Курманбек Хабибулин - Юбилей Дьявола. Геноцид народов в КНР

– Разве?

– Да, я тоже думал можно. Вопреки распространённому мнению, молочные продукты вредны для них. Изучил статьи о кошек. Кстати, породистым оказался. Шотландский вислоухий кот. Нашей семье понравился. Игривый очень. А отец твой, как отреагировал?

– Поругал немного. Не стал просить выпустить Халиму с семьей. Итак понятно было, что не выпустит. Кстати, новости смотрел?

– Конечно, думаешь правду говорят?

– Думаю нет. Кажется зачистка была под предлогом терроризма.

– Верно. Я просмотрел Би-би-си и другие запрещенные каналы. Партия решила устроить геноцид. Политические эксперты считают, что репрессии продолжатся в новом формате. В более жестком.

– Куда еще жестче? – удивился Чак.

– Нет предела в репрессиях. А наши это умеют, огромный опыт за спиной.

– Слушай, давай навестим тех малышей. Может их не тронули. Еще не знаю, как узнать, что с Халимой произошло. Хочу к ней домой съездить. Поехали вместе?

– Опять за старое.

– Уже то все закончилось.

– Хорошо, но после учебы.

Они подошли к дому малышей. Было полно грузовых машин. Рабочие выносили старую мебель и мусор из квартир. Другие рабочие заносили в подъезды рулоны упакованных обоев, керамические плитки и различные строительные материалы. Квартал был очень оживленным, будто массовый переезд совершался. И все они были китайцы.

Дверь была открыта, мужчины выносили ковры.

– Здравствуйте, а здесь кто проживает?

– Хозяин вышел, – ответили рабочие.

Квартира была в пыли и практически пустой. Когда вернулся новый хозяин, он рассказал, что эту квартиру приобрел два дня назад у государства. О малышей понятия не имел. Затем они добрались до дома Халимы, но там была аналогичная ситуация. Поселились новые хозяева-китайцы. По их словам они приобрели дома по упрощенной государственной ипотеке.

– Что делать?

– Необходимо заглянуть в полицейский участок на том районе. Вдруг того капитана встретим. Он тогда в полицейской форме был.

– Точно. А если отцу передаст, что я заходил? На этот раз меня сильно накажет.

– Тогда я попробую поговорить.

Капитан с коллегами курил возле входа отделения полиции. Джет подошел к ним и о чем-то несколько минут мило беседовал. Все это время Чак аккуратно наблюдал со стороны.

– Он сказал, что если ей семнадцать лет, то не расстреляют. Таким голосом спокойным произнес. А вот родителей на пожизненный срок лишения свободы упрячут. По-нашему законодательству так поступают.

– Они сейчас в тюрьме?

– Этого не знает. Сказал, что такие случаи не в их полномочиях.

– Может узнаешь, куда ее могли посадить?

– Хорошо.

Джет вернулся обратно от Капитана.

– Он не знает. А если даже знает, по-поему не расскажет.

Джет порылся в интернете о законодательстве КНР.

– Смотри, статья сорок девять гласит, что запрещен расстрел преступников, которым на момент преступления не исполнилось восемнадцати лет.

– Хоть это радует.

– А вот куда их помещают и насколько лет осуждают – не написано. Поехали к мужу моей сестре. Он в народной прокуратуре служит. Думаю он должен знать законодательные процедуры.

– Давай лучше завтра. Боюсь, что отец с работы вернется, а меня не будет. Снова ругать начнет.

Статья и правду являлась правдивой, что несовершеннолетних преступников не расстреливали. Власти КНР считают, что труд молодых преступников следует эксплуатировать во благо Компартии пока они не состарятся. Каждый изготовленный кирпич, забор, пусть даже это будут обычные тапочки для ног – все это благо для партии. А вот тех, кто уже утратил здоровье, зачастую расстреливали без суда и следствия. В китайских тюрьмах инвалидов никогда не существовало. Таким способом поступили и с родителями Халимы. В тот же день, как и других пожилых задержанных мусульман пристрелили без суда и следствия. Отец Халимы так молил солдат дать им шанс, что у него чуть приступ сердца не случился. А вот мать Халимы напрочь держалась стойко. С поднятой головой хладнокровно смотрела смерти в глаза. Она даже не дрогнула, когда свистели пули над головами. По десять человек вдоль стены расстреливали из пулемета. По данным уйгурских беженцев, в те дни были убиты более шестьсот человек.

На следующий день после занятий в школе, они отправились в народную прокуратуру. Муж сестры Джета объяснил, что дело резонансное особой важности под грифом секретности.

– Он только посоветовал обратиться в ИТК, возможно она там находится.

– Что такое ИТК?

– Исправительная трудовая колония для несовершеннолетних.

У Чака моментально помутнело в глазах.

У себя в комнате он слушал грустные песни. Сердце жалостью обливалось. За ночь он скурил полпачки сигарет. Утром решил прогулять школу и отправиться в ИТК. Не хотелось лишний раз напрягать Джета, итак слишком помог, да и он никогда не пропускал учебные занятия. Ехал долго. Где-то на отшибе увидел громадные синие стены с колючей проволокой. Там удалось узнать, что в этой колонии содержатся преступники титульной нации. Благодаря его настойчивости разузнал адрес ИТК для других национальностей.

Часы пробили полдень. Слегка полил дождь. За окном автобуса мелькали сонные деревья и опустошенные от хлопка невзрачные поля. Вдали простирались пестрые вершины гор. Чак надел наушники и включил симфонию Бетховена. Присмотрелся к пассажирам. Все они были другой национальности. С унылыми лицами, глядели в окна. Придерживали большие баулы. По-всей видимости, направлялись в колонию навестить своих детей. Столько горе в них таилось.

Автобус остановился. Водитель сказал, что маршрут завершился. До ИТК пришлось идти по разбитой тропе около двух километров. Караван страданий тихонько двигался к тюрьме. Чак помог пожилой женщине, предложив донести ее баул. Родители из дальних городов везли с собой вкусные блюда, фрукты, орехи, мед, рыбу и травяные лекарства. Месяцами откладывали деньги на теплую одежду. Носки и шапки старались вязать, так им казалось, что передадут свою энергию детям и тем самым избавят их от болезней. Чак расспросил родителей арестантов, возможно ли подкупить сотрудников тюрьмы, чтоб повидаться с Халимой. Но получил твердый ответ, что невозможно. Ему объяснили, что там очень строго и кроме родителей никому больше не позволят встретиться. Ито разрешают свидания раз в четыре месяца при условии если арестант не нарушит режимные правила. Разговорился с ними и попытался узнать за что осуждены их дети. Оказалось, что им влепили сроки за хранение запрещенной властью исламской литературы. Даже за углубленное чтение Корана, либо ношения хиджаба приравнивали к терроризму. Если спецслужбы выявляли подростков, которые проявляли большой интерес к религии, их прятали за непристойные стены. Родители не считали своих детей террористами, более того были убеждены, что религия не побуждает к радикальным методам экстремизма. Но свой протест родители подавляли в себе. Чреватые последствия поджидали в темном углу того, кто заговорит об этом вслух. Чак все же верил, что успешно получится подкупить сотрудников тюрьмы.