Стелла Александрова - Ни о чем не пожалею

– О-о-о! – прозвучал досадный болезненный стон. Это были первые звуки, раздавшиеся в полуденной тишине спальной комнаты.

Ирина с трудом открыла глаза, и уставилась взглядом в потолок с лепными гипсовыми карнизами. Во рту было сухо и противно, голова напоминала пустой чугунный горшок, тронь, зазвенит.

«Вот я напилась вчера, – первая дельная мысль проскочила в ее голове, – и зачем мне надо было так напиваться? Ведь пьянство не мой конек, – подумала она, вспоминая вчерашнюю вечеринку, на которую пошла с мужем, на свое удивление и изумление. – С чего это он вдруг расщедрился и решил взять меня на этот раут? Все время был рядом со мной и не забывал наполнять мой бокал, мило улыбаясь. На него это так не похоже. Вот, зараза, – воскликнула она мысленно, – под конец он подливал не сухое вино, которое я люблю потягивать, а что-то из других напитков, которых на этом вечере было в избытке. Потом я стала подпевать солисту, певшему на сцене, и муж сделал замечание, что с моим голосом только на унитазе из туалета кричать: «Занято». Это меня очень разозлило, и я гордо заявила ему: «Зато у меня очень громкий голос», и на пару с солистом стала орать песню. Но, правда, немного не рассчитала, он уже заканчивал петь, и в наступившей тишине мой голос прозвучал очень противно, напоминая истошный вопль кота, которому наступили на хвост. После этого муж с тихими проклятиями меня уволок с вечеринки, а я заливалась дурацким смехом, радуясь, что сумела досадить ему и его маска лицемерия дала трещину».

Стыдно за все это Ирине стало только сейчас, и она со стоном уткнулась лицом в подушку. Докатилась! Как она еще не начала прилюдно драться с мужем, ради противоречия ему. Ирина повернула налево голову, в ней гулко зашумело. «Какого черта все же я умудрилась напиться, – простонала она, вглядываясь в свое отражение в зеркало спального гарнитура. Потом она повернула голову направо, чтобы посмотреть в окно и понять, что сегодня творится на улице. Май месяц в этом году на удивление был жаркий. Но сегодня был пасмурный день. – Хорошо, не так жарко будет, и дождя бы, давно его не было, – прокомментировала она, и тут ее взгляд выхватил приоткрытый платяной шкаф мужа. Пустой. Там не было никаких костюмов, рубашек, которыми он был так набит, что не хватало на карнизе места для вешалок».

– Какого черта! – вслух высказалась она, поднимая голову с подушки. И тут же ее уронила. Голова закружилась с неимоверной скоростью, будто попала на карусель отдельно от тела. – Не поняла! – растерянно только смогла она сказать, делая ударение на букве «о».

Ирина знала, что ее муж ходит на сторону, на правую или левую, уже без разницы. Это все равно называлось одним словом – измена. Но она деликатно прикрывала глаза, понимая, что в таком поведении мужа, есть и ее доля вины. Началось это лет десять назад, когда Ирине заявили после семи лет семейной жизни, что ей не суждено иметь детей. Врачи только разводили руками, говоря, что у нее все нормально, но почему не зачинается ребенок не понятно. Короче, нонсенс. И это дало право Анатолию, мужу Ирины, начать паломничество по святым женским местам, но при этом о разводе никогда не возникал вопрос. Так что, адюльтер стал для Линева привычным делом, как, например, покушать хлеб. В отличие от него, Ирина в отместку, так и не сходила ни разу на сторону, не те принципы и не тот менталитет. Ладно, гулять, то он гулял, но уйти из семьи? Ведь стоптанные домашние тапочки удобнее новых ботинок, которые могут натереть мозоль, да и такая новость не желательна при его должности.

Вдруг Ирине припомнилось, как вчера на вечеринке, Толя встретился со своей секретаршей, и после того, как поговорил с ней несколько минут, что-то вложил ей в руку, и та исчезла. А были ли в шкафу вещи после возвращения с вечеринки. Да, кто бы дал на это ответ. Она точно не могла, потому что еще в машине отключилась. «Какой ужас, так напиться женщине, считающей себя леди!» – высказала критику в свой адрес Ирина. – Надо призвать на помощь Наташку. Может ей, что-нибудь известно, – выбирая ее номер телефона на сотовом, подумала она».

Наташка ответила только после шести гудков.

– Ну, – промычала.

– Тебе, что тоже плохо?

– Нет, у меня глиняная маска на лице, – прошептала она.

– Ладно, тогда отвечай просто да или нет, – попросила ее Ирина вялым голосом. – У моего был роман с его секретаршей? Серьезный?

– Да.

– Насколько?

– Настолько.

– Говори яснее.

– Да, блин, ты же сама сказала да или нет, только говорить, – возмутилась Наташа громким голосом, – вот из-за тебя, маска треснула.

– Господи, да у меня в жизни трещина, а ты из-за маски переживаешь. Новую наложишь, а я вот нового мужа не смогу так быстро найти, – уткнувшись взглядом в лепнину карниза, произнесла Ирина.

– Что? – завопила Наташа, так что у Ирины зазвенело в ушах.

– Ой, только не надо так орать, без того тошно. Что тут такого? Толя, наконец-то, бросил меня, – поморщилась Ирина.

– Нет, нормально, у нее из дома муж ушел, она нормальным голосом разговаривает, – продолжала вопить Наташа, так что телефон пришлось отодвинуть на некоторое расстояние от уха. – Я же тебе говорила, что у тебя мужик совсем без тормозов стал. Он переспал с таким количеством женщин – страниц в энциклопедии и то меньше.

– Ну, ты и сказала, – попробовала Ирина протестовать, неужели она настолько плоха, что муж пускался во все тяжкие.

– А то, нет, – взвилась Наташа, – это только жена, как всегда все узнает в последнюю очередь, а всем и так было ясно, что у него со своей секретаршей крутой роман. Шесть месяцев уже длится, правда, а чтобы им после этого и не зажить вместе? – начала разглагольствовать она. – Чего мучаться на две квартиры, в одной удобнее и сподручнее. Да, и молодая она, не то, что мы, старые кошелки.

– Ну, ну, нам только по тридцать шесть, – запротестовала Ирина. – Это не целый век.

– Господи, о чем ты говоришь, только? Нам уже! – со злостью проговорила приятельница. – Кожа висит, морщины везде. Живот торчит, как подушка. Обвисшая грудь. А эта Толькина сияет и светится. Еще бы нет, молодая кожа, живот со спиной вместе, груди торчком.

– Этот недостаток быстро устраняется, – цинично высказалась Ирина, – еще пять лет, и ни того, ни другого у нее не будет.

– Но пока ведь есть! – заорала Наташа, выведенная из себя фразой Ирины, – я столько денег угрохала, чтобы хоть на свои года выглядеть. А у нее все забесплатно.

– Завелась, – простонала Ирина, обрывая ее монолог о женской красоте. На этот предмет Наташа могла говорить часами, – у меня муж ушел, а ты о своей попке обвисшей. Она-то при тебе, как бы то ни было остается.