал меня «папашей». Представляешь?

– Думаю тебя начнут искать. Пистолет все же надо было взять, если делаешь, то делай до конца и не оставляй свидетелей. Если ты его убил, то это хорошо, и он больше не сможет открыть рот и показать на тебя пальцем. В следующий раз, когда задумаешь что-нибудь, лучше приезжай ко мне, вместе подумаем и обсудим. А такими спонтанными действиями только погубишь себя и свою дочь. Был у меня когда-то давно знакомый по имени Пепе, так вот этот Пепе был полным отморозком. Как-то раз он решился ограбить банк. Когда мы сидели в тюрьме его партнёр мне рассказал их план: никаких жертв, холодной расчет и тд и тп. Настал день ограбление, и как только Пепе вошёл в банк, он не справился с эмоциями и спустя минуту начал всех валить. После чего оказался в тюрьме, где повесился через месяц. Ты вроде не пацан уже. А с эмоциями справиться не можешь.

– Это очень тяжело сделать Джозеф, справиться с эмоциями, когда речь заходит о семьи. Знаешь, после того как я его избил, мне захотелось найти тех, на кого он работает. Я вполне готов нажать на курок, без каких-либо колебаний.

– Помнишь про тапочки?

– Помню.

– Думаю сейчас тебя волнует другое… Любого здорового и порядочного человека в такие моменты беспокоит страх перед тюрьмой.

– Ты прав! Но я сделал это ради дочери. И если понадобится я сделаю это снова!

– Мне бы твою уверенность – жил бы сейчас во дворце, писал книжки и трахал сельчанок. Я не думаю, что парочка дохлых барыг что-то изменит… Это как мазать шанкры зелёнкой, вместо того, чтобы лечить саму болезнь… Друг, если задумал умереть, то есть способ по проще! – сказал Джозеф и направил руку к своей голове имитируя выстрел.

– А как же дети Джозеф? У моей соседки умерла дочь, совсем юная, умерла от передоза. Моя собственная дочь чуть не подсела на эту дрянь, а может и подсела и просто врет. Мы на войне!

– И что ты предлагаешь? Завалить несколько барыг? От этого ничего не изменится, это даже не ходить по поверхности, а для того, чего хочешь ты, как я понял, надо копнуть глубоко. У нас нет такой силы. Да и возвращаться обратно в эту грязь я не хочу! Пока ты этого не понимаешь, как оно заманивает тебя, словно молодая танцовщица.

Дойл допил стакан чая, попрощался с Джозефом и уехал.

По дороге домой, Дойл заехал в мясную лавку, где обычно закупался продуктами и добротной говядиной.

– Мне два куска говядины, как обычно. Спасибо! – сказал Дойл продавщице, дождавшись очереди.

Продавщица положила мясо в пакет и протянула его Дойлу, который о чем-то глубоко задумался, но потом, как бы вернувшись обратно в реальность поблагодарил ее и вышел из лавки.