Валериан Маркаров - Личный дневник Оливии Уилсон

– Но голуби не каркают, мистер Роббинсон. Они воркуют… или курлыкают, если хотите. Это милые и безобидные создания…

– А те каркали… Мне показалось, они издеваются надо мной. И налетали друг на друга, ссорясь из-за добычи.

– Это то, зачем вы пришли ко мне, мистер Роббинсон?

– Нет! Разумеется, нет, доктор! У меня есть множество причин для беспокойства. Вы ведь слышали про таяние ледников Гренландии? – он удивленно приподнял брови. – Если это правда, то человечество останется без пресной воды. А что будет с океаном, если растает Антарктида? Сколько стран уйдёт под воду?

«Наблюдаю орнитофобию, тревогу и навязчивые мысли», – аккуратно записал Джозеф в своём блокноте.

– Продолжайте, прошу вас, мистер Роббинсон. Что ещё вас тревожит?

– Я волнуюсь по поводу того, где мне держать свой сотовый телефон.

– А что насчет сотового?

– Раньше я всегда держал его во внутреннем кармане пиджака. Но у меня стало болеть сердце.

– Да? И что вы?

– Мне пришлось переложить его в карман брюк, но боюсь, что рано или поздно у меня обнаружат рак гениталий. Из-за этого я не могу уснуть. И ещё мне всё время кажется, что я не помыл руки после того, как почистил зубы. Ночью встаю несколько раз и проверяю, хорошо ли заперта входная дверь…

– У вас имеется основание кого-то бояться, мистер Роббинсон? Вам кто-нибудь угрожает?

– Не думаю. Но разве вы не слышали про вооруженные уличные банды, ведущие войны за контроль над кварталами, за право торговать там наркотиками? Афроамериканцы и латиносы, ирландская мафия и сицилийские кланы – они люто ненавидят друг друга. И, знаете, доктор, когда живёшь в Южном Бронксе, тебе не лишне позаботиться о своей безопасности. Почему вы молчите? Признайтесь, хотите оставить меня одного на поле боя? И прошу вас, доктор, не надо… не старайтесь меня переубедить, что все эти опасения – лишь плоды моей буйной фантазии и больного воображения… Вот сегодня, к примеру, я влип в передрягу. Шёл к вам и по пути наткнулся на бандитов. Они выскочили из фургона марки «Ford». Видели бы вы их свирепые лица – от их взгляда в жилах стынет кровь! Двое или трое – здоровенные лбы, – действуя заодно, начали на меня охоту. Увидев копа – при том, что я ненавижу копов и никаких дел с ними не имею, – я завопил, что меня преследуют. Как вы думаете, что произошло дальше? Вам любопытно? Через пару минут коп, переговорив с разбойниками, сказал мне, что не стоит паниковать. Это, мол, никакие не грабители, а обычные бездомные, выпрашивающие у прохожих пару баксов на обед. Сказал, что полиция постоянно их разгоняет, но тех это не заботит – они снова возвращаются на свои места. Как вам, доктор Уилсон? Вы бы поверили в эти россказни?

В комнате повисло молчание. Джозеф записывал что-то. А Роббинсон сверлил взглядом носок своей туфли, словно видел его впервые. Потом заёрзал на месте и, не поднимая головы, воскликнул:

– Послушайте! Нельзя ли опустить шторы? Мне в глаза бьют солнечные лучи! Так-то лучше! И ещё… у вас есть другое кресло? Нет, такое же меня не устроит. У меня спина ноет, чёрт бы её побрал! Мне нужна удобная спинка. Нет, спасибо, на вашей кушетке мне будет жестко, вам не мешает сменить её на мягкий диван. Как это понимать? – он состроил обиженное лицо. – Вы же не хотите сказать, что мне придётся стоять во время сеанса? Так не годится, доктор. Я не хочу, чтобы мне портили настроение…

– Вы полагаете, я порчу вам настроение, мистер Роббинсон? – Джозеф откинулся в кресле и посмотрел на потолок, как всегда, когда внимательно слушал собеседника.

– Вы пытались это сделать, – ответит тот, глядя доктору прямо в глаза, чего никогда прежде не делал.

Джозеф вопросительно поднял брови.

– Благодарю вас, мистер Роббинсон, за откровенность. Я непременно учту ваши замечания, а также просьбу относительно кресла. А сейчас, если вас не затруднит, я бы всё-таки попросил вас пересесть на кушетку – всего лишь на пару мгновений. Замечательно. Итак, что вы видите перед собой, сидя на кушетке? О’кей. А теперь пересядьте на моё кресло. Да-да, сюда. Вы очень добры. Что вы замечаете? Правильно. Здесь всё иначе. Но это одна комната. Мы просто смотрим на неё с разных точек. Так и с вашими проблемами. Взгляните на них с другой точки зрения. И они уже не будет так страшны, так болезненны.

Посетив доктора через день, Эндрю Роббинсон стал жаловаться, что не спит по ночам, переживая, не капает ли вода из крана в душевой. Не произошло ли короткое замыкание, что непременно станет причиной пожара. Или, быть может, пока он безмятежно спит, происходит утечка газа. Он слышал, что не всегда можно учуять запах газа, и ему бы не хотелось сгореть заживо в своей квартире или задохнуться.

У него был особый дар постоянно преподносить Джозефу сюрпризы. Так, однажды он принёс абстрактный рисунок и заявил, что это статуя Свободы. Это оказалась грубая, аляповатая мазня, примитивная и жалкая. Не найдя восхищения в глазах доктора, он стал злиться, вопил, что он художник, правда, ещё неоценённый. Да, возможно, он немного безумен, кричал он, но ведь у любого творческого человека есть отклонения в психике. И это совсем не означает, что он сумасшедший, просто другой, не такой, как все. Наконец, в подтверждение своих слов, он извлёк из кармана тёмно-синего макинтоша свёрнутый рулон, которым оказался постер о его персональной выставке. «Господи, да он мнит себя живописцем, – размышлял Уилсон. – Предварительный диагноз: невроз либо даже параноидальная шизофрения. Придётся разбираться с этим. Ну, а что касается его иллюзий – не будем их развенчивать. Против болезни хороши все средства. Даже обман пациента. Ведь, по сути, это не обман, а вынужденное средство терапии».

– Повсюду бактерии. Вирусы. Они везде ― в воздухе, в воде, на нас, внутри нас. Боюсь, что меня поразит какой-нибудь страшный недуг, – сообщил Роббинсон во время очередного визита.

– Ну что вы, сэр! Да будет вам известно, никакой вирус вас не возьмёт, если внутренне вы настроены на здоровье и долгую успешную жизнь!

– Что? Вы считаете, страх – всего лишь мой вымысел? Допустим. А если случится землетрясение, ускорится глобальное потепление из-за загрязнения атмосферы? Это тоже мираж, скажете? Вот потому всё это меня беспокоит. А вас разве нет? Нет? Тогда это ваша проблема. И вообще, вы не рассказали, как собираетесь лечить меня? Неужели электрошоком, пуская ток в голову? Вы ведь, слышал, психиатр, вам всё сойдёт с рук…

– Прежде всего я собираюсь вас выслушать, Эндрю. Мне важно понять причину ваших фобий. Затем проанализирую услышанное, и мы приступим к лечению. Вам стоит раскрыться, чтобы мы полноценно пообщались. Терапия – это обмен. Вы пожинаете то, что посеяли.

– Что за чушь, доктор? Или я неинтересен вам как пациент? К чему эта никому не нужная болтовня? Если вы врач, дайте мне лекарства, что-то, что поможет.