Татьяна Михаль - Швед

У него красивые чёрные глаза, такие тёмные, что в них можно утонуть. И пушистые ресницы – зависть любой девчонки. Но лицо хищное. Взгляд тяжёлый и мудрый.

Мой взгляд коснулся его волос. Волосы тоже тёмные – чёрные и отливают самой настоящей синевой. Так необычно.

А ещё от него веет опасностью.

Снова перевела взгляд на лицо: жёсткая щетина добавляет смертоносности, которая скрывается в нём.

Мужчина очень крупный. Он высокий и сильный. Его широкая спина и могучие плечи могут закрыть от любой беды.

Швед позволяет мне рассматривать его, сам молчит и словно ждёт чего-то.

А я не могу оторвать от него взгляда.

Смотрю на его руки.

Почему-то набухшие вены на его сильных руках мне неожиданно нравятся.

На его руках нет ни часов, ни браслетов и нет никаких колец. Похоже, он не женат.

– Нравлюсь? – спросил вдруг Швед.

Его вопрос застал меня врасплох, и я нервно дёрнулась. Ударилась коленками о стол и посуда звонко бряцнула.

– Нет, – выдохнула, не успев осознать, что сказала. Но слова слетели с моих губ. – Вы большой и страшный.

Швед растянул чувственные губы в хитрой усмешке и сказал:

– Так и должно быть, Яна. Настоящий мужчина должен пугать маленьких девочек.

Сглотнула и облизнула губы. Зачем-то согласно кивнула, словно принимала его довод, хотя по факту он надо мной посмеялся.

– У тебя есть особые предпочтения в еде? – сменил он тему и взял в руки красивую книжку. Меню.

Пожала плечами. Какие у меня могут предпочтения? Сытно поесть, чтобы потом долго можно было продержаться без еды? И неважно, что это за еда – главное набить брюхо.

– Не возражаешь, если я закажу сам? – поинтересовался он, чем вызвал у меня ещё больше нервозности.

Снова облизнула губы и кивнула.

Почему он так любезен со мной?

По идее, это я должна быть с ним милой и вымаливать прощение за попытку воровства.

К нам подошёл официант и принял заказ.

Названия блюд были для меня незнакомы, но поняла из заказа одно – Швед заказал для меня мясо.

При мысли о мясе, рот тут же наполнился жадной слюной. Руки затряслись в неверии, что через каких-то двадцать пять минут мои зубы вонзятся в сочную мякоть.

Желудок тут же отреагировал на столь яркую картину, что громко заурчал. На голодные боли я уже давно не обращаю внимания, но сейчас желудок заныл. Вздохнула и закрыла глаза.

– Пока готовят основное блюдо – попробуй вот эти гренки с маслом, – проговорил мужчина и передо мной официант опустил маленькую тарелку с тремя небольшими кусочками промасленного хлеба.

Гренки. Я никогда не пробовала гренок.

Трясущимися двумя руками взяла первую гренку и отправила её целиком в рот. Два раза хрустнула и тут же проглотила. Не веря, что, наконец, ем, схватила вторую и почти не жуя, проглотила. Третью тоже не заметила, как съела, и тяжело дыша, всё ещё ощущая дикий голод, уставилась на Шведа.

Мужчина странно на меня смотрел. Он поставил локти на стол и положил подбородок на сцепленные пальцы.

В его взгляде не было жалости. В его взгляде я увидела печаль.

– Простите… Можно воды? – спросила хриплым голосом.

На столе стоял графин с кристально чистой водой, но я не доверяла своим рукам. Не только разолью, но и разобью графин и красивые бокалы.

Швед налил полный бокал воды и придвинул его ко мне.

Выпила всё до последней капли.

В этом месте даже вода вкусная.

– Откуда у тебя синяк? – задал он мне вопрос.

Я нахмурилась. Рассказывать о своих нелицеприятных приключениях и тотальном падении не хотела. Мне было стыдно.

Коснулась сначала лица, а потом взяла обеими руками шапку и натянула её сильнее, словно пыталась скрыть свой фингал, но увы.

– Не хочешь, не рассказывай, – произнёс он, а потом кивнул на мои руки. – Но вот мой совет обязателен к исполнению. Сейчас встаём и идём в заведение, где ты помоешь тщательно с мылом руки. Поняла?

Посмотрела на свои руки и тут сжала их в кулаки.

Да, руки требовали мытья.

– Хорошо, – согласилась и хотела отодвинуть стул, как вдруг, вездесущий официант тут же оказался рядом и отодвинул стул.

ЯНА

Ресторанный туалет выглядел шикарнее, чем весь мой бывший детский дом. Даже круче, чем кабинет директрисы.

Такого кристально белого умывальника, а уж тем более унитаза не видела никогда.

Я долго мыла руки ароматным мылом. Оно пахло кокосом. И мне понравился этот запах.

Стянув шапку, критически глядела на себя в зеркало и удивлялась факту, как быстро человек из симпатичного может превратиться в страшилище.

Я была сама не себя не похожа.

Да, я грязная, волосы немытые и торчат в стороны как ершистый веник. Лицо заострилось и побледнело. Фингал красоты не добавлял.

Посмотрела на свои руки в мыльной пене и тяжело вздохнула.

Смыла пену, промокнула руки салфетками и приложила их к лицу. Шумно вдохнула приятный аромат свежести и кокоса.

Выдохнула и снова посмотрела на своё отражение.

В зеркале увидела отражение окна за спиной.

Его можно открыть и спокойно выбраться.

Я могу уйти прямо сейчас, и Швед меня не найдёт. Да и не станет он искать воровку-замарашку.

Я удивляюсь, что он вообще меня привёз в ресторан и решил накормить. Если у него проснулась жалость, то мог и в любую забегаловку меня притащить.

Странно всё это.

Может, он пытается таким способом меня удивить, покорить, чтобы я потом как покорная овца пошла за ним?

Может, он как Ржавый, решил из меня сделать товар?

Позвоночника коснулся неприятный, колючий холод и льдинкой прополз, вызвав дрожь.

Сердце учащённо забилось. Закружилась голова, перед глазами резко всё потемнело. Я едва успела ухватиться за умывальник и не упасть.

К горлу подкатила тошнота, а желудок вдруг так сильно заболел, что на глазах выступили слёзы, и я не смогла сдержать стона боли.

Приступ длился недолго, но приятного было мало.

Отдышавшись, поняла для себя, что никуда я не побегу.

Не продержусь я долго. Я изнурена, истощена. От голода скоро подохну.

Лучше бы мне с этим Шведом подружиться. Я ведь сообразительная. Я могу стать полезной. Может, я смогу его убедить, что я плохой товар, но хороший помощник? Если надо полы мыть буду, унитазы чистить.

Лишь бы крышу над головой дал и кормил сытно. Другого ничего не прошу.

Личного счастья у меня нет, и как оказывается, не знала я счастья и не знаю. Дома нет. Воспоминания полны боли, страха и агрессии, что я с удовольствием их забыла бы. Друзей у меня не было, и нет. Нечего мне вспоминать. Ржавый – предатель. Все его обещания – ложь. Никакой любви, никакой дружбы. Только расчёт.

Козёл. Гнильё. Мразь.

Ржавый был моим якорем в этой жизни. Был моим смыслом. Но после его предательства жизнь стала выжженной дотла.