Иван Прохоров - Метро

– Сегодня всемирный день тупиц!

Виктор вышел из вестибюля. Постоял для приличия секунд пятнадцать.

По его расчётам гермафродит должен вернуться в свою кабинку, а в это время Виктор через дальнюю дверь ворвется в вестибюль, перемахнет через самый дальний турникет и пока биоробот сообразит, что к чему, он будет уже на пути к метро.

Виктор сосчитал до трех и ворвался в крайнюю дверь. Подлетев к турникету, он упер руки в стойки, оттолкнулся и занес ноги на стеклянные створки – это действительно оказалось совсем несложно. Но повиснув в такой позе, Виктор не совершал дальнейших движений. Гермафродит и правда, только-только выбирался из кабинки. Зато прямо перед Виктором стоял полицейский. Его гладко выбритое квадратное лицо в меховой шапке изумленно хлопало глазами, глядя на застывшего в необычной позе Виктора.

– Спокойно, – сказал Виктор, стаскивая ноги со стеклянных створок, – только без паники.

Полицейский посмотрел на гермафродита и сделал ему знак – пропусти, дескать.

Подобная решимость и молчаливая безапелляционность в действиях полицейского неожиданно разозлили Виктора:

– Да пошли вы все на….! – Заорал он, на ходу пиная дверь и выбегая на платформу.

Когда через пять секунд полицейский вышел следом, его окружала тишина и безлюдье и только цепочка следов кроссовок сорок второго размера уводила к самому краю платформы.

Полицейский подошел к краю платформы и тихо сказал:

– Идиот.

Сидя прямо под ним, под платформой Виктор зажмурился от стыда.

Полицейский ушел, а Виктор вылез из-под платформы и уныло побрел вдоль путей в сторону темнеющего вдали моста. Ему уже было на все наплевать.

На лице Виктора играла кривая усмешка, а в голове горело слово «Идиот».

Дойдя до конца платформы, он взобрался на откос и долго шел по склону вдоль забора, спотыкаясь о кочки, пока не добрел до ближайшей дырки. На часах был уже без десяти час, и Виктор понял, что опоздал на метро.

Выбравшись на какую-то темную и пустую улицу, к своему удивлению он обнаружил на обочине нарядную «Киа» с логотипом «Такси».

Виктор бросился к машине.

– Друг! Друг! Подбрось до метро!

– У меня заказ, – помотал головой молодой водитель.

– Да тут минута езды! Опоздаю.

Водитель замялся, посмотрел в сторону заводских ворот.

– Сколько дашь?

– Сотку.

Водитель решительно покачал головой.

– Две! Больше нет. Выручи, а? Успеешь ведь вернуться.

– Ну, садись! – неохотно мотнул головой водитель.

Виктор сунул руку в карман. Второй сотки не было. Черт. Наверное, выпала.

– Слушай, друг, только одна, – расстроенно сказал Виктор.

– Да хрен с тобой, садись! Только все равно не успеешь…

– Успею! Если за минуту довезешь – успею!

Виктор забрался на переднее сиденье, откинул голову на подголовник и закрыл глаза, ощущая, как машина трогается и набирает ход.

Третий пассажир. 44 метра на север

Безуспешно пытаясь открыть замерзшими пальцами пачку «Vogue Aroma», Катя не сдержалась:

– Дима, я успею, если не будешь звонить каждую минуту! Блин! Мог бы вызвать такси.

«Айфон» полетел в сумочку, и Катя, наконец, выудила тонкую сигарету. О такси она, понятное дело, сказала сгоряча. Последнее время такси стали опасными, да и без них она обойдется, спокойно доехав на метро за пятнадцать минут. В отличие от Димы, Катя всю жизнь прожила в двух шагах от метро, и вплоть до секунды знала в какое время нужно пройти через стеклянные двери, чтобы без беготни по эскалаторам сесть на последний поезд, выезжающий с Новокосино.

Сейчас у нее около пяти минут в запасе, которые она потратит на перекур. Ей просто необходима хорошая порция никотина. Во-первых, она должна прийти в себя после тяжелой ссоры с матерью, а во-вторых, Кате хотелось последний раз взглянуть на место, где прошли двадцать лет ее жизни.

Ее ждет теперь новая, гораздо более интересная и яркая жизнь, в противовес той серости, в которой она жила все эти годы, но пока Катя не могла себе представить эту новую жизнь в деталях. Предчувствие ограничивалось непривычным, но приятным волнением, как будто впервые в жизни она собиралась прыгнуть с десятиметровой вышки.

Она стояла на самом углу между Шоссе Энтузиастов и Авиамоторной улицы с северо-западной стороны лицом к перекрестку. Ее пока еще относительно здоровые легкие втягивали никотин, смешанный с легким морозным воздухом, перед глазами гудела и сияла огнями необычная для воскресной ночи гигантская пробка. Катя постепенно успокаивалась.

«Ты всю жизнь меня достаешь!», – последние ее слова, сказанные матери прозвучали десять минут назад под аккомпанемент дебильного смеха младшего брата-бездельника. В результате очередной ссоры, она схватила только сумочку, и громко хлопнула дверью. На этот раз Катя была уверена – в «вонючую хрущевку» она больше не вернется.

Глядя на перекресток, возле которого прошла вся ее жизнь, Катя думала о том, что теперь уже никогда не будет засыпать под несмолкаемый рев машин, несущихся по федеральной трассе М7, возвращаться поздним летним вечером домой, слушая смех из дворов, спрятанных за фасадами причудливой эпохи конструктивизма, в утренней спешке пересекать встречный людской поток самого длинного подземного перехода.

Но эту легкую ностальгическую мысль топил еще бушевавший гнев, порожденный ее взрывным характером, и странное новое чувство, от которого замирало сердце.

Катя затянулась сигаретой и посмотрела на север. Вдоль Авиамоторной улицы из-за снежной завесы, дальше здания Префектуры ничего нельзя было разглядеть. Там, напротив и чуть ближе забегаловка «Синнабон», куда она заходила иногда с Димой и Тоней. Справа – «пьяный» калининский сквер. Все это было таким знакомым, родным и одновременно опостылевшим. Теперь ее ждут другие места. Другие места станут родными. Безусловно, они будут намного лучше этого шумного пятачка неуютных окрестностей Авиамоторной.

Катя была уверена – спонтанное решение было верным. Неважно, что у нее нет подробного плана, и что все произошло так внезапно. Сейчас ей казалось, что так даже лучше. Отныне не будет причин для оправданий, почему девушка с фигурой профессиональной танцовщицы и лицом обворожительной «стервы» тратит лучшие годы на жизнь в московской фавеле и унизительную работу продавца-консультанта в ЦУМе. Такая девушка достойна лучшего, Катя всегда это знала, но ей всегда не хватало решимости, чтобы сделать первый шаг.

А сегодня она прозрела и по-настоящему осознала убожество добровольного плена, в котором пребывала все эти годы. Теперь она понимала, о чем говорили подруги, и даже мать. Достаточно было первого шага. Ну ничего…. Теперь она наверстает. Катя выпустила изо рта облако сигаретного дыма, и глядела, как его растворяет в себе снежная мгла. Теперь она сама будет распоряжаться своей жизнью, сама определять свою судьбу, как принцесса из сказок, которые в детстве сочинял для нее отец.