Елена Ляпина - Обряд ведьмы

Сестра всё же уловками пыталась брата познакомить, а он ни в какую. Но однажды сказал, что время и ему пришло, скоро жениться. Сестра обрадовалась и давай у него допытываться, кто ж такая, что братца покорила. А Гришка молчит и посмеивается. «Узнаешь!» – только и был ответ. В тот день они крышу крыли. Жара стояла знатная. Гришка с другими мужиками пошел искупнуться, освежиться. Перед этим попрощался со всеми, обнял крепко, это как-то странно сестре показалось.

Первый с обрыва прыгнул и не выплыл. Сердце в один миг остановилось. Так и ушел видимо к своей невесте-русалке. Говорят, во время похорон на кладбище какую-то девушку нездешнюю видели в темно-зеленом платье».

– Ну и жуть, – выдохнула я. – И впрямь это всё на самом деле было?

– Так рассказывают, – пожал плечами Илья.

Но я не поверила, не могло такое произойти на самом деле, скорее всего это деревенские байки или Илья всё это прямо сейчас выдумал.

От Нижних до Верхних Зыбунов было, наверное, километра два, и за разговорами мы не заметили, как дошли до цивилизации и сразу окунулись в море звуков. Всюду слышался собачий лай и детский смех. Несмотря на рабочий день и полуденный час, деревня жила: ездили машины и трактора, ходили люди. При чем молодежь одета была по-модному, не то что Зойка, и я в своей старой футболке и шортах вдруг почувствовала себя не в своей тарелке. Словно из глухой деревни приперлась на городской праздник.

– Вон там магазин. – Илья показал на небольшой холм. – Дойдешь сама?

– Конечно, – ухмыльнулась я.

– Тогда пока. Ещё увидимся. – Илья вскочил в седло велосипеда и умчался в сторону города.

Я поднялась на холм. Здесь, видимо, был самый центр Зыбунов. Большое обветшалое здание с двумя колонами судя по всему служило раньше для деревенских клубом. Теперь около него на лавочках стайками собирались бабушки. По бокам от клуба, распахнув свои двери летнему зною, располагались два почти одинаковых деревянных магазина, выкрашенные, конечно же, в зеленый цвет. Только один назывался «1 000 мелочей», а второй «Продуктовый».

Из любопытства я заглянула в «1 000 мелочей». Тут продавали кучу всяких вещей – начиная от швейных иголок и заканчивая микроволновками. Даже ковры висели и, занимая почти всё пространство, стояли большие садовые качели. Две женщины перебирали подушки, а какой-то старик примерял высокие резиновые сапоги.

– Проходите, выбирайте, – ко мне подскочила небольшого роста женщина очень приятной наружности, – вы недавно у нас? Дачница?

– Ага, – кивнула я.

– Тогда возьмите галоши. Вышли в огород, сунули ноги в галоши и пошли, ничего не надо завязывать и застегивать. По мокрой траве прошлись, вернулись, скинули на крыльце, а ноги сухие. Купите, не пожалеете, ещё мне спасибо скажите! – И она выложила на прилавок пару блестящих черных галош.

Я подумала, что, наверное, удобно, особенно по нашему заросшему огороду. Они стоили недорого, и я для прикола купила.

Ещё на входе в «Продуктовый» я почувствовала офигительный запах свежеиспеченного хлеба. Ни в одном городском супермаркете или в пекарне я ничего подобного не ощущала. У меня даже непроизвольно слюньки потекли. Формовой белый хлеб лежал в деревянных лотках, и продавщица, ловко поддевая его щипцами, укладывала в полиэтиленовые пакеты.

Передо мной было немного людей. Около кассы я узнала женщину с вокзала. Она была всё в том же коричневом платье, черные волосы аккуратно зачесаны и забраны в пучок. Как только женщина покинула магазин, продавщица громко вздохнула:

– Эх, жаль Руфину. Единственная дочь пропала. А какая Роза красавица была!

– Да не украл её никто. Просто уехала в город. Что ей делать тут, в Зыбунах? Пропадать только. Вернется, никуда не денется. Как только жизнь свою устроит, так и вертается, – выразила свое мнение высокая женщина с крашенными белыми волосами. – Оля, отбей мне килограмм сахара и буханку хлеба.

– А вы слышали, что у Иванюшиных тоже дочь сбежала? – встряла размалеванная старушка в соломенной панамке с розочкой. – Но та записку хоть оставила. Мол, люблю своего парня окайского, и хочу замуж за него. Родители же против были, чтобы Машка с ним сносилась. Что-то с этим парнем неладно. Ну вот девка собрала вещички и умотала без спроса. Поехали они сегодня в город, искать её.

Я сделала покупки и вышла из магазина. Ко всему прочему я купила ещё и мороженого. Только себе. Ну потому что пока я донесу его до Нижних Зыбунов, оно по жаре растает. А во-вторых, смотреть надо на расписание магазина и читать – когда магазин работает, а когда нет. Это мне моральная компенсация.

Без Ильи возвращаться одной через полосу затопленных домов было совсем жутко. Мне всё время казалось, что кто-то идет за мной, шлепая по грязи босыми ногами. Я всякий раз оглядывалась, но никого не видела. От этого было ещё страшнее. И почему-то путь назад мне показался намного длиннее. Но ещё больше замирало сердце, когда я проходила совсем близко от этих поникших увядших в болоте покосившихся избушек. Я спиной ощущала чьи-то взгляды. Словно кто-то обитал в этих домах, может быть русалки из Ильюхиного рассказа, а может быть кто-то другой, ещё похуже и пострашнее. Возможно они следили за мной через пыльные чердачные окна.

В одном месте дорогу пересекала цепочка огромных звериных следов. Я не следопыт, но тут явно пробежал крупный пес. Или, может быть, лесной зверь? Я невольно поежилась и ускорила шаг. Встреча даже с обычной собакой пугала меня. Я же для них чужая.

Вдруг впереди я увидела огромного медведя. Он наполовину вышел на дорогу и теперь неподвижно стоял, положив лапы на поваленное дерево. Я замерла на месте, не зная, что делать. Оглянулась, никого. От страха захотелось зареветь как маленькой. Если я побегу, вдруг он броситься вдогонку за мной? И даже не спрятаться в лесу, как только спускаешься с дороги вниз сразу попадаешь в болото, так и утопнуть недолго.

Я сделала шаг назад и замерла. Зверь так и не сдвинулся с места. Он всё ещё не замечал меня. Я попятилась и вдруг услышала голоса. Из-за поворота навстречу мне показались две женщины, они громко болтали, не обращая никакого внимания на медведя, словно его тут и не было. Это было немного странно.

– А что я? Я то и говорю, все знаки указывают, сама скоро увидишь, – вещала одна тетка в черных легенцах и цветастой футболке.

– Ох, накликаешь ты беду, Семеновна, – замотала головой другая в ярком сарафане с подсолнухами.

– Что её кликать, если вон она сама за воротами ходит, – возразила первая, – ты как знаешь, а мы в город переедем покамест.

– А урожай как же?

– Сама ещё не знаю.

– Вот не знаешь и помалкивай тогда. Особливо, когда мы по нехорошему месту идем, не дай бог, кто услышит. Ты хоть по сторонам не глазей, а то вынырнет кто-нибудь и сманит, как Гришку.