Анна Рэдклиф - Тайны Удольфского замка. Том 1

Но и в комнате, когда Эмилия обернулась, услышав отворяющуюся дрерь, ей представилась картина едва ли менее унылая. Вошел старый слуга, тот самый, что встречал приезжих, и принес вязанку сосновых сучьев, за ним двое слуг Монтони внесли свечи.

— С приездом честь имею поздравить, эчеленца, — промолвил старик, подымаясь от камина, куда наложил дров, — давно к нам никто не заглядывал; уж вы извините великодушно, синьор, не все у нас в порядке, не успели мы

справиться. Вот уже скоро два года минет— в день св.Марка, — что вы не изволили жаловать сюда.

— Верно, старый Карло, у тебя хорошая память, — заметил Монтони. — Но скажи, как это ты умудрился прожить до этих лет?

— Протянул с грехом пополам, синьор; тяжело приходится мне только зимой, когда холодный ветер рыщет по замку; не раз уже хотел я просить у вашей милости отпустить меня вниз, в равнину. Да вот все никак не могу расстаться с этими старыми стенами — ведь я в них весь свой век прожил.

— Ну, как вы тут поживали после того, как я уехал? — осведомился Монтони.

— Да ничего, по-прежнему, синьор; но только, смею доложить, замок-то сильно нуждается в починке. Вот хотя бы в северной башне некоторые зубцы обвалились; случилось раз, что обломок упал на голову моей бедной старухе (упокой, Господи, ее душеньку!). Было бы известно вашей милости…

— Ты начал что-то говорить про починки, — прервал его Монтони.

— Ах, да… починки…— подхватил Карло, — так вот, часть крыши в большой зале рухнула и зимою ветер с гор так и врывается внутрь и гуляет по всему дому, так что нигде места не найдешь. Мы с женой сидели и тряслись у камина в углу людской, просто чуть не замерзли до смерти, и…

— Так больше не нужно никаких исправлений? — нетерпеливо заметил Монтони.

— Ах ты. Господи, эчеленца, ну как же не нужно! Стена ограды обрушилась в трех местах; затем лестница, что ведет в западную галерею, давно уже так плоха, что по ней опасно ходить; тоже и коридор к дубовой комнате, что над северной стеной — раз ночью я сунулся туда один и, эчеленца…

— Ну, ладно, будет об этом, — поспешно остановил его Монтони, — завтра я потолкую с тобою.

Камин был растоплен; Карло аккуратно подмел пол, расставил стулья, вытер пыль с большого мраморного стола и вышел из комнаты.

Монтони и его семейство уселись вокруг камина. Несколько раз г-жа Монтони делала попытки завязать разговор, но суровые ответы мужа обрывали беседу. Эмилия долго набиралась храбрости, чтобы заговорить с ним и наконец произнесла твердым голосом:

— Смею я спросить, синьор, что была за причина нашего неожиданного отъезда?

После длинной паузы она даже нашла в себе достаточно смелости, чтобы повторить вопрос.

— Я не намерен отвечать на праздные вопросы, — оборвал Монтони, — да и вам не подобает допытывать меня. Погодите, время все раскроет; я не желаю, чтобы ко мне приставали. Советую вам удалиться в свою спальню и отогнать всякие бредни и лишнюю чувствительность, которую, говоря снисходительно, можно назвать только слабостью.

Эмилия встала, собираясь уходить.

— Покойной ночи, тетя, — с напускным спокойствием обратилась она к тетке, но в голосе ее тем не менее звучало волнение.

— Покойной ночи, душа моя, — отозвалась г-жа Монтони ласковым тоном, какого племянница никогда не слыхивала от нее раньше.

Эта неожиданная ласка вызвала слезы на глазах Эмилии. Она поклонилась Монтони и направилась к двери.

— Но вы, вероятно, не знаете, как пройти в свою комнату, — заметила тетка.

Монтони позвал слугу, ждавшего в передней, и приказал прислать горничную барыни; с нею Эмилия вышла.

— Знаешь ты, которая моя комната? — спросила она Аннету, когда они проходили через сени.

— Да, кажется, знаю, барышня. Такой чудной здешний дом: с непривычки долго ли заблудиться?.. Говорят, вам отведена так называемая парная комната над южной террасой; туда можно попасть, если идти по большой лестнице. Барынина комната в противоположном конце замка.

Эмилия поднялась по мраморной лестнице и пошла по коридору; Аннета болтала без умолку.

— Право, диковинный здесь дом, барышня! Жутко в нем жить! И угораздило же меня уехать из Франции! .. Ведь не думала я, не гадала, отправляясь с барыней путешествовать и повидать свет, что нас запрячут в этакую трущобу! Лучше бы оставалась я преспокойно на родине… Сюда пожалуйте, барышня, вот поворот… Здесь так и лезут в голову сказки про великанов — замок как будто для них построен; по ночам, верно, тут пляшут феи — в этих огромных залах. Ишь ведь, ни дать ни взять церковь с этими высокими колоннами!

— Да, — промолвила Эмилия с улыбкой, радуясь возможности отвлечь свои мысли от более удручающих тем, — если прийти в этот коридор в полночь и заглянуть отсюда вниз в сени, то, наверное, можно увидеть волшебное зрелище: горят тысячи ламп и хороводы фей весело танцуют при звуке волшебной музыки — именно в таких местах они любят водить хороводы. Только боюсь, Аннета, тебе не удастся полюбоваться ими: ты не выдержишь, непременно заговоришь, а они этого не любят — при одном звуке человеческого голоса пропадают в один миг…

— О, если вы пойдете со мной за компанию, барышня, так я приду, пожалуй, в коридор нынче же ночью и обещаю держать язык за зубами: не моя будет вина, если феи убегут! А в самом деле, как вы думаете, придут они?

— Не могу обещать тебе; но верю, что ты не нарушишь волшебные чары!

— И на том спасибо, барышня; это вы хорошо cказали. Фей-то я не так боюсь, как привидений; говорят, их пропасть водится здесь в замке. Я до смерти перепугаюсь, коли встречу привидение. Тсс… тише, барышня, как будто что-то промелькнуло мимо…

— Что за нелепость! — сказала Эмилия, — не надо верить всякому вздору.

— Ах, барышня, вовсе это не вздор. Бенедетто мне сказывал, что в этих самых галереях и залах только и жить что привидениям; чего доброго, если долго пробудешь здесь, так сам превратишься в привидение!

— Однако, берегись, чтобы про все это не дошло до синьора Монтони, — сказала Эмилия, — эти глупые страхи ему очень не понравятся.

— Как? — вам и про это известно! — воскликнула Аннета. — Нет, нет, конечно я не стану ничего такого говорить при нем; хотя, если сам синьор может спать спокойно, то ни одна душа е замке не имеет причин страдать бессонницей — в этом я уверена.

Эмилия пропустила мимо ушей это замечание.

— Вот сюда вниз пoжaлyйтe, барышня, этот коридор ведет на черную .лестницу. Ох, если я что увижу, так я с ума сойду от страха!

— Ну, это едва ли будет возможно, — пошутила Эмилия, следуя за Аннетой по извилистому коридору, выходившему в другую галерею. Аннета, заметив, что она заблудилась, покуда так красноречиво разглагольствовала о феях и приввдениях, заметалась по ходам и коридорам и наконец, перепуганная их пустынностью и запутанностью, стала громко звать на помощь; но слуги не могли ее услышать, — они были на другом конце замка; Эмилия, наконец, отворила наугад какую-то дверь по левую руку.