Камилла Гребе - Охота на тень

– Кажется, всё спокойно, – пробормотал Буберг.

В тот же миг зажёгся свет, и на лестницу вышел мужчина. Маленький, сгорбленный, одетый в полосатую рубаху без ворота и грубые рабочие штаны. Он представился сторожем и сказал, что его зовут Стаке. Это он телефонировал в полицию по поводу скандала. Стаке открыл дверь во внутренний двор и обернулся к Бубергу.

– Остерегайтесь Карлссона, господа констебли. Когда он выпивши, с ним не сладить.

На тонком слое снега чернела цепочка следов. Сложенные дрова подпирали стены дома, велосипед с искривленным передним колесом был прислонён к водосточной трубе. Осыпавшаяся кое-где штукатурка придавала дому израненный вид, и в целом он был похож на старую больную дворнягу.

Они вошли в дом. Потолки здесь оказались ниже, и в воздухе стоял тяжёлый дух – помоев, дыма и протухшей еды.

– Второй этаж, – вполголоса сообщил Старк, и первым пошёл вверх по узкой лестнице.

Элси отступила в сторону, чтобы констебль Буберг мог пройти вперёд. Тот резво зашагал через две ступеньки, так что зазвенел штык в черных ножнах на его портупее. На первом этаже у входа стояли инструменты – тиски, лопата и кирка, острым концом кверху.

Полицейские поднялись на второй этаж. Старк постучал в дверь, но ничего не произошло. Они с Бубергом переглянулись, и Старк наудачу нажал на ручку двери. Та со скрипом отворилась.

Комната оказалась тесная и сырая, внутри воняло рвотой и мокрой шерстью. В тусклом свете керосиновой лампы, стоявшей на столе у плиты, Элси разглядела жавшихся на полу детей. Их была целая куча, она насчитала семерых, всем не было и десяти лет. Пара волосяных матрасов да несколько потрепанных одеял лежали горой. Осколки разбитой посуды покрывали пол у дровяной плиты.

– Что здесь произошло? – спросил Буберг, снимая с головы каракулевую шапку с золотой кокардой.

Дети молчали. Только сбились в кучку еще ближе друг к дружке, став похожими на бесформенное вихрастое существо.

Буберг со Старком принялись оглядывать тесное жилище, а Элси опустилась на корточки подле детей.

– Добрый вечер, ребята, – сказала Элси. – Меня зовут Элси Свеннс, я работаю полицейской сестрой. Что у вас здесь случилось?

Дети молча глядели на неё тёмными испуганными глазищами. Они были растеряны, совсем как мальчонка в полицейском участке. Элси снова попыталась до них достучаться, но дети не хотели разговаривать. Может быть, были сильно напуганы, а может, попросту не желали якшаться с блюстителями порядка, как и многие другие обитатели Болота.

Элси встала на ноги – она хотела осмотреться, попытаться отыскать ниточку, которая могла бы привести к разгадке случившегося. На полу рядом с дровяной плитой сидел малыш, на вид не старше двух лет. Черты лица было не разглядеть – до того чумазый. Длинные спутанные пряди волос спадали на неестественно худые плечики. Одежонка на нём была нестиранная, заляпанная и зияла огромными дырами. Малыш – непонятно даже, какого пола – сосал тряпицу, обвязанную вокруг большого пальчика.

Слева в кирпичной стене обнаружилась маленькая дверца, высотой взрослому человеку чуть выше пояса. Должно быть, старая кладовка.

Элси осторожно отворила дверцу, наклонилась вперед и пролезла в проём.

В тёмной каморке не было окон, если не считать отверстия в стене под самым потолком. Элси моргнула, чтобы глаза поскорее привыкли к темноте. Наконец она смогла разглядеть лавку и стул. Но затем её взгляд упёрся в нечто столь ужасное, что волосы встали дыбом. В панике Элси принялась судорожно хватать ртом воздух и с громким стуком уронила на пол сумочку.

На полу каморки навзничь лежало женское тело с раскинутыми в стороны руками. Подол был задран до самого пояса, оголяя лобок. Изо рта что-то торчало. Выглядело это так, будто кто-то воткнул деревянную поварешку несчастной в горло. Тоненькая струйка крови запеклась на подбородке. Руки женщины были перепачканы кровью, и что-то странное – уж не шляпки ли гвоздей? – возвышалось над её раскрытыми ладонями, будто кто-то прибил её к полу молотком, распял на этих ветхих, полусгнивших половицах. Глаза женщины потускнели, словно покрытые тончайшим слоем пыли.

Едва только Элси собралась наклониться, чтобы проверить, есть ли у несчастной пульс, как в каморку вслед за ней протиснулся Буберг и отодвинул Элси в сторону.

– Спаси нас Господь, – пробормотал Буберг, наклонившись над головой женщины.

Приглушенным голосом он сообщил:

– Мерта Карлссон. Мертва, как камень.

И в следующий же миг раздался вопль Буберга:

– Берегись!

Элси слишком поздно заметила тёмный силуэт, приближавшийся из дальнего угла каморки. Сгусток кромешной тьмы, оживший в окружающем мраке.

– Беги! – скомандовал Буберг, и Элси подчинилась. Она согнулась пополам и выскочила наружу через низкую дверцу; минуя детей и констебля Старка, Элси помчалась к выходу. Но форменная юбка стесняла движения, и Элси всё отчётливее слышала за спиной стук приближающихся шагов.

Чёрный человек был очень быстр, гораздо быстрее Элси. Он настиг её на лестнице. Элси почувствовала, как ноги её отрываются от земли, а в следующий миг она уже кубарем летела вниз по каменным ступеням, безвольно, словно тряпичная кукла. Локти больно стучали об пол, челюсти непроизвольно смыкались и размыкались, пока наконец Элси с треском не влетела носом в стену, и её падение завершилось ударом затылка о каменный пол. Волна боли захлестнула её, а чёрный человек тем временем успел спуститься вниз. Взглядом тёмных глаз он обшарил Элси, и она ещё успела различить исходивший от него алкогольный дух.

Он мог бы оставить её там, бежать дальше, скрыться в Болоте под покровом темноты – ведь Элси едва ли могла бы его задержать. Но чёрный человек поступил иначе. Он схватил Элси за плечи, рывком поднял, заглянул ей в глаза, а затем резким движением отпустил.

Элси услышала треск и почувствовала, как что-то холодное впивается ей в затылок.

В то же мгновение пришла боль и одновременно осознание – чёрный человек, должно быть, насадил её затылок прямо на острый конец кирки, которая стояла здесь, у входа, прислоненная к стене. Картинка перед взором Элси стала блёкнуть, и боль отступила.

Рядом с Элси внезапно возник Буберг, на лице которого читались недоверие и страх. И тут Элси увидела молодую пару в парке Мосебакке – они курили одну сигарету на двоих. Баржи с лесом вытянулись вереницей вдоль променада Страндвеген. Бритт-Мари сладко спала в своей кроватке, а Вальдемар как раз собирался сделать глоток сваренного Хильмой кофе. Элси как на ладони увидела весь Стокгольм – всех живущих и всех живших там прежде людей.

А в центре этой картины была её мама, умершая от испанского гриппа. Рядом с мамой – Аксель, в обнимку с одной из старых высокогорных коров, которых до войны разводила его семья. Аксель был молод, силён, и широко улыбался Элси.