Гарольд Роббинс - Стилет (другой перевод)

Солдат тяжело осел на землю. Мастер кинулся к нему и, склонившись над телом, взволнованно крикнул:

— Доктора! Пошлите за доктором!

Чезарио поднял куртку и отвернулся. — Не нужно доктора, — проговорил он спокойно, направляясь к двери. — Он мертв.

Очутившись за дверью, на ночной улице, он не долго думая сунул стилет в карман куртки.

Девушка ожидала его у подножья горы, на том месте, где тропинка сворачивала к замку. Заметив ее, он остановился. Какое-то время они молча глядели друг на друга, потом Чезарио свернул в заросли, она покорно пошла ему вслед.

Когда дорога скрылась из виду, он обернулся. Ее распахнутые глаза сияли. Стремглав она бросилась к нему в объятия. Сорвав с нее рубашку, он больно сжал ее юные груди. Девушка приглушенно охнула. Мучительное, болезненное ощущение тугой волной поднялось из паха к груди, ударило в голову. Семя бешеной струей плеснуло на землю, пока он остервенело сдирал с себя одежду.

Яркая сицилийская луна стояла высоко в небе, когда они наконец поднялись и потянулись за одеждой.

— Синьор… — прошептала она.

Он не ответил. Нащупал одежду и принялся одеваться.

— Синьор, я хотела предупредить вас: мой кузен…

— Я знаю, — прервал он.

В ее голосе послышался испуг:

— Он говорил мне, что хочет убить вас! Чезарио тихо рассмеялся.

— Ты же видишь, я жив.

— Но, синьор, он так горд и ревнив. Он найдет вас где угодно.

— Он ничего уже не сделает. Он мертв.

— Мертв?! — девушка дико вскрикнула и вскочила на ноги. — Ты!.. Ты убил его?!

— Да, — коротко ответил Чезарио.

Дикой кошкой она метнулась к нему, с плачем и криком остервенело цепляясь, царапая и раня ногтями.

— Животное! Зверь! Лег со мной, когда его кровь еще не высохла на твоих руках!.. Кто теперь возьмет меня замуж? Что мне делать с подарком, которым ты меня наградил?!

Сдерживая ее руки, он вдруг понял, что нужно ответить:

— Если бы ты не хотела этого подарка, его бы не было!

Внезапно оцепенев, она пораженно уставилась на него и вдруг, на секунду отпрянув, изо всех сил ударила головой, стремясь попасть ему в лицо.

— Но теперь я не хочу! — исступленно вопила она. — Родить ублюдка, монстра, такого же, как его отец!

Чуть отстранившись, он ударил коленом в мягкий живот. Тяжело поперхнувшись, девушка рухнула наземь, корчась от боли и приступа дурноты.

Он молча стоял, выпрямившись, холодно глядя сверху вниз. Рука сама собой, скользнув в карман, нащупала стилет. Оружие блеснуло в свете луны, и в глазах девушки отразился ужас. Спокойная усмешка проступила на лице Чезарио.

— Если не желаешь того, кто в тебе, это очистит тебя! — он швырнул кинжал на землю рядом с ней. — На нем кровь твоего суженого.

Он развернулся и зашагал прочь.

Утром ее нашли мертвой. Она лежала на том же месте, и маленький кинжал был в ее руке, а на бедрах — капли высыхающей крови.

Чезарио через пару дней уехал учиться в английскую школу. Он вернулся пять лет спустя, с началом войны.

На те десять тысяч, что заплатил князь Кординелли, Гандольфо к тому времени выстроили новый винный завод.

У входа в «Эль-Марокко» такси остановилось. Огромный швейцар распахнул двери и, завидев Чезарио, расплылся в приветливой улыбке.

— Князь Кординелли! Милости просим. А я уж подумывал, что нынче вы не доставите нам удовольствия своим посещением…

Чезарио отпустил такси и глянул на часы: половина двенадцатого. Он улыбнулся. Мысль о женщине, которая ждала его в ресторане, пробуждала знакомое волнение. Ее теплое любящее тело дарило радостное ощущение реальной жизни.

Спецагент Джордж Беккет погасил в кабинете свет и открыл было входную дверь, как внезапная мысль заставила его остановиться. Мгновение помешкав, он вернулся и снял трубку телефона прямой связи, соединяющего с капитаном Стрэнгом из окружной полиции.

— Как успехи? — спросил он.

Телефонная трубка загудела густым басом Стрэнга:

— А… вы еще не ушли? Уже двенадцатый час.

— Знаю. Я решил позвонить вам перед уходом.

— Не стоит так переживать, — интимно басил капитан. — Вся округа оцеплена. Наши люди будут дежурить всю ночь и все утро в каждом здании и на каждом углу поблизости суда, пока свидетель не окажется на месте. Пока он не предстанет перед судьей, никто на десять шагов не сможет приблизиться к нему. Будьте спокойны!

— Ладно, — отозвался Беккет. — С утра заеду в аэропорт и встречу его у трапа. Увидимся в одиннадцать.

— Не волнуйтесь, отдохните немного. Все предусмотрено, уверяю!

И все же, вернувшись в отель, Беккет понял, что не в состоянии заснуть. Сев в постели, он собрался было позвонить жене, но тут же передумал — звонок среди ночи мог ее растревожить. Он поднялся, устроился за столом и, вынув из кобуры, висящей на спинке кресла, револьвер, неторопливо его проверил. «Похоже, еще немного и я сорвусь, — подумал он, положив оружие на стол. — Это не может продолжаться бесконечно…»

Последние шесть лет он ничем, кроме этого дела, не занимался.

«Мафия», «Общество», «Синдикат» — как только не называли эту тщательно законспирированную организацию, пустившую цепкие щупальца по всей Америке. Шесть лет назад он получил приказ добраться до ее сердцевины.

Тогда он был молод, и вот теперь чувствовал себя глубоким стариком. Когда все начиналось, его сын учился в средней школе. Теперь он заканчивает колледж и готовится к экзаменам на степень бакалавра. Проходили годы, рушились надежды, добавлялась горечь после каждой неудачи. Само собой, мелкая сошка все время попадалась в расставленные повсюду ловушки, и даже можно было уловить некоторую математическую закономерность в том, как часто это происходило. Но крупная рыба всегда уплывала, казалось, добраться до верхушки организации невозможно.

И вот наконец забрезжила надежда. Расследование убийства двух федеральных агентов на борту маленького судна, прибывшего в Нью-Йорк, дало неожиданные результаты: впервые за все время существования преступного синдиката его главари предстанут перед судом — за убийство и за сокрытие убийства.

Он мысленно пробежал глазами знакомые досье ответчиков:

«Джордж Верман („Большой Датчанин“), 57 лет. Двадцать один арест, ни одного обвинительного приговора. В настоящее время — профсоюзный работник».

«Николас Паппас („Денди Ник“), 54 года. Один арест, один обвинительный приговор, один раз оставлен под подозрением. В настоящее время — подрядчик».

«Эллис Фарго („Мошенник“), 56 лет. Тридцать два ареста, девять — по подозрению в убийстве. Два обвинительных приговора. Двадцать дней в тюрьме. Без определенных занятий. Известен как игрок».

«Эмилио Маттео („Судья“), 61 год. Одиннадцать арестов, один обвинительный приговор, пять лет заключения. Выслан из страны. В последнее время — в отставке».