Ольга Мельникова - Прячься от меня

Сейчас она видела перед собой молодую неловкую женщину, неуклюжую, невнимательную. «Будто спит на ходу», – подумала миссис Эткхан. Ее осенило: ну конечно! В ее возрасте забываешь об этой стороне жизни, а ведь Джен и Тед молоды. У кого-то вчера была бурная ночка. Миссис Эткхан тряхнула головой, словно поскорее отгоняя нечаянно подсмотренные жаркие объятия.

Джен тем временем сообразила, что надо поблагодарить соседку:

– Миссис Эткхан, спасибо, что вчера взяли Келли и Мейсона на вечер. Мы с Тедом… мы… эээ… знаете…

– Я только рада, дорогая. Тед говорил, вы прекрасно провели время.

– Ну, на самом деле, – вдруг быстро заговорила Джен. – На самом деле все не так уж прекрасно. Понимаете, мы поссорились, и я…

– Ох, да в семье всякое бывает, Джен! – миссис Эткхан наставительно перебила девушку. – Главное, если любите друг друга, все преодолеете. Не задерживаю вас, милая, бегите. У вас, верно, много дел.

Миссис Эткхан повернулась спиной к Джен и направилась к своим гортензиям, довольная тем, что дала девушке дельный совет.

Джен перехватила ремешок сумки и быстро пошла прочь. Если бы все было так просто! Она любила Теда больше жизни, и все же… и все же было нечто сильнее ее любви. Что–то темное и отвратительное, получающее все больше власти над их семьей. «Я не буду сейчас об этом думать!» – Джен едва не выкрикнула это вслух.

Она вышла на перекресток и свернула на одну из центральных улиц. Когда Тед семь лет назад привез ее сюда, именно эта улица влюбила ее в город. Джен прекрасно помнила, как она ахнула, выйдя из машины: «Это лучшее место на земле!» До сих пор ее охватывало здесь ощущение прекрасной сказки.

Старинные элегантные дома в колониальном стиле, такие красивые, что казались игрушечными, возвышались в окружении высоких мощных деревьев. Лужайки, зеленые даже в ноябре, радовали глаз. Прохожие на улице неизменно улыбались, благожелательные, излучающие уверенность. Погода всегда была прекрасная, а если и шел дождь, то как-то очень удачно выбирал время, чтобы никому не мешать. Здесь было абсолютное ощущение, что все идет как надо, все правильно, все в порядке.

Шагая по любимой улице, Джен постепенно замедляла шаг. Вот она прошла мимо трехэтажного особняка с колоннами – они с Тедом однажды были здесь на благотворительном приеме. Следующий дом, с причудливым фонтаном перед входом, принадлежал одной и той же семье уже более двухсот лет, и Джен мечтала, что и они с Тедом передадут свой дом детям, а потом там будут жить их внуки и правнуки.

Дальше по улице находился небольшой цветочный магазинчик. Джен никогда не упускала случая полюбоваться здесь цветами, а хозяйка завораживала ее еще больше. Сильвия была чудесной, очень доброй женщиной. Джен завидовала тому, как она умела радоваться каждому дню, каждому человеку. Она обожала растения и всегда одевалась только в белое, чтобы подчеркнуть яркие оттенки цветов в своем магазинчике – ей нравилось быть фоном для них. Всей душой она любила заниматься букетами: подрезать, менять воду, ухаживать. Закончив работу, она любовалась пышными бутонами, прикасалась губами к их лепесткам. Она относилась к цветам как к божественному проявлению красоты в этом мире. И свой магазинчик открывала каждое утро с замиранием сердца, с искренней улыбкой, с чувством покоя, умиротворения.

Сильвия светилась изнутри, лучилась счастьем. Прекрасны были даже ее морщинки от улыбок. В светлой одежде, блондинка, она казалось такой чистой, такой приятной и красивой. Каждый жест, шаг, движение были наполнены огромной любовью, желанием жить в ощущении счастья и гармонии. Она манила, притягивала, была воплощением женственности.

Джен замерла возле витрины и не сводила с Сильвии глаз. Женщина будто почувствовала ее пристальный взгляд через стекло – с улыбкой обернулась и помахала рукой. Этот жест был таким гармоничным, открытым, что Джен ошеломил чудовищный контраст между ними. Она показалась себе настолько уродливой и неправильной по сравнению с доброй и открытой Сильвией, что к горлу подкатила дурнота, в глазах потемнело, и она начала терять сознание, сползая по стеклянной витрине.

Сильвия мгновенно выскочила из магазина и, обхватив Джен за талию, помогла ей войти внутрь, усадила в удобное кресло для клиентов:

– Отдохните, дорогая. Что вас так разволновало? Съешьте кусочек шоколада, выпейте чая, а я позвоню вашему мужу. Или, может быть, вызвать врача?

– Нет-нет, я просто посижу, приду в себя. Все хорошо, не беспокойтесь.

Но в руках Джен словно сама по себе появилась тонкая чашка старинного фарфора с душистым напитком и несколько квадратиков шоколада на тарелочке. «Я хороший человек, – вдруг подумала Джен. – Я не плохая. Обо мне заботятся, беспокоятся. Тед, миссис Эткхан, Сильвия… Все так добры ко мне, все будет хорошо». С этой мыслью тревога мягко отпустила ее, на смену пришло блаженное обволакивающее умиротворение.

Оранжерейная тишина магазинчика окутывала запахами влажной земли, мха и свежей зелени. Сильвия тихо сидела рядом, в ее стакане шелестели пузырьки минеральной воды. Она знала семью Мэнсонов – Тед был одним из ее самых постоянных и любимых покупателей. Он всегда выбирал цветы для супруги внимательно, со знанием дела. Не так, как большинство мужчин: «Понимаете, я слегка провинился, и мне нужно извинение на столько–то долларов». Или: «У нас годовщина, вы не знаете, что понравилось бы моей жене?» Сильвия, конечно, знала, и как извиниться, и как поздравить, она всегда искренне старалась помочь незадачливым мужьям. Но уважала таких, как Тед, за трепетное отношение к жене. Он любил и боготворил свою Джен так же, как Сильвия – свои цветы.

На улице раздался резкий звук затормозившего автомобиля. Джен не поверила своим глазам – за ней приехал Тед.

– Ох, Сильвия, не нужно было ему звонить! – вырвалось у нее.

– Ну что вы, миссис Мэнсон, он не простил бы мне, отпусти я вас одну в таком состоянии, – улыбнулась Сильвия.

Тед ворвался в магазин. Его лицо было искажено беспокойством. Увидев, что Джен сидит в кресле и чувствует себя вполне сносно, он выдохнул:

– Я летел как сумасшедший. Родная моя, что с тобой?

Сильвия деликатно удалилась в заднюю комнату.

– Тед… я просто не могла усидеть на месте, извини. Мне действительно не стоило выходить, – тихо сказала Джен. – Ты, наверное, сердишься на меня, я очень виновата. И вчера, и сегодня.

Она помолчала. Главный вопрос вертелся у нее на языке. Она набралась смелости и открыто спросила:

– Тед… Я больная бестолковая жена, от меня одни проблемы. Я все забываю, теряю, путаю. Я не знаю, что натворила вчера. Лучше бы я умерла! – она всхлипнула. – Что нам делать, что? Мне придется уехать от вас? Я не хочу!