Виктория Чуйкова - Сундук Пандоры

– Видно.

– В таком случае, может, начнем прямо сейчас?

Влада вздрогнула и глаза заблестели.

– Канарейка! Ты это, не переворачивай мои слова с головы на ноги. Я не озабоченный подросток.

– Я так и не думаю.

– Ой, да ладно. У тебя все на мордашке написано. Вон как встрепенулась, от простого предложения, словно пичуга перед котом.

– Так вот почему ты меня Канарейкой называешь?!

– Не торопись! А то наговоришь и поверишь. Ты яркая, голосок звонкий. И потом, как мне тебя называть. Банальными: кошечка, зайка?

– Нет, конечно. По имени, допустим.

– Не во всех случаях. И потом, твое имя не всегда соответствует тебе.

– Это как?

– А вот так! Именем тебя нарекли сильным. Уж не знаю, за какие заслуги и что пережили родители, прежде чем дать вам с сестрой такие имена. Только, поверь, ты часто бываешь такая, как бы это точнее выразить? Настоящая женщина, слабая, которую хочется защитить.

– Нянчиться.

– И вовсе нет! Хочешь, чтобы я тут пел тебе дифирамбы и обсыпал комплиментами?

Влада хитро улыбнулась:

– Хочу!

– Не капризничай! Тебе это не идет. Всему должно быть свое время.

– А говоришь, что я слабая женщина.

– Ты, прежде всего, настоящая женщина, а не избалованная фифа. Если бы мне нужна была такая, то я бы здесь не сидел. Их пруд пруди. Проголодалась?

– Нет! – выпалила и, смягчившись, добавила: – пока не хочу. Я умею готовить. Если не торопишься, могу удивить.

– Не тороплюсь. Я же сказал – все эти дни, я весь твой!

Владислава мило улыбнулась, Герман заметил чувство неловкости, тщательно скрывающее девушкой, поэтому поспешил предложить:

– Пойдем, прогуляемся.

– Я не против. – снова улыбнулась. – А как же обед? Я же обещала продемонстрировать свою уникальность.

– Этого предложения я не упущу. Более того. Обещаю быть подмастерьем.

– Идет! Мне надо пару минут.

– Принимается. Я вымою чашки.

В скором времени они вышли из квартиры и Владка потянула его в другую сторону от лестницы:

– Мне надо заскочить в учебный корпус, на минутку.

– Надо, значит зайдем. – он словно уперся и тянул ее к лестнице.

– Герман! Так ближе.

– По мосту «вздохов»… – вспомнил он. Его поведение показалась Владе странным, но она не спешила делать выводы. Герман отпустил ее руку: – Ты беги, я подожду тебя на улице, у входа в учебный корпус.

– Не хочешь показываться на глаза преподам?

– Точно! Есть такой грешок.

Владислава понимающе улыбнулась и побежала по своим делам. Герман, облегченно вздохнув, сбежал вниз по лестнице, мелькнул на аллее и, бросив взгляд на проход между корпусами, именуемый студентами «мостом вздохов», пошел в обход.

В зимнее время темнеет рано и, несмотря на праздничные украшения улиц фонариками, многие предпочитали сидеть в теплых домах, а не мерзнуть на улице. Так и Герман с Владиславой, побродив по уже знакомым до мелочей улочкам учебного городка, вернулись к ней, смеясь, и подшучивая друг над другом, приготовили незатейливый обед и уплетали его за две щеки.

– Давай, красавица, – начал Герман: – пока я добрый, засыпай вопросами, отвечу на любой.

– Да я как-то и не погрязла в них, чтобы забрасывать. Хотя, парочка есть. – парень кивнул и отставил тарелку чуть дальше, собираясь доесть все, что на ней было, но уже неторопливо. – Помнишь наше первое знакомство?

– А у нас было второе? Прости, я понял, что ты имела в виду первую нашу встречу.

– Именно! Ты не забывай, я русская и могу неточно выбрать фразу.

– Проехали. Я давно разбираюсь в том, что ты хочешь выразить без правильных английских фраз.

– Отлично! Так вот, ты как-то заговорил о Пари.

– А! В те дни ты могла вспыхивать как спичка и доказывать свою правоту.

– Я не о клубе спорщиков, хотя он мне тоже любопытен. Я о мифе.

Удивление, а вернее настороженность появилась на лица Германа и Влада заметила, как он тщательно это прятал.

– Миф… Ты о сказках… Ну… просто, если я не ошибаюсь, мы говорили об этом, после твоего факультатива.

– Да, да, все правильно. Я хочу знать, откуда ты так хорошо разбираешься в легендах таджиков?

– Из интернета! Только я не знал, что это их легенды.

– Мне кажется, ты намного больше знаешь, чем хочешь показать.

– Как же мне льстит твое мнение обо мне. Но ты же спросила не для того, чтобы похвалить меня.

– Не для того. Мне хотелось твоего пояснения этого мифа.

– Моего пояснения? И чем же это вызвано? – Герман изменился в лице. Вся мальчишеская беспечность испарилась и Владе даже показалось, что он стал старше. Прищурила глаз, задержала взгляд на его лице. Смутилась, но ответила:

– Сны. Понимаешь, они какие-то странные. Мне часто снятся Гаргульи.

– Гаргулии?

– Ну да, те, что застыли в камне, в проходе, ведущем в учебную часть.

– Поэтому ты бегаешь по мосту.

– Нет. Редко пользуюсь им, когда спешу, так же короче. – пояснила и ждала от него ответа на свой вопрос.

– Гаргульи, говоришь. Я не рассматривал их с этой точки зрения. Сегодня же тщательно изучу каждую статую.

– Изучи, изучи.

– Обязательно! Снятся… И что тебе кажется странным? Эти изваяния кому угодно запомнятся.

– Я никому не рассказывала эти сны, даже Мире. Странным образом они вообще были мной забыты, как вдруг, всплыли в моей памяти, с такой четкостью, словно это было наяву и только что.

– Хочешь поделиться? – он поднялся, убрал со стола тарелки, хотя не доел, как собирался. Затем поставил чайник и хозяйничал, будто Влада была у него в гостях, а не наоборот. Она молчала, наблюдала за ним, не испытывая ни радости, ни чего-либо другого, пока он снова не заговорил с ней: – Так давай, я внимательно слушаю. – сел и сделал глоток горячего кофе.

Влада обхватила чашку двумя руками, когда ладони согрелись настолько, что жар побежал по ее жилам к самому сердцу, она словно проснулась и заговорила:

– Да, странные сны, словно я уношусь в них. Так четко я воспринимаю звуки, запахи и все остальное… Я там, во сне, первые минуты думаю, что нахожусь в лесу. Густом, мрачном. За толстым стволом дерева, которое на моем пути, живописная поляна. На ней, в ярком свете, падающем от полной луны, танцуют девушки. Их лица и голоса настолько прекрасны, что нет сил, оторвать свое внимание от них и идти своей дорогой. Они словно привораживают. И когда я, следуя их зову, делаю шаг к ним, девушки превращаются в ярких птиц и разлетаются.

– Милая! Ты большая фантазерка! Это же сон! Хотя, я бы на твоем месте сменил факультет. Неравен час эти занятия доведут тебя до…

– Сумасшествия, хочешь сказать.

– Нет. До написания книг.

– Ну, тебя. Я с ним делюсь сокровенным, а он.

– А я – не менее внимателен к твоим словам, чем ты ко мне откровенна. Просто я не знаю, чем могу помочь. Я простой парень…