Эва Гарсиа Саэнс де Уртури - Водные ритуалы

«Спасибо, Пенья. Очень полезные сведения» , – написал я и улыбнулся.

По мешкам у него под глазами и заметно дрожащим рукам я понял, что он провел пару бессонных ночей, ломая глаза о комиксы Аннабель Ли.

Мы шагали среди кипарисов и земляничных деревьев на некотором расстоянии от скудной процессии родственников. Среди них была мать, вылитая Аннабель, только на двадцать лет старше: длинные темные волосы, прямая челка, скрывающая глаза, черные кожаные брюки и короткая куртка, на которой можно было увидеть эмблему «MC Dryades». «Дриады», – мысленно повторил я. Насколько мне было известно, мать Аннабель была президентом женского байкерского клуба.

Любопытно: Аннабель утверждала, что она – полная противоположность матери, однако то, что я видел перед собой, было ее натуральной копией. Подобный способ самообмана был ей присущ: она не любила реальность, искажала ее и перекраивала на свой лад, пока не начинала верить в плоды своего воображения и не впаривала их миру благодаря невероятной силе убеждения.

Я с удивлением заметил, что, кроме матери, на похоронах нет женщин. Было несколько мужчин моего возраста, благоразумно держащихся на заднем плане. Кем они ей приходились – друзьями, любовниками?.. Как знать. Разумеется, прессе она свою личность не раскрывала, а в социальных сетях никто ничего толком о ней не знал. Интересно, сколько времени ее фанаты будут по ней скучать?

Держась на еще более скромном третьем плане, я наблюдал, как земля заглатывает гроб Аннабель Ли под пристальным взглядом стоявших напротив сфинксов в виде крылатых львов.

Затем произошло нечто вроде романтичного чуда: пошел снег, и Витория снова стала белым городом.

Тихо, как невесомые перышки, первые хлопья еще не родившейся зимы ложились на темный деревянный гроб. Ложились они и мне на плечи, и на головы присутствующих. Это не был обильный снегопад: всего лишь робкое сезонное изменение погоды. Но всех нас снег погрузил в странное состояние, как будто в своем заключительном путешествии на землю Аннабель Ли заставила нас в последний раз разделить ее готическое восприятие жизни и смерти.

Я не сразу заметил, что стою не один: слева и справа от меня пристроились Хота и Лучо. Хота, казалось, явился прямо с гаупасы [11] Понятие в баскской культуре, означающее «гулять всю ночь и вернуться домой на рассвете». . Если он и зашел домой, чтобы переодеться в костюм после ночного загула, то явно забыл принять душ, потому что от него так разило калимочо [12] Калимочо – баскский слабоалкогольный коктейль, состоящий из двух компонентов: вина и колы. , что хоть святых выноси.

Лучо по случаю похорон оделся примерно так же, как по четвергам, когда мы ходили поесть пинчос; я даже засомневался, в качестве кого он пришел – журналиста или бывшего парня Аннабель.

Втроем, накинув на головы капюшоны, мы молча стояли перед ее телом.

«От меня унесли, положили во склеп, у моря, на крае земли» [13] Строчка из стихотворения Эдгара Аллана По «Аннабель Ли», пер. В. Брюсова. , – вспомнилось мне.

Двадцать четыре года назад я дал ей обещание: «Мы с тобой больше никогда не будем разговаривать». Я выполнил его, несмотря на привкус желчи, который сейчас поднимался у меня из горла.

«Вы понимаете? – хотел я сказать своим друзьям. – Мы уже не сможем влюбиться так, как влюблялись в шестнадцать. Тогда нам казалось, что все влюбленности, которые нас ожидают, будут такими же страстными, безумными, бессонными, с лопающимися ширинками и губами, немеющими от поцелуев. Но это ошибка. Никто из нас больше на такое не способен. На такое, как было с ней, когда она лишила нас девственности, по очереди, всех четверых».

Кстати, о четвертом всаднике апокалипсиса: Асьер так и не появился.

Зато, к моему удивлению, пришла Альба, как всегда элегантная в своем длинном белом пуховике, купленном с расчетом на будущее, чтобы как можно дольше скрывать беременность. Эстибалис шепнула, что она приехала в качестве официального представителя: комиссар Медина не хочет, чтобы его видели на похоронах, боясь вызвать подозрения в том, что смерть расследуется. Альба сдержанно выразила соболезнования матери Аннабель и направилась к нашей команде, чтобы всех поприветствовать.

Я оставил друзей и подошел к ней. Я не знал, что сказать, – кладбище меня подавляло; а может, мой дискомфорт каким-то загадочным образом был связан с ангелом, украшающим пантеон Унсуета [14] Легенда об ангеле подробно излагается в романе «Жало Белого города». …

– Ты видел могилу Нанчо? – прошептала она, неподвижно глядя перед собой.

Я покачал головой; я ни разу не задумывался о том, что сделали с его трупом. Я пропустил его посмертие, на десять дней погрузившись в кому, а потом не хотел о нем спрашивать.

– Игнасио, его брат, явился ко мне в больницу на другой день после его смерти… – Она вздохнула. – В первые дни Тасио был очень плох, так что обо всем позаботился его брат-близнец. Он спросил, не возьму ли я на себя ответственность за похоронные хлопоты. Я отказалась; тогда он попросил разрешения похоронить его в пантеоне, где покоились их предки по матери, Диас-де-Антоньяна. Он сказал, что они собираются эксгумировать тело матери из пантеона Унсуета и перезахоронить в пантеоне своей семьи. Я знаю, что он похоронен под именем Венансио Урбина, но не ходила к нему. И не была на улице Мануэля Ирадиера.

Я нахмурился, не понимая значения этих слов.

– Мы с мужем жили на улице Мануэля Ирадиера, и я не могла ходить мимо нашего подъезда. Я говорила тебе, что мама приехала из Лагуардии, когда узнала о случившемся, и я попросила ее обо всем позаботиться. С тех пор у меня новая одежда, новые книги, новая квартира на улице Прадо, новое… новое будущее. Но я по-прежнему стараюсь обходить улицу Мануэля Ирадиера. Понятия не имею, откуда этим утром у меня взялись силы, чтобы прийти сюда. Полагаю, должность вынуждает нас приносить определенные жертвы.

Я собирался что-то ей ответить, но Эстибалис быстро, как белка, подошла и встала между нами.

– Доброе утро, заместитель комиссара. Думаю, ловить здесь больше нечего, – прервала она наш разговор. – Друзей мало, сплошь какие-то мужики… Когда мы пытались кого-нибудь из них разговорить, они убегали, как подростки, застуканные за мас… ну, вы поняли. Думаю, им не хочется, чтобы их здесь видели. Мать, кажется, не сильно переживает. Говорит, что они не виделись десяток лет.

– Десяток лет, – повторила Альба. – Да, она была независимой девушкой. Есть новости, Эстибалис?

– Затем и пришла… Старый случай, но настолько напоминает наш, что я обратила на него внимание. Хорошо, что ты здесь, Унаи, – хочу услышать твое мнение. Итак, я искала похожие преступления, где жертвы – молодые одинокие беременные женщины… Заодно отслеживала способ убийства: повешение за ноги вниз головой со связанными за спиной руками, без огнестрельных или колотых ран… и чтобы тела находили в исторических местах.