Иван Прохоров - Метро

В результате столь неожиданного проявления наглости в присутствии ангелоподобного сознания, Виктора охватила ярость.

– Идиот! – Крикнул ему вслед Виктор, полагая, что инцидент на этом будет исчерпан, но спина «коротышки», ладно обтянутая в черный бомбер неожиданно замерла перед самими дверями. У Виктора в груди что-то оборвалось и рухнуло вниз, а подросток тем временем шел обратно, щурясь в улыбке на пухловатом лице.

– Че ты сказал? – Виктор сотни раз слышал эту фразу в дешевых сериалах, роликах на ютубе, анекдотах и прочем, но впервые в жизни услышал в свой адрес и сразу ощутил неподъемный груз ответственности, который подразумевает ответ на нее.

Вспышка гнева давно угасла, и Виктору не хотелось повторять, что он сказал. Он избегал смотреть «коротышке» в лицо. Взгляд почему-то не поднимался выше его плеч.

– Вали отсюда! – Беззлобно сказал Виктор.

– Че сказал?! – «Коротышка» принялся снова теребить слегка помятые остатки «Андерката» на голове Виктора.

– Ты че, придурок?! – Закричал Виктор, пытаясь отпихнуть руки «коротышки», но это было не так просто – парень был ловок, да к тому же больно дергал Виктора за волосы.

– Ну, давай, каратэ, – парень принялся издавать визги в стиле фильмов с Джеки Чаном, нанося теперь Виктору тычки, то справа, то слева и Виктору ни разу не удалось отбить руку «коротышки». Виктор начал задыхаться от гнева и обиды, как в детстве, когда его длинный придурковатый сосед тащил через двор, чтобы «сделать свечку».

– Фу, волосы сальные! – Закричал «коротышка», принимаясь вытирать руки о куртку Виктора.

– Да отвали ты, идиот!

– Отфалиииии! – Передразнил его «коротышка».

– Давай быстрей, Смольный! – Раздался крик из тамбура.

– Да ща, тут извинится это чучело.

– Не буду я извинятся! – Буркнул Виктор, снова отпихивая руку, которая тотчас снова появилась у его лица.

– Чем пахнет? – Спросил «коротышка», сунув загорелый крепкий кулак под нос Виктору. Виктор теперь заметил мозоли на костяшках – парень занимался боксом или чем-то подобным. Может тайским боксом. Виктор поднял голову. Наглые глаза смотрели издевательски, скулы лоснились и лицо «коротышки» было хоть и юное, но грубое, как у битого деревенского кота.

Виктор почувствовал желание провалиться сквозь землю. Вырваться и убежать не позволяла гордость, хотя он понимал, что от нее уже давно ничего не осталось, и все же что-то мешало ему подняться. Может, то обстоятельство, что парень был младше его или то, что за ним сидела девушка, опозориться перед которой казалось равносильно смерти.

«Лучше умереть, чем опозориться».

А между тем к «коротышке» подошли друзья. Виктор увидел разношенные кеды сорок шестого размера, продолжая по инерции отпихивать руку, которая пыталась ухватить его то за нос, то ткнуть в лоб.

– Че он сделал-то? – Услышал Виктор конский тембр.

– Да он пид..р.

– Слышь, пид..рок, ты че сделал?

– Да он просто ведет себя неприлично, – сказал «коротышка» ломающимся, но на удивление четким голосом, впервые обернувшись к девушке, – в присутствии такой прекрасной дамы это просто свинство, согласись? Где тебя воспитывали?

«Конь» громко хохотнул.

– Пошли, – нетерпеливо прошипел «безликий».

– Слышь? – «Коротышка» ткнул Виктора в лоб, – че с тобой делать будем, чувырло?

– Да иди ты нахер, придурок! – Виктор продолжал тянуть лямку в безнадежной игре «Попробуй протиснуться между струй».

– Слышь, ты откуда? – Обратился «конь», глядя на Виктора, как исследователь на новый вид экзотического насекомого.

– Из Москвы. – Ответил Виктор.

– Пид..рок московский.

Виктор почувствовал злость.

Ну, все! Пускай его тут изобьют, но с него хватит – он будет драться, как умеет. Может другие пассажиры вмешаются. Виктор вскочил, попытавшись схватить за руки «коротышку», но получил какой-то невероятно болезненный удар в печень, так что тотчас рухнул на скамейку. У него перехватило дыхание от боли и страха. Страха за свою жизнь. Его соседа дядю Гришу один бугай убил ударом кулака. Дядю Гришу, который всегда трепал его по голове и угощал огромными грушами.

Хохот закружил над ним.

– Хватай за ноги, – услышал Виктор. Его тотчас подхватили как пушинку и стали трясти. В перевернутом виде мелькали сиденья, грязные кеды «Адидас», подвернутые джинсы с подтеками, белое напуганное лицо девушки и «мумия» пенсионера в конце вагона, который толи спал, толи…

– Ладно, давай так, – сказал «коротышка», когда Виктора вновь усадили на скамейку. Перед глазами появилось побитое лицо. Виктор почувствовал тяжелое дыхание с примесью спирта и табака, – извиняйся перед девушкой и х… с тобой.

– За…за что извиняться?

«Юля», пронеслось в голове. Он впервые посмотрел на нее с тех пор, как до него докопались эти малолетние придурки. В ее испуганном взгляде читалась жалость. В его адрес. Это он – жалкий. Ни капли прежней симпатии. Только жалость, безусловно, она уже не видит в нем того умелого героя.

– Ты че тупой. Слышь, ты! Короче, делаем так, – деловито заговорил «коротышка», – извиняешься перед девушкой…

В это время девушка встала и попыталась уйти, но ее тотчас остановил «коротышка», преградив путь.

– Подожди-подожди, щас он извинится.

– Да пропусти меня!

«Она умеет разговаривать тоном стервы. – Подумал Виктор. – Значит, такой тон он услышал бы, если…. Битчшилд».

«Коротышка» принял наигранно-умоляющий вид:

– Ну, пожалуйста – пожалуйста, щас он извинится и пойдешь.

Девушка скрестила руки, но не села.

– Слышь, ты давай извиняйся, ты ее задерживаешь.

– За что… за…

У Виктора пропал дар речи, он стал задыхаться, и самое неприятное ему стало казаться, что он вот-вот расплачется.

– Извиняйся, или Назарыч тебе по лбу настучит своим агрегатом. Знаешь, какой у него размер.

«Конь» и «безликий» тотчас заржали на весь вагон.

«А ты откуда знаешь, какой у него размер?» – пронеслась в голове дебильная контр-шутка, но Виктор не стал ее озвучивать.

– Ладно, извини, – сказал Виктор, глядя в пол, – ты доволен?

– Нет-нет-нет, так не пойдет, – сказал «коротышка», снова приближая к Виктору свое побитое лицо.

– Говори так: «простите, девушка, меня, вонючего московского пид..рка» и при этом будь почтительным, чтобы она видела твое раскаяние, – «коротышка» вытянул палец в лицо Виктору и добавил.

– Не буду…

– Назарыч, доставай агрегат!

– Да иди ты! – Заржал конь.

Виктор вдруг почувствовал, что уже почти не в состоянии сдерживать слезы. Как вдруг щеку обожгла оглушительная пощечина. В глазах потемнело.

– За каждый твой тупежь будет добавляться лещ! Не задерживай девушку.

– Слушайте! Пропустите! – Закричала девчонка, снова пытаясь выбраться, но ловкий «коротышка» опять подпрыгнул к ней, преградив путь.