Камилла Гребе - Охота на тень

И в этот миг, когда вся семья плакала и кричала, из прихожей донеслось покашливание.

Бритт-Мари обернулась и увидела Май, одетую в летнее платье и кофту. Глаза Май сверкали бесстыдным любопытством из-под седых кудрей. Аромат фиалковых пастилок донесся до спальни.

– Очевидно, я пришла в подходящее время, – сказала она, кивая головой, словно её догадки только что подтвердились.

На следующее утро Бритт-Мари в компании Рюбэка отправилась навестить Ивонн Биллинг в Каролинской больнице.

Бритт-Мари не нравились больницы. Больные здесь были ни при чём – ей доставляла дискомфорт мысль о миллиардах бактерий, которые множились и распространялись по длинным коридорам и неуютным палатам.

Кто знает, что там можно подхватить?

Сестра, которая проводила их в палату к Ивонн, положила руку на плечо Бритт-Мари и доверительно сообщила:

– Ей ввели болеутоляющее. И успокоительное, конечно. Она сейчас находится под действием лекарств.

Войдя в палату, где лежала Ивонн, Бритт-Мари ощутила, как сердце часто забилось в груди. Женщина на больничной койке выглядела такой хрупкой, такой пугающе маленькой и измождённой.

На Ивонн была белая больничная сорочка, а голова и руки были перевязаны. Из-под бинтов выбивались пряди русых волос, обрамлявшие разбитое до синевы лицо.

Когда вошедшие представились, Ивонн кивнула, и Бритт-Мари с Рюбэком заняли стулья подле кровати.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила Бритт-Мари.

– Нормально, – медленно проговорила Ивонн, хотя было очевидно, что это не так.

Ивонн снова заговорила своим низким тягучим голосом:

– Врачи говорят, что мои руки полностью заживут и я снова смогу двигать пальцами.

– Рада это слышать, – ответила Бритт-Мари. – Как ты считаешь, сейчас ты в состоянии поговорить с нами о случившемся?

Рюбэк достал блокнот. Они заранее договорились, что вести опрос станет Бритт-Мари, а он займется записями.

Ивонн молча кивнула.

– В котором часу ты ушла с работы? – спросила Бритт-Мари, задавая направление разговору.

– Около половины пятого, – механически проговорила Ивонн. – Потом я забрала Даниэля из игровой группы.

– То есть прямо с работы ты отправилась в садик.

Ивонн снова ответила кивком.

– А после того, как ты забрала Даниэля, вы сразу пошли домой?

– Да. Вернее… По пути мы купили еды, в Консуме. Потом мы поужинали, поиграли немного. Я почитала Даниэлю книжку. «Спокойной ночи, Альфонс Оберг», кажется. Даниэль уснул в начале девятого.

– Вы с сыном не заметили ничего необычного по пути домой?

– Необычного?

– Может, какой-то человек шёл следом за вами, или ты обратила внимание на чье-то необычное поведение?

– Нет.

Ивонн прикрыла глаза, и долгое время не издавала ни звука. Бритт-Мари успела подумать, насколько же собранна эта маленькая женщина.

«Наверное, это всё лекарства, которые ей ввели», – решила она. Потому что сама Бритт-Мари не смогла бы рассказать о таком жутком происшествии, не расклеившись и не впадая в истерику.

– А в магазине?

Ивонн медленно покачала перебинтованной головой.

– Нет. Это был самый обычный день.

Она замолчала.

– Мой последний обычный день, – прошептала Ивонн, и Бритт-Мари увидела, как одинокая слеза стекает по её разбитой щеке.

Наступила тишина.

Лицо Ивонн расслабилось, и дыхание стало глубже. Бритт-Мари поначалу решила, что та уснула.

– Но, – внезапно очнулась Ивонн.

– Да?

– Был один человек. Мужчина. Он стоял в парке, когда вечером я выглянула в окно. Прямо перед тем как лечь спать.

– Мужчина? Как он выглядел? – Бритт-Мари заинтересованно подалась вперёд.

– Я не разглядела. Мне кажется, на нём был тёмный плащ. Больше ничего не было видно. Вы же не думаете, что…

Она замолчала на полуслове.

– Как думаешь, ты смогла бы его опознать?

Ивонн медленно покачала головой из стороны в сторону, и по её щекам снова потекли слёзы. Бритт-Мари дотянулась до лежавшего на ночном столике носового платка, и аккуратно промокнула слёзы на распухшем лице Ивонн.

– Спасибо, – шепнула та. – Нет. Я не видела его лица. Это был он?

– Этого нельзя утверждать, – осмотрительно отозвалась Бритт-Мари. – Ты не помнишь, в котором часу его заметила?

– Точно не скажу. Около полуночи.

Бритт-Мари кивнула.

– Хорошо. Очень хорошо. Но что было потом? Когда ты уже легла в постель? Что произошло?

– Он просто появился там. В спальне.

– Можешь вспомнить, что тебя разбудило?

– Мне кажется, я слышала какой-то звук. Не знаю, что это было.

– А время? Ты не заметила, который был час?

– Должно быть, около трёх часов ночи, потому что позже, когда он оставил меня на полу, мне оттуда было видно будильник, и он показывал половину четвёртого.

При мысли о том, как ужасно испугалась Ивонн, когда проснулась и обнаружила в своей спальне незнакомца, по спине Бритт-Мари пробежала ледяная дрожь.

– Отлично, – бодро произнесла она. – Ты умница. Итак, ты проснулась около трёх часов ночи. Что произошло дальше?

Ивонн снова закрыла глаза, словно желая отгородиться от жестокой действительности.

– Он стоял прямо возле кровати и смотрел на меня.

– Как он выглядел?

Лицо Ивонн напряглось.

– Было ничего не разглядеть. На лице или на голове у него было что-то вроде маски. Может быть, чёрный чулок, я не знаю. И одет он был во всё темное. Я даже не рассмотрела, какого цвета у него волосы.

– Отлично, ты запомнила очень многое.

Перебинтованной рукой Ивонн смахнула с лица слёзы.

– Я запомнила его обувь. Грубые ботинки, рабочие. А в руке у него был нож.

Бритт-Мари переглянулась с Рюбэком. В его взгляде читались печаль и гнев.

– Можешь описать нож?

– Просто нож.

– Такой, каким режут хлеб, или нож для мяса? Или такой, каким строгают дерево?

– Нож для мяса, – шепнула Ивонн. – Он был похож на нож для мяса. С длинным и острым лезвием.

– Хорошо, – подбодрила её в очередной раз Бритт-Мари. – А мужчина? Какого примерно роста он был?

– Не знаю. Не высокий и не низкий.

– Среднего роста?

Ивонн почти незаметно кивнула.

– Он что-нибудь говорил?

– Нет. Только глядел. А потом схватил меня и сбросил на пол. Взобрался на меня верхом, и стал бить головой об пол. Я решила, что он хочет меня убить, и не могла понять, за что. Я не знаю никого, кто мог бы так сильно меня ненавидеть. Я никому не делала зла. Я…

Бритт-Мари накрыла руку Ивонн своей ладонью.

– Мы вовсе так не думаем, – сказала она. – Что произошло потом?

– Мне кажется, я закричала, и тогда он наступил ногой мне на горло. Должно быть, я отключилась, потому что следующее, что я помню, – ужасная боль в ладони. И стук. И Даниэля, который стоял рядом и плакал. Я так сильно испугалась, что он причинит вред Даниэлю! Про себя я молилась, чтобы он убил меня, лишь бы не трогал сына. У меня болело горло, я даже закричать уже не могла. Я будто полностью онемела. Потом я снова потеряла сознание. Я очнулась, когда кто-то стал стучать в дверь.