Александр Подгорков - Стелла

– Здесь реально не на что смотреть, – отозвался вдруг Юра и меня аж передернуло от неожиданности. – Умерла она давно, родственников у нее не было, квартира долго опечатана была. Потом вандалить начали потихоньку, как узнали. Ну, в общем, сам понимаешь.

– Понимаю…? – тихо повторил я и понял, что начинаю закипать – Понимаю…? Да, я понимаю, что она умерла. Понимаю, что умерла давно. И в итоге – нихуя не понимаю! Я разговаривал с ней, она мне пожаловалась на тебя, да и вообще весь этот пиздец, что вокруг происходит… Понимаю ли я всё это…? Нет!

Юра снова промолчал. И уже это меня вконец взбесило и я схватил его за засаленную рубашку, притягивая его лицо к себе:

– Да ты хули молчишь-то всё? Я вообще ни одного внятного ответа не услышал еще, что тут происходит???

Он оттолкнул меня, его рубашка захрустела под кителем, так как я ее до сих пор сжимал, и я упал на пол, который словно взвизгнул своим скрипом. Я здорово приложился затылком об доски, в глазах потемнело.

– Остынь ты уже! Чего ты на меня кидаешься? Я почти всё тебе рассказал, хотел, чтобы ты сам убедился, что я не вру, я тоже хочу во всём разобраться.

Он наклонился ко мне, и я почувствовал его дыхание:

– Я тоже хочу разобраться, что тут происходит, но после блокировки – жизнь идёт как раньше. Но я не знаю, что происходит во время неё. Либо мы выбираемся отсюда, либо и дальше ходим по заброшенным квартирам, истерим и «ищем правду». Тут мы её не найдем. Только во время блокировки можем хоть что-то понять, если выберемся. Если блокировку снимут до того, как мы выйдем – изменения будут, словно ты отстаёшь на день или на два, это сложно объяснить. Но они в любом случае БУДУТ.

Убрав от себя его руку, я встал с пола, провёл ладонью по кобуре на груди – не отстегнулась, пистолет на месте. Хоть это радует. Затянулась пауза, которая со стороны показалась бы неловкой, но я лишь думал о том, стоит ли идти в подвал – оттуда не выбраться, это итак понятно, но… Есть и второй вариант.

– Крыша. Идём по верху. Там придумаем, как спуститься, – выдохнув, сказал я. – Давай проверим.

– В последний раз, когда хотел так выйти, там замок висел, почти как амбарный. Я б выдрал просто проушины, да приварено всё. Там не доски. Это реально какая-то металлическая пластина литая.

Если бы я не видел ту дверь в подъезде, закреплённую на анкера, массивную, металлическую – я не поверил бы ему. Если бы не увидел эту конструкцию, которая наглухо блокирует выход, но иногда глючит – тоже бы не поверил. Но я это всё вижу, своими глазами.

В этот момент здание снова тряхнуло, я едва удержался за косяк входной двери, задевая пальцами металлическую поверхность ставни. Юра в этот раз не растерялся и схватился за зеркало в прихожей, дюбеля обнажились из стены, но пока держались. И тут послышался грохот и бетонный пол задрожал под ногами. Казалось, что-то крайне тяжёлое упало сверху и проломило пол. Клубы белой пыли хлынули в проём, разделяющим нас и подъезд. Всё это тут же прекратилось, лишь слышно было, как скатываются вниз раздробленные куски бетона.

Юра тут же кинулся к выходу и выглянул на лестничную площадку:

– Нихуя себе….

– Что там? – и тут же увидел сам. Этажи сверху были проломлены чем-то очень тяжелым, один за одним. Свисали железные конструкции поручней и в самом низу виднелось что-то металлическое. Видимо, такая тяжёлая конструкция, как литой, толщиной сантиметров в 20 люк не смог удержаться на своём месте. Те же ставни, толщиной скорей всего как этот люк, удерживались лишь по одной причине – они установлены в несущих стенах. Молча, мы вылезли из-под ставни в подъезд. Лестницы были полу разрушены, на последнем этаже нам пришлось прыгать, на свой страх и риск. Провал был больше метра, но даже Юра с ним справился, хоть и пришлось его подхватить, чтобы не упал вниз. Заплесневелые доски, по которым мы поднимались на крышу, тоже особого доверия не внушали. Но через минуту мы были уже на крыше.

– Лестница! – Юра кинулся к этой самой лестнице и по радости в его глазах, я понял, И его нисколько не смущало, что лестница прогнила насквозь. Он лез вниз, лестница содрогалась так, что я невольно крикнул:

–Тише там, лестнице пиздец почти!!

Тут я услышал хруст и как что-то упало на землю. Юра лежал на какой-то палатке, точнее то, что от нее осталось. И его смех.

–Вот долбоёбина, – то ли выругался, то ли порадовался я и спустился следом по остаткам лестницы, благо до обрыва лестницы было два этажа. Я повис на руках и спрыгнул. Юра же подошел к УАЗику, открыв дверь и жестом пригласил меня залезть внутрь.

– Моя лошадка. Тут ни одна не заводится почти – нет бензина. У нас с этим проблемы давно уже, последний топливный танкер приезжал на заправку месяц назад. Я на свои залил полный бак, как чувствовал, что будет жопа.

Я залез в машину. Внутри пахло потом и сигаретами, обивка сидений была порвана в нескольких местах. Но это меня вовсе не беспокоило. Другое не выходило из головы. Блокировка стояла везде, кроме квартир, где умерли жильцы и блокировки не было на крыше… Я уже хотел было уже спросить об этом Юру, но он опередил меня:

– Это было слишком легко. Будто те, кто монтировал эти запорные конструкции, особо не рассматривал варианта, что кто-то в момент срабатывания окажется в подъезде, а не за дверью своей квартиры. Они «укрепили» подвал, но до крыши не добрались, посчитали лишним… Как думаешь, почему…?

– Да мне кажется, тут один ответ. Жильцы ЗНАЛИ, почему им надо быть внутри квартир в этот момент и спешили в них попасть. В отличие от тебя, кстати.

– Ты сейчас хочешь сказать, что я как бы должен знать, в чем дело, но что-то от тебя скрываю, да? Тогда на кой хрен я сейчас с тобой снаружи?

– Я не знаю…

Юра со злостью сплюнул в открытое окно и повернул ключ зажигания. Машина тут же завелась, он тронулся с места, но тут же нажал на тормоз:

– Едем-то куда?

– Поехали в администрацию. Пора порыться в некоторых документах.

Решение ехать в администрацию было наполовину спонтанным, наполовину логичным. Я понимал, что идти здесь некуда – Юра, похоже, последний полицейский в этом городе, да и он ничего не знает. И он не врал. Это было видно, так как я давно работаю с людьми, которые пытаются соврать, чтобы избежать наказания. А он был в шоке. Как и я.

Мы ехали молча и путь, похоже, был не близкий – мы только начали въезжать в городской массив, и я поразился тому, что считал этот городок какой-то заброшенной деревней. Мы проезжали мимо огромных 12-тиэтажек, проехали мимо многих гипермаркетов, баров, ресторанов…. Видимо, в какой-то момент город развился до пика, а потом… Всё это выглядело заброшенным, покинутым… Здесь больше не было жизни, и ощущение было, словно всё оборвалось в один миг.