Глеб Соколов - Ставок больше нет

– Что ты хочешь мне сказать?.. Не понимаю!.. Давай поужинаем что ли? – устало предложил Гаспарян и вытащив из кармана черных брюк широкий, отлично отглаженный носовой платок, развернул его и вытер пот со лба.

– Давай… Угощаю!.. А то может скоро произойдет такое… Не то что пожрать в удовольствие… Будешь считать за счастье, если сумеешь вовремя выброситься с двадцатого этажа вниз. Покойники по крайней мере не мучаются.

Звезды… Млечный путь – действительно как будто размазанная по небу дорожка из молока. Мрачная, пугающая чернота далеких галактик. Пространство космоса, непостижимое для человеческого сознания, бесконечное и в то же время, как утверждают астрономы и физики – замкнутое. Скрученное в восьмерку кольцо, знак беспредельности – мир, в котором никогда не наступает предел, но в то же время конечный…

На борту международной космической станции – совместного проекта России и Соединенных Штатов Америки властвовало над всем странное напряжение.

Как высокопарно выражались в средствах массовой информации, «космическую вахту» внутри нескольких пристыкованных друг к другу модулей нес российско-американский экипаж. Двое космонавтов – Титов и Мироненко – от Российской Федерации, третий – Джонсон – был родом из маленького городка на тихоокеанском побережье Аляски. Меньше, чем через десять часов к станции должен был подойти и пристыковаться одноразовый корабль «Союз». В нем, помимо необходимых припасов и груза для проведения важного научного эксперимента на орбиту «приехало» еще два человека. Оба – россияне. Самойленко и Вержбицкий.

Встреча с ними уже два раза откладывалась. Тому были важные причины… Сейчас Мироненко и Джонсон, как мальчишки, прильнувшие носами к окну скорого поезда, смотрели в иллюминатор – маневрировавший «Союз», совсем недавно отдалившийся от станции на приличное расстояние, теперь находился на дистанции в несколько сотен метров.

Титов работал с бортовым компьютером, управлявшим системами жизнедеятельности орбитального комплекса.

Мироненко оттолкнулся от иллюминатора и продвинулся вглубь отсека. Следом за ним то же самое сделал Джонсон.

– Я категорически против стыковки… – проговорил Мироненко, приблизившись к Титову.

Тот был в экипаже космической станции главным.

– Все, чем мы располагаем – это подозрения… – устало откликнулся Титов. – И из-за них мы должны выбросить на космический ветер миллиарды рублей?..

– Это не подозрения, а уверенность…

– ЦУП полагает иначе.

Джонсон внимательно вслушивался в разговор, переводя взгляд с одного российского коллеги на другого.

– Ты же знаешь, какие по поводу этого в ЦУПе интриги!.. Для них слишком многое поставлено на карту. В этой игре наша безопасность – ничто!.. За этот день… С первой попытки состыковаться прошло меньше суток, но я… На многое открылись глаза…

– Ты переутомился, тебе надо успокоиться… – ровным голосом, как капризному ребенку, проговорил Титов.

– Я согласен с Андреем! – вступил в разговор Джонсон.

Титов вскинул на него глаза. Джонсон был представителем другой державы. Она тоже участвовала в проекте и мнение Северо-Атлантического Космического Агентства – НАСА – было отнюдь не второстепенным. Титов был уверен – ЦУП тянет с командой на третью попытку состыковаться именно потому, что НАСА думает так же, как Андрей Мироненко.

– В «Союзе» таится опасность! – с характерным англосаксонским акцентом решительно проговорил Джонсон. – Мы не можем открывать для нее МКС.

– Опасность?!.. – Титов скептически улыбнулся. – В корабле ее не больше, чем вокруг. – он показал пальцем на иллюминатор. – Чем там, во млечном пути… Или там – в Большой Медведице, или в созвездии Скорпиона… Это везде…

– Но внутри «Союза» особенно! – твердо произнес Андрей.

Два раза космический корабль пытались пристыковать к МКС. Оба раза из-за проблем в бортовом компьютере и системе сближения – провально. Во время последней попытки в центр управления по электронной почте поступило письмо. Аноним сообщал: ему стало известно – сбои техники – не случайность, а вредительство. «Предлагаю прекратить стыковку и срочно вернуть космонавтов на Землю».

– Во всех случаях, ты не можешь ни ослушаться приказа, ни дезертировать. Здесь некуда деваться. Полагаю, – Титов перевел взгляд на американца. – Сейчас все зависит от консультаций наших и ваших начальников…

Все трое повернулись к иллюминатору. Корабль «Союз» как раз находился ровно напротив круглого окошка космической станции. Матовые бока космического судна были освещены ровным, холодным светом.

– Пошли они все в задницу, козлы! Работать не дают! – выругался командир Титов.

Он не верил во вредительство на корабле. Но все же неприятное чувство существовало и у него в груди.

– Вы должны поставить их об этом в известность немедленно!..

– Немедленно?.. Мне следует понимать ваши слова…

– Буквально! – нетерпеливо прервал его собеседник.

Элбридж Дюрброу, резидент Центрального Разведывательного Управления США, работавший под прикрытием должности первого секретаря посольства в Москве тяжело вздохнул и зачем-то посмотрел на потолок.

Хотя именно этот телефонный разговор и не был секретным, – в самое ближайшее время противник должен узнать о всех подробностях, – Элбридж Дюрброу вел его из особой комнаты. Экранированные стены, пол и потолок делали бессмысленными любые попытки прослушать беседу.

– Уже вечер. Боюсь, что во всех случаях, пока эта информация пройдет по всей бюрократической машине… – Элбридж Дюрброу тщательно подбирал слова. Он уже придумал решение, – просто тянул время, чтобы иметь хотя бы десять секунд: взвесить за и против. В голове вертелись подробности рискованного плана.

– Мы должны предупредить русских! – опять раздраженным тоном перебил его собеседник.

– То, что я тебе сказал про армию – не шутка. Как я погляжу, парень ты чрезвычайно шустрый. За тобой нужен глаз да глаз… Располагайся. Чувствуй себя, как дома. И не забывай, что здесь, в Кремле, ты в гостях…

Анатолий Геннадиевич показал Антону на диван, стоявший у стены. Рубцов нехотя уселся. В компании спецслужбиста чувствовал себя в большой опасности. Но деваться некуда. Еще интриговала фраза про то, что президент не все ему сказал.

Он заперт в средневековой крепости один на один с какими-то средневековыми предсказаниями… Рубцов с невероятной ясностью вдруг осознал: всегда краснокирпичная громада Кремля казалась ему пугавшей, исполненной опасности. На мгновение молодой человек прикрыл глаза…

Память и воображение легко унесли из стен кабинета, где все, начиная с хозяина, было враждебно… Громады островерхих башен, – неприступные и величественные, – возвышаются над городом. От них словно бы исходит некая энергия – она отбрасывает прочь от кремлевских рубежей бурное море столичной жизни. Здесь, внутри стен, свои события, о которых не всегда становится известно людям, не имеющим пропуска в ворота под башнями. Рубцов попытался представить узкие и длинные ходы на зубчатых стенах – каким видятся кремлевские постройки оттуда?..