Софья Мироедова - Амузия

Я вскочила не в силах терпеть это зрелище. Цвет был словно наизнанку, как будто оттенок внутренностей реальности, у него нет определения, но его присутствие останавливало сердце.

Я рванула к деревьям и тут увидела, что Максим зажал уши руками и зажмурился. Будто ему было больно слышать. Я забежала под голые ветви и обернулась. Несколько секунд он ещё сидел, сжавшись, на скамейке. Потом заметил, что меня нет рядом, поднялся и с усилием добежал до меня, так и не отрывая ладоней от головы. Я обняла его за плечи, и мы пошли прочь из парка.

Большая стая ворон опустилась на фонтан, точно ждала нашего ухода. Птицы громко закаркали нам вслед.

После моего, кхм, эпизода мне было нот камфортабл встречаться с Томой. Она, конечно, простила меня. Даже разрешила остаться у неё. Всё рано, понимаешь, это же кринж, пытаться задушить свою гёрлфренд. Со мной такого не бывало бифор. Офкоз, я первым предложил избавиться от этих стикеров. Они броук май брэйн!

Мы пришли к куратору, выложили эврисинг. Он был, мягко говоря, сурпрайзд. Потому что гарнитура была уже аппрувд. Не поверил нам, решил, что просто сэмпл плохой. Что симпли у меня сорвало крышечку. Поэтому заменил нам чипы и предложил полежать в клинике, чтобы ускорить привыкание. Тома наотрез отказалась. Взяла свой стикер и ушла. Даже не попрощалась. Я думал, она к этой штуке больше не прикоснётся. А вот.

Я согласился. Был уверен, что со мной самсинг было ронг. Что нужно это лечить. Заехал за вещами. Я же от Аньки ушёл, пришлось мув аут. Стафф свой к Эдику закинул. У него флэт на Содышке. В тех новых высотках на лэйке. В общем, взял носки, трусы и поехал в хоспитал. Куратор меня встретил, проводил до палаты. Доктор там была, он меня ей представил. Сказал, будет меня вести.

Потом два дня я просто валялся в кровати. Надели на меня эту шапочку с электродами. Кажется, зей колл ит ЭЭГ. Показывали всякие картинки, включали мьюзик, саунды разные. Особенно часто на репите мои звуки-триггеры. Я лежал и думал, сейчас сорвёт. Не сорвало. Перестал почти из-за них агриться. Всё равно раздражали, но уже э литтл. Это совсем другое дело.

А потом началось.

Тот звук из ниоткуда. Вери дифферент от тех, что слышишь каждый день. Я сразу его узнал, именно он меня вскрыл бифор. Теперь было лучше. Доктора засуетились, спросили, что я слышу. Тыкали пальцами в дисплеи. Это вообще хард ту иксплейн. Звук из другого мира. Из ниоткуда. Он больше не анноил, наоборот. Захотелось услышать его снова. Тогда он ещё не был похож на то, что сейчас. Просто нойз. Но мозг будто уже учился его понимать. Знаешь, самтаймз ночью просыпаешься и видишь какой-нибудь силуэт в углу. Сначала крипово, а потом приглядываешься, а это стул. Или там тень от вешалки. Ю ноу. Вот тут сэйм щит. Как будто мои мозги начинали распознавать эти сигналы.

Потом всё пропало.

В смысле на их девайсах. Я продолжал слышать отголоски, но датчики больше ничего не показывали. Звук стал для мозга окей, ай саппоуз. Ещё день меня подержали, потом сказали, олрайт, можно домой. Объяснили это просто реакцией на чип. Что-то вроде привыкания. Только я знал, что никакое это не привыкание. Это моя суперпауэр. И я знал, что у Томы она тоже была. Она ведь рассказала про цвет.

Так что я решил, надо гоу ту дэйт. В общем, встретиться. Вряд ли она энитайм воспринимала меня всерьёз как бойфренда. То есть, это я теперь понимаю.

На колле Тома сказала, что фил файн, что не сердится на меня. Согласилась встретиться. Я предложил ей сходить на мою репу. Она согласилась. Я зашёл за ней пораньше, и мы пошли. Репы в бэйсменте музея проходят. Там студия у нашего режиссёра. Тот, который с Гамлетом, помнишь? Вот у нас первые читки были. Сюжет полный крэп. Я там в роли сорса Гамлета. Ну а скин играет Эдик. С флэтом на Содышке. Всё равно было круто, что Тома пошла.

Мы пешком шли. Я предложил перед репой выпить по кофе. Поэтому мы и сели в парке. Тома взяла себе чёрный, ноу шугар. Я начал рассказывать, чем там занимаюсь, что мой обычный джоб – это мувы для геймдева. Для кино тоже иногда. Рассказываю и слышу, как тот саунд появляется. Похоже на гудение, но не то. Это даже звуком сложно назвать. Его как будто всё тело чувствует. Просто уши эспешалли. Вот понимаю, волна идёт, сейчас накроет. Потому что саунд нарастал, становился всё ближе и громче. Я сперва старался не обращать внимания, просто кип толкинг. Пока не стало так громко, что пришлось уши зажать руками. Звук похож был на какой-то множественный ритм. Как занавеска на ветру хлопает, только с эхом и сразу в разных направлениях. Вери лауд. Я зажал уши и вроде даже зажмурился. Потом открываю глаза, а Тома дисэпиред. Не сразу увидел её – она под деревья убежала. Я не понял зачем. Вообще забыл, что она тоже может воспринимать это… этот… В общем, этот звук. Только она видит его, а не слышит.

Потом оказалось, я даже что-то говорил ей в тот момент. Ничего не помню. Только звук.

Стоим мы как идиоты под деревьями, прямо в грязи и стэрим на фонтан. А там спокойненько себе птички летают. Насинг стрэйндж. Звуки пропали. Тома сказала, что цвет тоже. Мы кофе даже не допили, стаканчики так и остались там на лавочке стоять. Всё закончилось также же неожиданно, как началось.

Мы немного отдышались и пошли в студию.

Тома в тот день оделась иначе, чем обычно. Она всегда была тотал блэк: тёртлнек и скинни. Ну и шузы огромные. Тут была в дрессе длинном, почти до пола, с разрезом чуть ли не до пупка. Тоже блэк, офкоз. И на хайхилз. Отчего стала в два раза выше. Я ей теперь вообще в плечо носом тыкался. Ещё на шее у неё нитка жемчужная была. В театр собралась. Пока она коут в студии не сняла, я был ни сном ни духом. Только про каблуки. Эпик фейл. Она отдала мне пальто и косится на меня:

– Ты поражаешь своим румянцем, – и смайл состряпала.

Ничего не покраснел я. Просто это кринж, так одеваться на репу.

– У нас вроде не премьера, – это режиссёр материализовался. – Представишь меня своей даме?

Режиссёра зовут Санываныч, ему, наверное, лет сто. Только строит из себя Тодлера. Ну, это наш дженерэйшн так называют, ю ноу. Тома зуммер, Санываныч вообще миллениал или хуже того.

Я представил их. Вижу, Тома всё ещё на смайле, кивает ему. Он её за руку схватил и давай респекты отвешивать. Она молчит и краснеет. Я пошёл к остальным.

– Выучил? – это Эдик, он растянулся на трёх стульях. Берет напялил.

– У меня с собой, – сунул ему под нос очки с аппом.

– Суфлёрщик, – фыркнул он.

Я пожал плечами. Какой смысл учить все лайны, если можно включить очки на репу? Через десять подходов текст сам собой от зубов отлетать будет. Зачем разводить лишний саффер на пустом месте?