Эйриэнн Корриган - Тайна дома Гленнон-Хайтс

Eireann Corrigan

CREEP

CREEP Copyright © 2019 Eireann Corrigan. All rights reserved.

© В. Ингсоц, перевод на русский язык, 2021

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Те, кто никогда не был в нашем городе, обычно слышали о нем по двум причинам. В восьмидесятые один мужчина убил жену и детей, засунул тела в спальные мешки и вырезал свое лицо со всех фотографий. Он отменил доставку почты, сообщил в школу, что они всей семьей уезжают в отпуск, а потом исчез. По всему дому он оставил включенными лампочки, чтобы окна по вечерам светились – это дало ему фору. Но через месяц лампочки одна за одной перегорели, и соседи наконец вызвали полицию.

Впрочем, я не так уж хорошо знаю эту историю. В конце концов, это было задолго до моего рождения. Но дом так и стоит – такой же жуткий, как на черно-белых фотографиях в «Википедии». В какой-то момент его купили, но новые жильцы никогда не вешают во дворе гирлянды на Рождество и не ставят цветы на окна. Словно это какой-то компромисс – они купили дом вместе со всеми его призраками и обязались не выказывать радости оттого, что там живут.

Многие в Гленнон-Хайтс считают, что здание надо было снести. Можно оттереть кровь с пола, но это не отменит того, что здесь умерли люди. Когда стоишь напротив крыльца и хочешь подойти поближе, чувствуешь, как волоски на загривке приподнимаются и тебя охватывает зябкая дрожь, похожая на статическое электричество.

Я не верю в призраков в том виде, как люди обычно их себе представляют. Когда я прохожу мимо этого дома, то не думаю о полупрозрачных фигурах, снующих туда-сюда за окнами чердака. Холодная призрачная рука не опускается на мое плечо. Я скорее думаю, что когда люди испытывают действительно сильные переживания – самые худшие из возможных – эти чувства словно оставляют след в воздухе и на земле и не исчезают, даже когда исчезают сами люди. Так что снос дома не возымел бы никакого эффекта – смерть той семьи все равно навсегда оставила свой страшный отпечаток в этом месте, на самом городе.

Кроме того, если уж говорить о сносе, то одним этим домом не обойтись. Есть еще один, из-за которого Гленнон-Хайтс приобрел известность – тоже порождающий кошмары. Даже сейчас, проходя мимо, я чувствую, как внутри все леденеет. Это дом Донахью. Дом Часового. То, что в нем случилось, навеки оставило в воздухе след страха и уничтожило целую семью – как если бы они спокойно ужинали у себя дома, и здание вдруг пропахали бульдозеры.

Можно сказать, что о Часовом я знаю все. Как лучшая подруга Джейни Донахью, могу за это поручиться. С того самого утра, когда грузовик с вещами остановился перед их домом, и до начала учебы полтора месяца спустя мы с Джейни были практически неразлучны. Знаете, как это бывает, когда встречаешь человека, устроенного точно так же, как ты? И понимаешь его так, как никого и никогда раньше? Именно это случилось у нас с Джейни Донахью.

У меня, конечно, были подруги и до встречи с Джейни. Гленнон-Хайтс – небольшой городок, так что всем приходится друг с другом ладить. Наши мамы заставляют приглашать на день рождения всех своих одноклассников. Но из года в год в любом классе находится пара ребят, которые просто не способны выносить остальных. Помню, в детском саду таким человеком был Раф Круз – он настолько ненавидел громкие звуки, что весь год ходил в специальных наушниках. Сейчас, конечно, никто из нас не осмелится напомнить ему б этом. Раф уже не тот – со своими вечно взъерошенными волосами и мотоциклом-внедорожником. Теперь аутсайдер у нас, пожалуй, Джулия Хабер – она никогда не стирает свои спортивные леггинсы и вечно грызет верхнюю губу, пока из нее не начинает сочиться кровь.

Я никогда не была на их месте и обычно передвигалась по школе в компании одинаково одетых и вечно болтающих подруг. Периодически состав менялся: «Кайя, Элли, Брук и я» превратились в «Брук, Элли и я», а потом – в «Элли, Кайя, Мирабель и я». С появлением в нашей жизни театрального кружка и беговых тренировок пришлось потесниться и дать место Тайлеру и Николасу. Потом были Лиам и Мика, Эдди Робак.

Я всегда могла прийти в кафетерий и подсесть к кому-то за столик и не впадала в ужас, когда учитель объявлял групповой проект. Мне никогда не приходилось в отчаянии искать, с кем бы поговорить.

Но с Джейни было совсем иначе. Я не боялась, что мысли в ее голове отличаются от тех, что отражаются на лице. Когда Донахью только приехали, мама сказала: «Оливия, тебе стоит зайти поздороваться». Я сделала это из вежливости – подошла к задней двери и крикнула: «Ю-ху!». Мне казалось, что как-то так и должны общаться соседи. Но как только эти звуки вылетели изо рта, я осознала свою ошибку. Так могла сделать разве что пожилая толстушка в фартуке – идеал приветливой соседки.

Джейни в бандане на голове распаковывала коробки в кухне, разрезая упаковочную пленку огромным столовым ножом. Серебристое лезвие поблескивало на свету.

– Кто там? – крикнула она.

– Привет. Я Оливия Данверс. Из соседнего дома.

Джейни встала и толчком открыла дверь с сеткой от насекомых. Она была примерно моего возраста – ну, может, на год младше. Джейни сдула прядь волос с лица, на котором отразилась озадаченность.

– Здесь что, всегда так разговаривают?

– Нет. Просто решила попробовать, – ответила я. Джейни кивнула, полностью удовлетворенная ответом, и открыла дверь шире, приглашая войти.

– Оливия Данверс, ты была мне обещана! – мрачным голосом произнесла Джейни, угрожающе взмахнув ножом. Мой взгляд, должно быть, метнулся к двери, поскольку Джейни издала короткий и даже слегка горький смешок. – Не волнуйся, ты не первая и не последняя, кого мои родители безо всякого стыда использовали, чтобы добиться желаемого. По сути, они просто наемники, карабкающиеся по трупам тех, кто не успел убраться с их пути.

– Джейни, прекрати.

В дверях кухни появилась миниатюрная коротко стриженная женщина.

– Не обращай внимания на очаровательный юмор моей дочери, Оливия. Риелтор просто сказал нам, что по соседству живет девочка одного с ней возраста. Риелтора зовут Эдвард Макговерн, и, кажется, он знаком с твоей тетей. Так мило, что ты нас навестила.