Иван Прохоров - Метро

Минут через пять туннель резко повернул направо, и неожиданно перед всеми возникла станция. Они увидели почти весь ряд красно-мраморных колонн с выемками и всю платформу, за исключением мертвой зоны в ближнем углу.

Выбеленная ярким светом «Марксистская» не выглядела такой зловещей и мертвой, как «Площадь Ильича». Многочисленные лучи пересекались на белом потолке, спускались на светло-розовый «газган» путевых стен, статично сияли блики на черном гранитном цоколе. Казалось, что на станции вот-вот вскипит жизнь – из-за колонн выйдут пассажиры, а звенящую тишину и мерный гул вентиляторов потопит разноголосица. Но станция молчала, рождая необъяснимое чувство тревоги и странное ощущение какой-то неестественности происходящего.

Пустовалов отошел к своду и встал за медной табличкой. Его обогнали Виктор и Ромик. Громадная бесформенная тень остановилась рядом.

– Ты говорил, что смотреть надо лучше. А лучше тебя этого никто не умеет.

Пустовалов ощутил тяжелый запах пота и перегара.

– У тебя, конечно, волына есть… И ты можешь всех кинуть, но…

– Не беспокойся, – Пустовалов посмотрел в сторону станции, прищурился. Затем окинул взором свою компанию. Все ждали. Даже Катя, приподняв стиснутую ремнем руку, смотрела на него, – я пойду.

На самом деле он давно решил, что пришла пора действовать по-настоящему и лишняя компания теперь только обуза. И хотя возвращаться Пустовалов действительно не собирался, разыграть маленький спектакль не мешало.

– Первое условие, – Пустовалов указал пальцем на Ромика, – соблюдать тишину. Второе, – палец переместился на Виктора, – никуда не лезть. Третье, – палец уткнулся в Харитонова, – следить за выполнением первых двух условий.

– Мы можем подержать твою сумку, – предложил Харитонов, в полумраке туннеля походивший на путника-магра со своей пленницей-рабыней.

– Спасибо, сам справлюсь.

Пустовалов не сразу вышел на станцию – подходя к «Марксистской», он обратил внимание на стрелку на рельсах и, подняв взгляд, обнаружил уходящий под резким углом направо однопутный туннель. Постояв недолго у таблички с номером «309А», он зашел в примыкавший туннель и встал за углом. Из глубины туннеля в спину дул теплый ветерок, неся густой запах креозота, но Пустовалов чувствовал здесь себя неуютно, из-за того, что находился на свету.

Со своей позиции он еще раз оглядел «Марксистскую». Ничего подозрительного на первый взгляд, кроме далекой трескучей музыки со смутно узнаваемым мотивом и приглушенного гула какого-то механизма. На станции горели все светильники, блики неподвижно сияли на розовых поверхностях мраморных пилонов с продольными выемками, но все они хранили статику – отражения все тех же неподвижных элементов.

Пустовалов пересек пути, забрался на платформу с туннельной стороны, через решетчатую дверь посмотрел в противоположный портал – единственное место, которое его беспокоило. Впрочем, он понимал – глупо устраивать там засаду.

Подтянув лямку рюкзака, он сунул «Вальтер» за пояс, затем перелез через ограждение, и выбрался на платформу. Неслышно ступая, дошел до первого проема. Выглянул в зал. На мраморной колонне напротив ярко-синяя наклейка указывала стрелкой «выход в город». Именно оттуда неслась музыка и механический гул, который как теперь понял Пустовалов, издавал работающий эскалатор.

Прислонившись спиной к широкому торцу стены, он стал смещаться влево, понемногу открывая себе обзор. Перед глазами показались серебристо-хрустальные, похожие на штопоры, светильники главного зала и ряд пилонов. В пространство над противоположными путями с центра зала уводила сдвоенная лестница перехода. Пустынный зал завершался приплюснутым выходом к четырем эскалаторам перехода на кольцевую линию.

Пустовалов переместился к колонне напротив и, прижавшись к ней, стал также, метр за метром открывать себе обзор с другой стороны.

В поле зрения появилось панно с серпом и молотом над порталом выхода, под ним – рифлёный лист металла, прикрывающий боковину проема. У боковины на полу были разбросаны инструменты: отвертка, строительный нож, молоток, шуруповерт, небольшая сабельная электропила с длинным ножом, арматурные ножницы, мотки проволоки, несколько грязных перчаток и еще какой-то хлам. Под сводом слегка покачивалось информационное табло «Выход в город». Дальше – эскалаторы. С этой стороны их было всего три. Работали только первый и второй, оба на подъем.

Пустовалов вышел из-за колонны. Посмотрел на соседнюю платформу и не спеша направился к эскалаторам, пока их вид не открылся ему целиком. Наверху располагался сводчатый полукруг света, но никаких признаков жизни, кроме трескучего стереозвука в котором он не без труда разобрал голос Муслима Магомаева размашисто и проникновенно певшего про героев спорта. Пустовалов подумал, что вряд ли жители французской Гвианы будут слушать Магомаева.

Дверь кабинки дежурного была распахнута, стул развернут в сторону центрального зала. Пустовалов заметил сигаретный пепел на полу и перевел взгляд на россыпь инструментов за поваленными ограждениями, потом посмотрел выше – вдоль рифленого листа и дальше по периметру всего проема. Также как и на «Площади Ильича», металлический обод здесь скрывал огромную дверь, которая в случае ядерной войны должна была превратить станцию в герметичное бомбоубежище.

Он подошёл к инструментам. Среди разбросанных ключей, отверток и ветоши мелькнуло что-то знакомое. Поддев ногой грязную сумку, он увидел трилистник и большую черную надпись «Адидас» на белом фоне. Тесемчатый ремешок был привязан узлом к пластмассовой скобе. Пустовалов присел, подобрал самую чистую на вид отвертку и, удерживая ее за наконечник, оттянул боковину сумки. Внутри обнаружились простой ареометр, замусоленная записная книжка, измазанный в мазуте фонарь и удостоверение работника метрополитена на имя Ивана Сытина с фотографией молодого парня.

Пустовалов сунул удостоверение в карман, затем взял записную книжку, открыл наугад и сразу увидел изображения женских половых органов, нарисованные шариковой ручкой, будто рукой школьника.

Внезапно прекратившийся гул заставил его поднять взгляд. Средний эскалатор остановился. Пустовалов бросил записную книжку в сумку, встал и посмотрел в конец зала. Там также безмятежно и слегка поскрипывая, покачивалось информационное табло. В переходе на «Таганскую» что-то методично щелкало. Не спуская с лестницы глаз, Пустовалов стал медленно отходить к кабинке дежурного.

У первого эскалатора он остановился, поднял руку с пистолетом, и посмотрел наверх. Табло над головой висело неподвижно. Пустовалов еще раз оглянулся на переход и шагнул на первый эскалатор, который тут же подхватил его и понес наверх. Эскалаторы здесь были длинными. В самом стволе было до рези в глазах ярко – работали все шарообразные светильники на балюстрадах.