Анита Слэш - Спокойной ночи, детектив Саммерс!

А на следующем месте преступления нашёлся другой окурок. Совершенно другой, и Джон сразу понял, что это значит. В тот момент, когда эксперт тихо шептал ему на ухо его же подозрения, он медленно погружался в своё прежнее состояние. Призрак водил его за нос. Второй найденный окурок был со следами помады и лежал в девственно чистой пепельнице. Джон запросил данные экспертизы, и его догадка подтвердилась – окурку было две недели. Всё моментально стало хуже! Журналисты, как-то прознавшие про подкинутые маньяком «левые» улики разразились морем статей о его некомпетентности. Лейтенант орал, по полной используя мощь своих немаленьких лёгких. А Джон начинал ненавидеть Призрака всей душой!

Следующее место преступления «подарило» ему пять разных окурков от пяти разных людей. Они были разложены в полной пепельнице по кругу. Но, ещё до получения результатов из лаборатории, Джон уже знал – они все не имеют к убитому никакого отношения. Ни, к сожалению, к его убийце.

А последнее место, где окурки были найдены, и то, как именно они были найдены, ставило точку в его догадках. В красивом белоснежном особняке, на чёрном деревянном столике в спальной, где лежал задушенный владелец всей этой красоты, окурками было выложено: «FUCK YOU». И никто теперь не сомневался, кому именно было адресовано это послание. Призрак же не поленился, взял телефон убитого, сделал снимок и отправил фотографию сей инсталляции в газету. Да-да! В ту самую «Хронику Сан-Франциско». Журналист, а Джон долго будет помнить и его имя – Дэвид Датчер, и его гадкую улыбочку, когда тот пришёл в участок для допроса, так и сказал, что «детектив верно угадал, именно Призрак присылает им новости для первой полосы». А уходя, добавил: «Если детектив допёр до такого очевидного факта всего лишь за год, то их сотрудничество с Призраком, пожалуй, затянется на несколько лет. Потому что такие бездарности, как он (это он сказал (зря) про Джона), явно не в состоянии будут найти такого осторожного и умного преступника, как Призрак». Обойдись мистер Датчер без последней фразы, в особенности, без того тона, которым она была произнесена, его нос остался бы цел, карьера Джона не подверглась бы угрозе, а сам он не был бы отстранён от службы на две недели с обязательным посещением мозгоправа. Но, что случилось, то случилось.

После того случая Джон и сам превратился в маньяка. Он уже не хотел спасти чьи-то жизни, не хотел распутать дело. Он хотел только одного: добраться до Призрака! Остановить его любой ценой. Убить, если иначе нельзя, но прекратить это издевательство. Однако, лето подходило к концу, а зацепок в деле маньяка Сан-Франциско как не было, так и не появилось. Зато появились круги под глазами, извечный недосып и ненависть ко всему окружающему миру.

Может, именно поэтому он принял приглашение и сейчас сидел в машине около бара «Red Jack».

Джон выглянул из окна как раз в тот момент, когда Кевин вышел из двери и направился в его сторону.

– Привет! – поприветствовал его Кевин.

Он плюхнулся на пассажирское сиденье и огляделся. Старенький синий "Форд" Джона он видел не раз, а вот в салоне не был. Взгляд Кевина прогулялся по внутренностям автомобиля, а затем он бескомпромиссно выдал:

– А изнутри она выглядит не так убого, как снаружи.

– Не нравится, можешь и пешочком пройтись, – ответил Джон.

Он завёл мотор и выехал на дорогу. До стадиона было минут пятнадцать, если без пробок. Но куда уж без пробок, если сегодня день матча?! Большую часть пути они проехали быстро. Двуполостная набережная Эмбаркадеро, огибающая восточный Сан-Франциско, была почти свободна. Но ближе к стадиону улицы становились уже, а машин больше. Они потратили почти десять минут на преодоление последнего перекрёстка. Наконец, светофор остался позади, Джон припарковал автомобиль и повернулся к Кевину.

– Давай-ка сразу договоримся – это ни разу не свидание! Ты мне не нравишься! И твои намёки тоже! Понял?

– Понял-понял, детектив! – Кевин поднял руки, словно сдаваясь. – Это не свидание, и я тебе даже не нравлюсь! Договорились!

Они вышли из машины и зашагали к входу на стадион. Оказавшись в толпе желающих попасть на матч, Кевин заговорил:

– Я ведь вижу, что ты мне врёшь. Не нервничай, не собираюсь я сцену закатывать, – поспешил он успокоить Джона, заметив, как тот нервно вздрогнул от его слов. – Я ведь нравлюсь тебе. И намёки мои ты не пресекаешь на корню. И если всё дело не во мне, то я согласен подождать.

Они оказались в толпе, и Кевин взял его за плечо, чтобы не потеряться. Он шёл сразу за Джоном и тот слышал его негромкий голос.

– Ты мне очень нравишься, Джон. И я понимаю, что ты из-за своей работы совсем дёрганным стал. Не надо делать мне никаких одолжений. Если ты не хочешь сейчас отношений, так и скажи. Я и сам ещё толком не понимаю, чего хочу.

Они остановились. Джон продолжал прислушиваться, но Кевин молчал. Стоял за спиной так близко, что его дыхание опаляло шею. В голове всколыхнулись фантазии: о горячих ладонях, о поцелуе, – и Джон не стал себя сдерживать. Он одной рукой придержал Кевина, не давая тому отступить назад, прильнул к нему спиной, повернулся и, ткнувшись носом в щёку, поцеловал.

– Всё хорошо, – шепнул он.

Джон развернулся обратно, успев разглядеть в «странном» взгляде новые нотки: растерянность и какую-то странную радость, как будто бы опечаленную. Может, опечаленную его постоянными отказами и потому такую неявную.

Джон выбросил эти мысли из головы. Он сделал первый шаг. Он согласился на эти отношения. Хотя он и понимал, что не успокоится, пока не узнает о Кевине всё. Пока не разгадает секрет его оговорок, странных взглядов и не слишком откровенных жестов.

Эти мысли ушли ещё легче, их прогнало всего одно прикосновение – лёгкое, почти невесомое прикосновение губ к его волосам, и одно слово, сказанное шёпотом:

– Спасибо.

Гул в ушах нарастал, голоса сплетались в непрестанный злобный гвалт, и Томас не мог больше терпеть – он вышел на охоту.

Детектив Джон Саммерс был в тот вечер навеселе: ещё бы Том сам напоил его, как следует. Последние пару бокалов он добавил "за счёт заведения". Когда смена Тома подошла к концу, Джон Саммерс еле стоял на ногах. Том понимал, почему его детектив вдруг решил напиться: Сан-Франциско застыл в ожидании очередного убийства. Все ждали Тома. Все знали, что он сделает и никто не мог бы его остановить. Тем более этот жалкий детектив, который и так никогда бы его не поймал.

Том медленно шёл за Джоном в сторону его дома. Сначала до угла по Бей-стрит, затем два квартала вниз по Стоктон, и вот уже Честнат-стрит, забитая маленькими ухоженными домиками.