Татьяна Михаль - Швед

Данные для обложки взяты с сайта depositphotos

ЯНА

Семнадцать рублей. Что можно купить из еды на семнадцать рублей?

Ровно столько мелочи мне удалось насобирать в парке. Нашла у лавочек, фонтанов и туалетов.

Могло быть и больше, но дворники каждое утро всё выметают.

Просить милостыню не вышло.

Несколько раз меня принимали за шлюху. Но эти мудаки сразу получили от меня по яйцам. Коленом. А я от них получила разбитый нос и фингал в пол лица.

Воровать тоже не получилось. Хреновая из меня воровка.

Меня поймали, и полиция пыталась затолкать в машину, чтобы увезти в участок.

Мне повезло. От мусоров удалось сбежать. Но о воровстве в супермаркетах пришлось забыть. По крайней мере, на время.

Ночевала под мостом. Нашла удобное место: непродуваемое. Конечно, если ночлег на улице можно назвать удобством.

Каждую ночь, каждое утро и каждый чёртов день я сжимаю зубы и стараюсь не впасть в истерику.

Мне хочется помыться, окунуться в горячую, просто обжигающую воду и смыть с себя пыль, грязь и уличную вонь. Хочу избавиться от запаха страха, безнадёги и падения. Это не мой запах! Не мой.

Ещё очень хочу есть. Боже, как же я хочу есть, точнее, жрать!

Зверский голод толкает на самые безрассудные поступки.

Голод отключает разум, и тобой начинают владеть лишь инстинкты.

Сегодня ровно месяц как я сбежала от своего друга.

Я думала, что Ржавый, Ромка Ржавый – мой друг. Мой защитник, мой будущий муж.

Он с самого моего попадания в детский дом взял под своё крыло: опекал, защищал, учил всему, что сам знал.

Оказалось, он думал о будущем, рассмотрел во мне, как этот ублюдок сказал: «Прибыльную инвестицию».

От воспоминаний тут же руки невольно в кулаки сжимаются. В груди рождается утробное рычание, а в сердце – ненависть.

Предатель он. Урод и конченый предатель.

Оказывается, ещё много лет назад он придумал и решил, что продаст меня!

Вот почему меня даже не пытался оттрахать и другим не давал, и меня охранял, чтобы сама на кого не забралась. Берёг для будущей сделки, когда придёт подходящее время. И оно пришло.

Ржавый так и сказал:

– За мою доброту пора платить по счетам, Янка. Договорился я с одним челом из крупной банды, он купит твою целку и не херово так отвалит бабла. Фотку ему показал и мужик поплыл. Заценил твою смазливую мордаху и твои сочные сиськи под майкой.

От заявления Ржавого я не сразу нашлась с ответом.

Стояла перед парнем как оплёванная.

Я думала мы с ним родные. Что мы самые близкие люди.

Он ведь всегда за меня горой стоял, а сейчас решил продать?!

Когда я осмыслила и осознала его слова, то набросилась на него с кулаками и прошипела:

– Сраный гавнюк! Как ты можешь? Меня? Продать? Ты рехнулся?

В ответ получила пощёчину и злые слова:

– А ты думаешь, для чего я тебя берёг? Для себя? Да нах…й ты мне сдалась, безродная? Я поднимусь и королеву себе найду. А ты – моя инвестиция в светлое будущее, усекла?

Жёсткие пальцы впились в мой подбородок и зелёные глаза, которые я всегда считала самыми красивыми в мире, глядели на меня с яростью и злостью. А ещё в них читалась брезгливость. И насмешка.

– Я берёг твою целку, чтобы выгодно продать. Мы больше не приютские. Мы – вольные птицы, Янка. Ты уже совершеннолетняя и можешь заниматься, чем угодно. Вот и будешь дорогой шлюшкой.

Он склонился к самому моему лицу и проговорил по слогам:

– Запоминай: ты – ШЛЮХА.

Дёрнула головой, и он резко отпустил меня.

Через злые слёзы я смотрела на рыжеволосого парня и понимала: моя душа и мечты нараспашку были, наивная я, хоть и приютская, не разглядела лицемерия, не почувствовала лжи, всё на веру приняла.

Влюбилась я в Ромку Ржавого, приняв низкое за высокое. И вот он удар под дых – прилетел неожиданно. И больно стало, что дышать трудно.

И мои розовые очки разбились. Стёклами внутрь. Разбились и все мечты, все иллюзии. Вдребезги.

Оказывается, прозрение – это больно, очень-очень больно, что кричать хочется. Словно я не жила вовсе, словно барахталась в болоте лжи и только сейчас смотрю на мир ясно, вижу реальность. И она до ох…ения омерзительна!

Ржавый мне уже не казался привлекательным.

Я считала его высоким? Нет, он просто длинный.

Называла его стройным? Нет, это рыжее чмо тощее, как глиста!

Ещё у него слишком крупная голова, узкие плечи, длинные руки и тонкий член.

Да-да, Ромка Ржавый сильно переживает по поводу своего отростка: длинный, точно шланг, но тонкий, как карандаш.

И я знаю его секрет – он всегда за трах и молчание платит своим девкам. Конечно, им ведь приходится изображать удовольствие, а потом молчать, насколько он плох в постели.

– Ублюдок, – не своим голосом прошипела я. – Ты предал меня. Предал наше прошлое, предал моё доброе отношение к тебе.

Поднявшись на ноги, смотрела в насмешливые зелёные глаза и ощущала, как в груди зреет и мгновенно разрастается жгучая ненависть.

– Я любила тебя, Ржавый, – произнесла упавшим голосом.

– Не называй меня так! – заорал он и залепил мне новую пощёчину. – Роман Геннадьевич я!

От удара отлетела к стене и рухнула на колени. Сплюнула кровь и издевательски рассмеялась.

– Роман Геннадьевич, говоришь? – мой смех стал громче. – Ты навсегда останешься Ромкой Ржавым, понял?! Навсегда! И ты никогда не поднимешься! Никогда!

Он опалил меня бешеным взглядом и вылетел из спальни, заперев меня в комнате на замок.

Но зря он понадеялся, что я не попытаюсь выбраться и сбежать.

Ждать, когда Ржавый покинет нашу съёмную квартиру не стала.

Собрала все свои редкие пожитки в старый, потрёпанный жизнью рюкзак и, распахнув древнее, прогнившее окно, забралась на подоконник и цепко ухватилась за водосточную трубу.

Она скрипела, стонала, рычала подо мной и только чудом не рухнула, позволив мне спуститься с третьего этажа.

Ржавому похоже корона мозги отдавила, раз не подумал об окне. Или он забыл, как мы сбегали, ловко перебираясь со второго этажа на ветви старой сосны, и спускались на землю?

И двух недель не прошло, как я выпустилась из детского дома и Ромка меня встретил с цветами и шампанским.

Восемнадцать лет и я вольная птица!

Как же я радовалась свободе и «взрослой жизни» без надзора, команд и побоев.

В итоге, из одного говна, попала в другое.

Теперь он мне заявляет, что я должна его отблагодарить?

Роман Геннадьевич он? Сука позорная, вот кто он!

Он на четыре года меня старше и отчего-то решил, что вправе распоряжаться мной и моей жизнью. Скотина! Ненавижу!

И я лучше сдохну от голода и холода, но, ни за что не вернусь к этому предателю.

Да, сейчас мне реально и холодно, и голодно, и тело болит, потому что сплю на ледяном бетоне.