Лина Вальх - Повешенный

Медсестра засуетилась, подтолкнув к Уильяму табурет, и выхватила из рук бумаги, положив на ближайший столик. Уилл закатил глаза и заметил, как на это губы девочки изогнулись в кривой усмешке. Почему-то от этой простой эмоции внутри Уильяма все сжалось – выражение лица показалось Уиллу слишком знакомым, чтобы можно было не почувствовать дежавю, но он тут же мысленно отмахнулся.

«Все люди усмехаются, Уилл. Не будь таким мнительным», – вздохнул Уилл и присел перед Эйлин на табурет.

Только сейчас Уильям заметил еще одну девушку, сидящую в уголке и пристально наблюдающую за Уильямом. Он уже давно привык к тому, что за ним наблюдают. Он уже давно привык терпеть внимательные изучающие взгляды начальства во время очередного испытательного срока. И уже давно не обращал внимания на мнительных пациентов, для которых единственно верным лечением было то, в котором они принимали непосредственное участие. Поэтому Уилл приветливо улыбнулся подруге Эйлин и пожелал себе скорого окончания рабочего дня без серьёзных потрясений для нервной системы.

– Итак, – хлопнул в ладоши Уилл, подкатываясь поближе к Эйлин, и осторожно дотронулся до ее ноги – в ответ донеслось болезненное шипение, – как же ты умудрилась так ее подвернуть? – Девушка насупилась и поджала губы. – Чего молчишь? Не заставляй меня выпытывать все из тебя. Я и не таких молчуний раскалывал.

– Она стесняется. Но мы уже работаем над ее произношением.

Уилл обернулся на подругу Эйлин, и та тут же смолкла, кажется, почувствовав себя неловко.

– Если у неё есть язык, то она сможет сказать, что с ней случилось, – мягко улыбнулся Уилл. – Уверен, что твоя подруга умеет разговаривать на английском языке. И поделится подробностями произошедшего с ее лодыжкой. Не думаю, что произношение этому помешает.

Девушка с Эйлин переглянулись, и последняя, набрав в грудь побольше воздуха, ответила Уильяму очень длинной и запутанной фразой. Уильям смог разобрать только «нога» и «сцена» и предательски сорвавшимся голосом икнул:

– Прости?

Краски тут же схлынули с лица Эйлин. Девушка насупилась, опустила плечи и закрылась в молчаливом коконе – Уильям осознал это слишком поздно, чтобы успеть исправить ситуацию. Сколько бы он ни пытался повторить свой вопрос – получал в ответ красноречивое молчание обиженного человека, хмурый взгляд сквозь очки и тяжкие вздохи со стороны безымянной подруги.

Потеряв всякую надежду, Уильям вздохнул и потянулся за принесённым бинтом. Пальцы привычным движением разорвали упаковку, и Уилл кивком указал Эйлин на штанину. Девушка фыркнула и закатала ткань светлых джинс.

– Она оступилась, – тихий голос подруги раздался, когда Уильям уже собирался начать попытки разговорить Эйлин заново. – Мальчишки переставили декорации. Случайность.

– Да. Спасибо большое за объяснение, – Уильям бросил короткий взгляд на девушку и кротко улыбнулся Эйлин. – Что ж. Кажется, я немного погорячился с выводами. Это будет очень… интересный опыт. Давненько я не слышал этого акцента. Инвернесс?

– Да.

Сухость в голосе Эйлин могла сравниться только с сухостью оборачивающегося вокруг ее лодыжки бинта. Но Уильям ухватился за единственную соломинку, боясь, что девушка снова замкнётся и разговаривать Уиллу придётся только с ее приветливой беспокоящейся подругой, ухмыляющейся медсестрой и молчаливыми аппаратами.

– Красивый город, – с улыбкой кивнул Уилл, обматывая эластичный бинт вокруг ноги Эйлин. – Был там однажды с хорошим другом. На удивление даже погода была сносной. Там еще такой лес красивый есть…

– В нем по легендам водятся феи, – глухо оборвала его Эйлин.

– Да, – снова кивнул Уилл и, понизив голос, заговорщицки добавил: – Я даже видел одну. И не нужно смотреть на меня с таким недоверием, – он мягко усмехнулся. – Она и правда была похожа на фею. По крайней мере, мне так показалось в тот момент. Жаль только, что я так и не узнал ее имени.

– Она была такой же красивой, как фея?

– Да. Светлая кожа. – Оборот бинта. – Огненные волосы. – Еще один оборот. – Она была воздушной. И мой очень хороший друг был от неё без ума. Но не у всех сказок бывает хороший конец.

Уильям усмехнулся, чувствуя в собственных словах неловкость, и поспешил сменить тему:

– Почему переехали сюда?

– Работа отца.

– И кто же он у тебя?

– Актёр. В театре. Довольно посредственный.

– Твой отец или театр? – рассыпался смехом Уильям.

Эйлин помедлила, поджала челюстью и коротко кивнула, сдерживая рвущуюся наружу ироничную улыбку:

– Оба.

Сухие ответы Эйлин резали по натянувшемуся между ними напряжению, и Уильям решил больше не выпытывать из неразговорчивой девочки информацию. Его работа в этом кабинете практически закончилась, как и рулон в руках. Уильям сделал несколько последних оборотов и немного отъехал, оценивающим взглядом обведя перемотанную ногу Эйлин. Не самая лучшая повязка в его жизни, но и Уильям научился их накладывать, к своему большому стыду, совсем недавно. До этого все своё рабочее время Уилл проводил обычно за бумажками или держа в руках скальпель, а на пациентов смотрел исключительно сверху вниз.

– Ну вот и все, – поправив бинт, Уильям поднял голову и посмотрел на Эйлин, заглядывая той в глаза. – Несколько недель покоя, и твоя нога будет как новенькая.

Уильям говорил очень медленно и сам не понимал, зачем он это делает: Эйлин прекрасно его понимала. А вот он ее не так чтобы хорошо. Ему приходилось напрягать весь свой слух и раскатывать на языке каждое слово Эйлин, чтобы подобрать в собственном произношении подходящий аналог. Уильям казался себе школьником, которого заставляют на слух переводить незнакомый текст с французского или, что еще хуже, испанского без подготовки и с единственным выученным на этом языке словом «Здравствуйте».

И все же Уильям говорил медленно, делая паузу после каждого слова и выжидающе глядя на Эйлин, ожидая хоть какой-то реакции. Он объяснял девушке все, что от неё требуется сделать в ближайшее время и чего она точно не должна делать, но Эйлин безучастно пялилась в горящие на потолке лампы, болтала ногами, а затем резко посмотрела на Уильяма поверх толстых стёкол очков и наклонила голову набок.

– Вы же знаете, что фей не существует?

Это было не то, что Уильям ожидал услышать после фразы «никакого бега и прыжков на кровати, и уж тем более танцев». Он хотел было уйти от ответа, крикнув «Смотри, какой у нас тут новый дефибриллятор!», но взгляд синих глаз Эйлин был слишком внимательным и изучающим. Этот взгляд не подходил четырнадцатилетней девочке, а заискрившиеся на дне язычки пламени, показались Уильяму знакомыми. Он снова мотнул головой, убеждая, что это ему просто мерещится.