Евгений Ткаченко - Полный цикл мести

– Ой! – послышался писк в углу.

Парень обернулся. Теперь Дэш смог его рассмотреть: это был высокий, подкаченный и довольно привлекательный молодой человек.

– Нравится подсматривать, урод? Так я тебе сейчас все покажу, – что-то Дэшу в нем не понравилось. Не явная злоба и угроза в словах. Что-то не так во взгляде.

Дэш был высокий и нескладный, словно вешалка на ножках. И хоть он был не силен, постоять за себя он умел. Самый простой способ избежать драки с противником – сделать шаг в сторону. Так Дэш и поступил. Кулак нацеленный в его лицо пролетел в пустоту, увлекая своего хозяина. Воспользовавшись передышкой Дэш рассмотрел девушку: ничего необычного – обычная серая мышка в сером тумане на фоне серой стены.

Дэш обернулся и столкнулся с парнем девушки лицом к лицу. Его внешность также не представляла интереса. Только глаза. Именно они излучали тот самый загадочный свет. Дэш пытался присмотреться повнимательнее, но тут же пропустил удар в лицо. Боли не было – только обида. От следующего удара Дэш увернулся и схватил нападавшего за горло. На мгновение Дэш ужаснулся своего поступка, но затем он заглянул в глаза противника. Воистину глаза – зеркало души.

В них отражается целый мир пороков и разврата. Дэш словно находится внутри этого мира. Он видит малые проступки и невинные шалости. Эти видения его не беспокоят, хоть Дэш и видит в них себя. Но в самых потаенных уголках этого развращенного мира его взору открываются садизм, изнасилования, убийства. Их не много, но чем глубже забирается Дэш, тем более жестокими и изощренными они становятся. А вместе с тем образы жертв, словно, обретают материальную оболочку и представляют уже не эфемерную, а реальную угрозу. Они клубятся возле Дэша, нашептывают ему, призывали к действию.

«…не… как… он… отпусти… нас… забудь… не стоит… остановить…»

Дэш не смог составить внятного предложения, равно как и понять, чего хотят призраки. Не иначе призыв к мести, но Дэш не готов. Не готов до тех пор, пока не видит последнее убийство. Жестокое убийство целой семьи. То, что видел Дэш до этого, вызывало только отвращение к той мерзости, что он держал за горло. Но то, что видит он сейчас, будит в нем звериную ярость. Он начинает терять контроль, готовясь исполнить волю призраков. Но в последнем шаге от непоправимого, он закрывает глаза и трясет головой отгоняя морок.

Дэш почувствовал неприятное покалывание в левом виске и открыл глаза. Перед ним все еще было лицо Мерзости. Только в глазах больше не было мистического света, только безумный страх. И дело было вовсе не в том, что Дэш держал его на вытянутой руке над пропастью. Дэш проследил за взглядом и увидел то, что именно вселило страх в его жертву.

Призраки вырвались из своего иллюзорного мира и уже кишели на дне бассейна, протягивая свои руки к жертве, зависшей над ними. Их становилось все больше, они испускали едва уловимое свечение. Некоторые окружили Дэша, некоторые его жертву. В воздухе были слышны призрачные призывы. Их смыл ускользал от Дэша, пока он не понял, что в этот раз они адресованы не ему. Полупрозрачные силуэты кружили над жертвой, просачивались сквозь тело, заглядывали в глаза. А под ними расстилалась тьма: ни бетона, ни земли, ничего больше не было под ними. Мерзость в руках Дэша продолжала шипеть и кряхтеть, но взгляд теперь сменился со страха на ненависть. В этот момент Дэш услышал над ухом знакомый голос: «…отпусти…» Прежде, чем Дэш успел, что-либо осознать, духи вспыхнули ярким светом и набросились на свою жертву, буквально вырвав из рук Дэша. Мерзость в человеческом обличии билась в агонии. Ей было страшно, она страдала – и это были невообразимые муки, не доступные этому миру. Каждый микрон мышц испытывал боль от вгоняемой под ноготь иглы. А природу того нестерпимо неприятного чувства, пронизывающего кости можно было сравнить с ощущением пережевывания ржавых бритвенных лезвий.

Призраки увлекали Мерзость в глубины тьмы. И чем глубже они спускались, тем уродливее они становились. Они превращались в гниющие разлагающиеся трупы – мертвецов, коими они и являлись. Дэш огляделся. Часть призраков кружила возле Дэша. Их вид оставался неизменным, и Дэш узнавал в них жертв мерзости. Казалось, они пытаются что-то сказать. Но их было слишком много, и Дэш защитился – закрыл свое сознание от них. Постепенно призраки рассеялись, оставив за собой лишь тело молодого парня на дне недостроенного бассейна.

Дэш стоял на краю глядя вниз, на растворяющуюся тьму. А дождь все смывал краски с окружающего пространства. Вскоре окружающий мир потерял для него интерес. И он ушел.

Форд, наконец-то, добрался до участка. Он только и успел снять плащ, прежде чем сесть, а точнее провалиться в преимущество отдельного кабинета – кресло. Сам кабинет Форда не выделялся среди других кабинетов. Стеллаж заставленный различной документацией, завядший цветок на подоконнике, скрипучий стул, стол, заваленный бумагами, старый дисковый телефон, небольшая настольная лампа и кресло. Не в бездушное офисное кресло, а в комфортабельное мебельное изделие со спинкой и мягкими подлокотниками. Кресло перекочевало со старого места службы, где выполняло те же функции – помогало отдохнуть умственно и физически и сконцентрироваться. Вот и сейчас, придав телу долгожданное состояние покоя, Форд начал разгонять свой подтормаживающий из-за болезни и антибиотиков мозг, чтобы вспомнить, где именно видел лицо бедолаги со дна бассейна. Теперь он был точно уверен, что ему не показалось – жертву он знал. И как назло, мысли сталкивались, разбредались, путались. И в итоге Форд поймал себя на том, что проваливается в сон и открыл глаза. Часы на столе сообщили, что лейтенант благополучно проспал не менее сорока минут. По доносившимся из-за двери звукам в отделе кипела если не работа, то бурная имитация, уж точно.

Совесть не заставила себя долго ждать. Не исключено, что именно лейтенант Форд, объясняя принципы работы и функции государственных служб по раскрытию преступлений утром у бассейна, послужил первоисточником напряженного рабочего процесса. А теперь благополучно спит в своем кабинете в разгар рабочего дня. Ощутив души растленье Форд откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

Беда в том, что совесть пришла не одна. С ней пришло чувство беспокойства – что-то явно было не так. Со временем до Форда дошло, что он слышит голоса, а точнее голос. Голос явно был женский, но слова не складывались в осмысленный текст. Это был салат из словосочетаний вроде: «я обещала» или «выборы мэра», кажется, было даже «у меня нет времени».

– Отлично! Галлюцинации. Пора завязывать с таблетками.

– Что?! – резкий вопль заставил лейтенанта открыть глаза.