Анита Слэш - Спокойной ночи, детектив Саммерс!

А ещё Тома "интересовал" детектив Джон Саммерс.

И это было что-то новое. Том никогда раньше не испытывал подобного чувства. Что-то острее обычного пренебрежения и ничуть не похожее на его охотничий азарт – который больше походил на жажду избавления от старой и частой знакомой – от боли.

Том хотел узнать детектива Джона Саммерса поближе и сделал это. В его коллекции была медицинская карта детектива, копия его анкеты из школы и архивная папка из полицейской академии Сан-Франциско. Фотографии Том не считал за полезные материалы и не копил. У Тома всегда была возможность пересечься с детективом в городе: около полицейского участка на Карго-уэй или возле крохотного дома Джона Саммерса на Честнат-стрит, и увидеть его вживую.

Том хотел стать ближе к детективу Джону Саммерсу и сделал это. Он устроился барменом в «Red Jack», в котором детектив любил пропустить стаканчик-другой по дороге домой.

И желание Тома стать ближе к детективу, его заинтересованность – всё это привело к странному результату. Однажды, плеснув в бокал детектива Джона Саммерса далеко не первую порцию виски, Том облокотился на барную стойку – он рассказывал детективу старый и несмешной анекдот, который слышал от другого посетителя бара, – и не смог сдержаться: коснулся руки детектива, лежащей на стойке, а почувствовав чужое, притягательное тепло, накрыл ладонь детектива своей ладонью.

Прикосновение жгло, горело обжигающим пламенем прямо под кожей. Казалось, ещё чуть-чуть и на её поверхности выступят пузыри, сама кожа обуглится, слезет клочьями и обнажит горящую в эту самую минуту алую плоть, пахнущую горелым мясом и кровью.

Том внутренне замер, застыл, умер. Дыхание, биение сердца, сама жизнь – всё это замерло в нём, оставляя лишь одно ощущение – случайное касание рукой чужой руки. Его руки.

Но внешне Том остался спокойным. Он дорассказал старый и несмешной анекдот и улыбнулся. Детектив тоже улыбнулся, а затем рассмеялся: ему понравилось. Он залпом допил виски и вытянул свою ладонь из-под руки Тома. Не сбросил, не брезгливо выдернул, а вытянул медленно, проведя по открытой ладони Тома кончиками пальцев. Так не прерывают нежелательный контакт, так предлагают продолжить – приглашают в постель, чтобы заняться с избранным сексом и возвысить его в своих глазах или возвысится самому.

Том смотрел в глаза своего детектива достаточно долго, чтобы понять – он не ошибся, это было именно приглашение. Но в тот вечер Джон Саммерс решил свою судьбу сам. Он достал из заднего кармана брюк потрёпанного вида бумажник, выложил на барную стойку перед Томом двадцатку и сказал:

– Сегодня с меня хватит.

И Том его отпустил. В этот раз…

Но теперь он точно знал ещё кое-что. Когда он убьёт своего детектива, то сможет испытать куда большее удовольствие, чем обычно. Да. Это должно будет стать чем-то бесподобным, не испытанным им никогда ранее.

Осталось запастись терпением и дождаться гула мерзких голосов, дотерпеть, когда гул станет невыносимым – громким, болезненным, разрывающим мозг на куски и заставляющим страдать от каждого мгновенья, прожитого впустую в стаде этих тупых баранов, и снова накрыть ладонь детектива рукой и сказать "да", когда он позовёт к себе домой. И он сможет убить детектива Джона Саммерса. Он сможет испытать истинное счастье…

Матч начинался в полдень. Джон подъехал к бару пораньше, чтобы посидеть в машине, ожидая окончания смены Кевина, понаблюдать за ним и подумать. Он не хочет отношений потому, что Кевин кажется ему подозрительным? Или Кевин кажется ему подозрительным лишь потому, что за последние полтора года он только и делает, что ломает голову над очередным преступлением Призрака?

Джон чуть не застонал, вспомнив о работе.

Кличку «Призрак» придумал какой-то умник из «Хроника Сан-Франциско 4 4 San Francisco Chronicle – ежедневная газета Сан-Франциско ». Сам же преступник никаким призраком не был. Типичный маньяк, убивающий приличных граждан Сан-Франциско. Из зависти, как долгое время считал и говорил всем сам Джон. Вплоть до шестого убийства – это был не бизнесмен, не управляющий, не директор компании. Студент. Обычный, мать его, студент, прибывший в город, чтобы повидать тётушку. Джон тогда даже обрадовался. Ну, как же? Нетипичное убийство, выходящее за рамки мании – это неизменно должна была быть ошибка. Именно на таких проколах и ловят маньяков. Родственные связи утопленного в ванной студента были раскручены до пятого колена. Все его однокурсники проверены на три раза – и ничего! НИ-ЧЕ-ГО! Даже соцсети, куда незадачливый паренёк регулярно выкладывал видео, ничего не дали. Пусто! Тишина! И никого, кого можно было бы найти, допросить и привлечь!

С тех пор Призрак начал убивать практически без разбора. Женщины, как из высшего общества, так и обыкновенные проститутки. Мужчины всех уровней заработка, социального статуса и возраста. Не было больше зацепок. Не было догадок. И начальник Джона запросил помощи у федералов. А когда те приехали, оказалось, что его маньяк не такой уж и его (Джон занимался делом Призрака с первого убийства в родном городе, и по праву считал его дело «своим»!). Серии убийств происходили в Сан-Диего, Лос-Анжелесе и Сан-Хосе. И всегда по одному и тому же сценарию. Рядом с жертвой никто никого не видел. Странного поведения ни за кем из убитых не замечали. Просто находили их мёртвыми и всё. Ни свидетелей, ни улик, ни следов. Хотя нет. Один след маньяк всё же оставлял: вырезал на телах своих жертв одну из букв: «G», «U» или «W». Никакой последовательности или схемы не было. Просто одна из указанных букв. Аббревиатура имени? Какое-то слово? Сокращение? Кличка любимой собаки? Джон уже не один день провёл в догадках, но ответа пока не было.

В итоге федералы оставили ему двух агентов, на помощь которых рассчитывать не приходилось. Ну, не мешали – и на том спасибо!

Джон достал из кармана сигарету и закурил. А через пару минут, взглянув на окурок, грязно выругался и выбросил его в окно. Призрак забрал у него даже удовольствие покурить.

В начале года Джон ликовал: на месте преступления нашли окурок! Жертва не курила, а окурок лежал себе рядом с телом, как будто не при делах. Джон тогда провёл все исследования, что только возможно. Ел, спал и практически жил в лаборатории. И оставил уставших от него лаборантов только когда они выдали ему первую зацепку: «Мужчина, возраст около 45 лет». Марка сигарет оказалась слишком распространённой, но вот пол и возраст – это уже было что-то! Тем более, что за предыдущий год ничего ни разу не удавалось найти.

Джон почти две недели ходил довольный, словно поймал маньяка, а не выкуренный бычок нашёл. Начальник ворчал, но открыто ругать не смел. Газеты затихли.