Alex K - Let’s Stay Dreamers

– Вставай, моя дорогуша! – прокричала одна из наших домработниц. – Mrs. Young просила разбудить тебя перед завтраком на пробежку! Тебе сегодня везет!

– Везет? – застонала я. И вдруг слышу звуки капель, отбивающих чечетку на моем окне. В тот момент я проклинала свою мать. За то, что она заставила меня встать в такую рань и при этом не удосужилась сделать аналогичное действие. А бег под дождем давал возможность испытать все оттенки серого. И так каждый день. Старушка Англия никогда не славилась солнечными уик-эндами.

– Ты уже два с лишним месяца занимаешься кардио и ешь одну травку. Скажи мне, Alis, ты научилась высасывать калории из воздуха или кто-то тебя подкармливает тем, что не улучшает твою талию? – с подъебом в сторону отца проворчала мать.

– Любовь моя, ну зачем ты ее так мучаешь? Придет время, и она сама все скинет. Просто пока гормоны не дают этого сделать. Она потом израстется и будет нормальной, – ответил Papa, заслоняя меня от уже слегка поехавшей матери. Но экзекуция не окончилась. Я все также бегала изо дня в день, сидя на сельдереевой диете, которой мог позавидовать любой веган. Эта пытка запомнилась мне на всю непродолжительную жизнь.

Но, как и сказал мой Papa, уже в пятнадцать лет я полностью сбросила все лишнее и почистила кожу. Стала нравиться мальчикам и даже себе (это была первая метаморфоза из нескольких). Короче говоря, из гадкого утенка я превратилась в прекрасного лебедя. Но, говоря по правде, сказка была из творчества Братьев Grimm. Как я сбросила вес, наверное, некоторых даже не удивит. Короче, весь «секрет» заключен в двух последовательных действиях: для начала вы жрете все, что душе угодно и в каких угодно количествах, а после сей трапезы идете в отдельный туалет и щекотите себе гланды пальцами. Есть, конечно, более изощренные способы похудеть: заниматься все тем же спортом, промывать прямую кишку клизмой, жрать одни отруби или вообще не жрать, и наконец, съесть яйцо бычьего цепня, распространяя потом клубки червей. Но от всех этих способов люди получают анорексию – болезнь бедных и голодных. Я же страдала булимией.

Короче, кто знает, что это, – может сесть на место и радоваться. Остальные – «загуглите» и знайте еще две вещи про эту «недоболезнь безвольных блонди». Первое и самое главное – так вы не сильно похудеете, потому что «два пальца в рот» – не средство похудения, а способ оставаться такой же болезненно стройной. Зато булимия будет развиваться в геометрической прогрессии, и вы просто пойдете по кругу. Второе, но не менее важное – от нее у вас может развиться бесплодие! (На самом деле не совсем из-за булимии, но есть такая штука, как причинно-следственная связь. Тоже «загуглите».)

Я с тринадцати лет начала баловаться этой херней. Все пошло с банального отравления какими‑то экзотическими фруктами, присланными для Papa в большой подарочной корзине. По совету нашего семейного врача, Madre вызвала у меня рвоту. И после дело пошло на поток. Да такой силы, что сложив весь объем еды, который я из себя выплеснула за годы, то набрался бы маленький водоем, полностью наполненный продуктами питания и желудочным соком с желчью. Уткам бы явно понравилось плавать в этом зловонном месиве. Все эти годы родители даже не подозревали, что их «умная» Alis занималась подобным каждый день и не по разу.

Потом начались проблемы. Вновь появились прыщи, запах изо рта, соломенные волосы. Но косметикой все не обошлось. Острые и неприятные боли в желудке, дерьмо темного цвета, а после я начала бледнеть и терять сознание.

– У вашей дочери ulcusgastrica, мы предлагаем ей побыть в больнице и пройти курс лечения во избежание рецидива, – констатировал доктор моим родителям, но что-то он не договаривал на тот момент. Я чувствовала это, как кошка надвигающийся шторм, и мое чувство было подтверждено после.

– Доктор, у меня какие-то неприятные боли в области живота, но это не месячные. Странно, но у меня вообще задержка второй месяц, а я точно не занималась этим с мальчиками. Думала, что это из-за болезни, и боли тоже оттуда. Вначале было терпимо, а сегодня я уже не смогла встать с постели, – шептала я, корчась на больничной койке. Пот по моему лицу стекал большими, холодными каплями, как во время дождя. Глаза тоже протекали, ведь боль была просто охуенной, других слов я даже подобрать не могу.

– Ой, доктор, похоже, я только что наделала в койку, – вдруг призналась я с отвращением к своему организму и всему неудержимому бреду, что нахлынул в тот момент. А в халат и матрас тем временем просачивалась багряно-коричневая субстанция с едким запахом мочи. Потом… Потом я рухнула в обморок, и единственное, что запомнилось мне перед отключкой, была фраза одной из медсестер: «Она еще девочка, может, стоит ввести лапароскоп через пупок?»

После полный кавардак из криков персонала клиники, лязга железа, писка оборудования, и в конце еще одно: «Мы не можем резать ее ради проверки! Ее нужно срочно вытаскивать!»

Проснулась я от вопросов, задаваемых вновь и вновь: «Как тебя зовут? Сколько тебе лет? Где ты живешь?» – проносившихся где-то далеко и падающих тяжелыми бетонными плитами у меня в голове. А я, в свою очередь, отвечала снова и снова на эти вопросы, не понимая, где и кто мне их задает. В тот момент, когда я еще не проснулась окончательно, было очень страшно, что мои глаза так и останутся слегка приоткрытыми. Две узкие щели, способные улавливать лишь размытые образы и ослепительный свет. Это продолжалось вечность – состояние между сном и реальностью. Между забвением и разумом. То самое жуткое состояние, когда слышишь будильник, но не можешь двигаться. Звон пронизывает все твои мечты и разрушает те самые воздушные замки, на которые нельзя смотреть. (Так писал Ray Bradbury в одном из своих рассказов.)

Но все резко изменилось от одной фразы, которую я поняла даже под остаточным наркозом:

– Итак, ваша дочь бесплодна (Это прозвучало в тот момент не так страшно, как после проигрывалось у меня в голове с сокрушительным действием.) Мы обнаружили Carcinoma corporis uteri.

– Что вы обнаружили?! – спросила я, вскочив с койки и тут же свалившись на холодный кафельный пол от невыносимо резкой боли. Меня словно ударили ножом прямо в пах.

– Это рак мукозного слоя матки, – говорил доктор с весьма спокойной и даже отстраненной интонацией, в то время как две медсестры поднимали мое извивающееся тело обратно на койку.

– Мукочего? – с перекореженной от непонимания гримасой переспросил Papa.

– Мукозный слой матки – это внутренняя стенка, испещренная сосудами, влияющая на репродуктивные способности вашей дочери, – ответил доктор с все той же интонацией.

Потом долгий разговор отца с доктором, в котором нет ничего интересного и познавательного, но в двух словах – это пиздец! Доктор сказал, что эта болезнь вызвана неправильным питанием и гормональным сдвигом. Что бояться теперь нечего, так как распространение было успешно купировано. Что полное восстановление, конечно, уже невозможно, а боли и спазмы могут возникать еще до полу года. Что теперь все зависит от меня и моего паршивого организма.