Александр Накул - Как я стал предателем

Но всё равно в городке есть старшая школа. А в ней – старшеклассницы, которым нужен репетитор по физике, чтобы поступить в Саппоро?

– А всё-таки, почему вы не остались в России? Вы могли бы заниматься физикой.

– Я и здесь занимаюсь физикой. Башня – уникальный объект.

– Но здесь и опасней.

– Я просто понял, что никогда не стану серьёзным физиком.

– Но вы же учили физику!

– Учил. И выучил достаточно, чтобы понять – из меня не получится великого физика.

В прихожом зазвонил телефон. Мать семейства, мягко, как умеют только японки, спустилась со второго этажа и взяла трубку.

– А вы видели настоящих физиков?

– Да, довольно много. У одного я учился. Второй учился со мной. Эти двое сейчас работают на Хоккайдо.

– Неужели? Вы можете меня с ними познакомить?

– Школьнице они покажутся скучными. Про них не говорят в новостях и не пишут в журналах для девочек.

– Пожалуйста! Прошу!

Мать семейства показалась в дверях.

– Господин репетитор, вас к телефону.

– Меня?– я поднялся и пошёл в прихожую. Попутно пытался угадать, кто может знать, что я здесь.

Трубка лежала справа от приземистого телефона и сухой икэбаны в стиле Нагэира. Хозяйка дома положила её настолько аккуратно, что натюрморт на столе казался фотографией из журнала.

– Моси-моси!

Молчание.

– Что вам угодно?

– Говорит капитан Кацураги,– сказала трубка женским голосом,– особый отдел военного министерства Социалистической Республики Япония по вопросам безопасности экспериментального оборудования. Я говорю с товарищем Шубиным?

– Это насчёт моих нетрудовых доходов от репетиторства?– осторожно спросил я.

– Завтра вам доставят официальное извещение,– сказала трубка,– пожалуйста, будьте готовы к небольшому путешествию. Вам предстоит визит в Хакодатэ.

– Меня в чём-то обвиняет?

– Пока нет. Вам знаком катер “Александра Коллонтай”?

– Не ходил, не помню.

– Будете в Хакодатэ – обязательно его посетите. На нём работает ваш старый друг.

– О чём вы?

– Как вы собираетесь добираться до Хакодатэ?– спросила беспощадная трубка.– Поедете на автомобиле?

– У меня нет автомобиля.

– Значит, вы поедете поездом?

– Какое это имеет значение?

– Прямого железнодорожного маршрута от Асибецу до Хакодатэ нет,– напомнила трубка,– Когда будете пересаживаться в Саппоро, постарайтесь не покидать здание вокзала. Это может быть опасно.

– Что за чушь? Кому я нужен?

– Это закрытая информация. Спокойной ночи.

Наш особый отдел всегда любил дурацкие шутки.

Я положил трубку и посмотрел на себя в зеркало. Рыжие волосы, слишком длинные для настоящего учёного, встревоженное и очень русское лицо с носом как у Высоцкого, широкие плечи. Две жизни за двадцать два года.

Как пишут нас в ведомости – обслуживающий персонал.

– Господин репетитор…

Девушка стояла на пороге комнаты.

– Что такое, Отомо-тян?– спросил я.

– Вы узнали что-то плохое. По вам видно.

– Ничего страшного,– я шагнул ей навстречу,– сейчас отдышусь и мы вернёмся к термодинамике.

– Что-то случилось на работе?

– Нет.

– Так что случилось?

– Неуловимые мстители настигли меня.

4 августа 1999 года

Японская Социалистическая Республика (Хоккайдо)

Южная оконечность, порт Хакодатэ

Железнодорожный вокзал Хакодатэ выстроен в форме огромного парахода с чёрной трубой зала ожидания. Напротив многоэтажные отели, похожие на окаменевшие океанские лайнеры.

Причал для яхт был здесь же, только перейти под шоссе. В аккуратной будочке сидела аккуратная дежурная. Я спросил про яхту Коллонтай.

– Причал B-12,– сообщила старушка,– Капитан Анастасия Балчуг.

По дорогу к причалу B-12 я пытался понять, во что вляпался.

Настя Балчуг, надо же. Ещё один призрак из прошлого. Дылда с вьющимися рыжими волосами и удивительно аккуратными, округлыми грудками, всегда в светло-коричневой униформе кадета Колледжа Береговой Охраны, что в Исикари. Я сразу понял, что она непроста. Простой человек просто не прошёл бы в один из пяти Колледжей, где учащийся получает даже не стипендию, а зарплату.

Когда же мы познакомились? Точно после волны. В парке за университетом ещё стояли палатки переселенцев. И после Черноголовки. Я не хотел приезжать во второй раз, но Москаль-Ямамото уговорил – было достаточно подписать какие-то бумаги, предъявить удостоверение желтокрылого и отхватить трёхкомнатную квартиру в Асибецу. Бумаги я не очень запомнил. Зато помню, как бродил по городу, достаточно пьяный, и понимал, что теперь у меня тоже нет ни дома, ни судьбы, ни прибежища. Даже в лицейском общежитии наши комнаты занимали другие.

Так устроена цивилизация. У птиц и у зверей есть норы и биоценозы. А человек – без места, некуда ему пойти.

Всё это я помнил. А как мы познакомились с Настей – забыл. И как долго мы были вместе – тоже забыл. Можно, конечно, восстановить, если достать календарь и калькулятор.

Потом я уехал доучиваться в Новосибирск (или Новосумбурск, как называл его мой однокурсник Аэробушек). А когда я вернулся, мы переспали в последний раз и разъехались – я в Асибецу, поближе к Штырю, а она в Хакодатэ. Чувство пересохло, как канал на рисовом поле, когда опускают шлюз.

И вот я по прежнему техник инженерной службы, а она уже капитан катера береговой охраны. Что не удивительно – она умная девушка, просто без заморочек.

Интересно, откуда они знают о нашем романе? Я перебрал варианты и выбрал самую простую модель: от Антона Кэндзабуровича. Надо спросить, хотя он всё равно не признается.

Я подошёл к “Александре Коллонтай”. Яхта оказалась стандартным малым патрульным класса Такацуки с положенной красной S на борту. Трап был опущен. Похоже, на яхте ждали гостей.

Я поднялся, мягко прошёл по палубе и скорее по рабочей привычке заглянул в иллюминатор.

Настя лежала на тесной откидной кровати, её круглые груди с розовыми сосочками двигались в такт дыханию. А между обнажёнными бёдррами пристроилась низкорослая девушка, тоже голая, и в коричневой фуражке на прямых и длниных чёрных волосах. Насколько я мог разглядеть, низкорослая была японкой.

Полуприкрытые глаза Насти блестели от удовольствия. Я уже хотел отпрянуть, но тут её веки поднялись, и стало ясно, что она всё заметила.

Балчуг выдохнула, поднялась на локте и другой рукой потрепала подружку по фуражке. Японка оторвалась от лакомства, что-то сказала в ответ. Последовал неслышный разговор. Личико японки ощутимо осунулось, а движения стали жёстче. Она склонилась к Насте и крепко её обняла.

Я отступил к трапу и приготовился ждать. Но дверь каюты отворилась сразу же.