Бенджамин Алире Саэнс - Аристотель и Данте открывают тайны Вселенной

ARISTOTLE AND DANTE DISCOVER THE SECRETS OF THE UNIVERSE

by Benjámin Alire Saenz

© Анастасия Кузнецова, перевод на русский язык, 2018

© Издание на русском языке, оформление. Popcorn Books, 2019

Copyright © 2012 by Benjamin Alire Sáenz

Иллюстрация на обложке: Хлоя Фоглиа

Все права защищены. Любое воспроизведение, полное или частичное, в том числе на интернет-ресурсах, а также запись в электронной форме для частного или публичного использования возможны только с разрешения правообладателя.

Я сомневался, стоит ли писать эту книгу. Честно говоря, я почти решил все бросить, когда дописал первую главу. Но, к счастью, меня окружают преданные, смелые, талантливые и умные люди, которые вдохновили меня завершить начатое. Без них этой книги бы не было. Приведу небольшой – и уж точно неполный – список тех, кого я хотел бы поблагодарить.

Это Патти Мусбрюггер – замечательный агент и замечательный друг. Дэниел и Саша Чакон, которым я признателен за их любовь и веру в то, что эту книгу нужно дописать. Гектор, Энни, Джинни и Барбара, которые всегда были рядом. Мой редактор Дэвид Гейл, веривший в эту книгу, и вся команда издательства Simon & Schuster, в особенности Нава Волфи. Мои коллеги по факультету писательского мастерства, чьи работа и щедрость непрестанно вдохновляют меня становиться лучше как писатель и как человек. И, наконец, все мои ученики, старые и новые, которые напоминают мне, что язык и тексты будут важны всегда. Я благодарен всем вам.

Почему мы улыбаемся? Почему смеемся?

Почему нам бывает одиноко? Почему мы грустим и смущаемся? Почему читаем поэзию? Почему плачем при виде картин? Почему любовь заставляет наше сердце бунтовать? Почему мы испытываем стыд? И что это за чувство глубоко внутри нас, которое зовется желанием?

Одной летней ночью я уснул в надежде, что, когда проснусь, мир изменится. Но утром, открыв глаза, понял, что мир остался прежним. Я откинул одеяло и лежал, пока жара наполняла комнату, затекая в распахнутое окно.

Потом дотянулся до радио, включил. Играла Alone . Вот отстой. Alone – песня группы Heart . Не самая моя любимая песня. И не самая любимая группа. И не самая любимая тема. «Ты и не знаешь, как давно…»

Мне было пятнадцать.

Мне было скучно.

Мне было плохо.

И пусть бы солнце растопило небесную синь – мне было плевать. Тогда хоть небо разделит со мной несчастье.

Диджей нес раздражающе очевидную ерунду вроде: «Лето на дворе! Жара!» А потом поставил ту старую песню из сериала «Одинокий рейнджер», которую включал каждое утро, считая, похоже, что это такой классный способ будить народ. «Хэй-йо, Сильвер!»

И кто его только нанял? Он меня убивал. Видимо, под звуки увертюры к «Вильгельму Теллю» мы должны были представлять, как одинокий рейнджер и индеец Тонто скачут по пустыне. Стоило напомнить этому парню, что его слушателям уже не десять лет. «Хэй-йо, Сильвер!» Черт.

Диджей снова подал голос: «Просыпайся, Эль-Пасо! Сегодня понедельник, пятнадцатое июня тысяча девятьсот восемьдесят седьмого. Уже тысяча девятьсот восемьдесят седьмой! Удивительно, правда? И самое время поздравить Уэйлона Дженнингса [1] Уэйлон Дженнингс – один из самых популярных кантри-певцов XX века. (Здесь и далее примеч. пер.) , которому сегодня исполняется пятьдесят лет!»

Уэйлон Дженнингс? Кантри-певец? Какого черта! Это же рок-станция!

Но тут диджей дополнил свое нелепое поздравление историей, и я понял что какие-то мозги у него еще сохранились. Оказалось, в пятьдесят девятом году Уэйлон Дженнингс выжил в авиакатастрофе, в которой умерли Бадди Холли и Ричи Валенс [2] Бадди Холли и Ричи Валенс – американские певцы, стоявшие у истоков рок-н-ролла. .

Потом заиграл кавер Los Lobos на La Bamba. La Bamba. Ну, это уже хоть что-то.

Постукивая босыми ногами по деревянному полу и кивая в такт музыке, я гадал, что пронеслось в голове у Ричи Валенса перед тем, как самолет врезался в беспощадную землю. «Эй, Бадди! Музыка закончилась».

Музыка закончилась слишком рано. Закончилась, едва начавшись. И это в самом деле печально.

Я зашел на кухню и налил себе апельсинового сока. Мама готовила обед к встрече с подружками по католической церкви. Она улыбнулась:

– «Доброе утро» сказать не хочешь?

– Подумываю об этом, – ответил я.

– Ну хоть с кровати встал, уже хорошо.

– После долгих размышлений.

– И почему мальчишки так любят поспать?

– У нас это хорошо получается.

Она засмеялась.

– А вообще, я не спал. Слушал La Bamba .

– Ричи Валенс, – прошептала мама. – Так его жалко.

– Как и твою Пэтси Клайн [3] Пэтси Клайн – легендарная американская кантри-певица, разбившаяся в авиакатастрофе в 1963 году. .

Она кивнула. Я пару раз заставал ее за пением Crazy [4] Песня американского певца Вилли Нэльсона, наиболее известная в исполнении Пэтси Клайн. и улыбался, встретившись с ней взглядом. А она улыбалась в ответ, как будто это наш общий секрет. Голос у мамы был приятный.

– Эти авиакатастрофы… – прошептала она, обращаясь скорее к самой себе.

– Ричи Валенс хоть и умер молодым, но чего-то достиг. Сделал что-то по-настоящему важное. А я? Что я сделал?

– У тебя еще есть время, – ответила она. – Времени еще много.

Вечный оптимист.

– Ну, для начала надо стать человеком, – сказал я.

Она бросила на меня странный взгляд.

– Мне пятнадцать.

– Я знаю, сколько тебе лет.

– Пятнадцатилетние за людей не считаются.

Мама рассмеялась. Она была школьной учительницей, поэтому я знал, что отчасти она со мной согласна.

– А зачем вы сегодня встречаетесь?

– Обновляем банк продовольствия.

– Банк продовольствия?

– Всем нужно есть.

У моей мамы была особая слабость к малоимущим. Когда-то она сама побывала за чертой бедности и испытала голод на себе, но мне никогда не понять, каково это.

– Ага, – отозвался я. – Пожалуй что.

– Может, поможешь нам?

– Конечно.

Я ненавидел, когда меня заставляли быть «добровольцем». Но вся моя жизнь была чужой затеей, вот в чем беда.

– Что будешь делать сегодня? – Это звучало как вызов.

– Вступлю в уличную банду.

– Не смешно.

– Я мексиканец. Разве мы не этим занимаемся?

– Не смешно.

– Не смешно, – повторил я. Не смешно так не смешно.

Мне не терпелось выйти из дома, хотя идти было толком некуда.

Когда к маме приходили ее католические подружки, я чувствовал, будто мне не хватает воздуха. И даже не потому, что им всем было за пятьдесят, нет. И даже не из-за их вечных комментариев о том, как я превращаюсь в мужчину у них на глазах. Ну то есть это, конечно, чушь собачья, но конкретно эта чушь была милой, безобидной, сказанной по доброте душевной. «Дай-ка на тебя посмотреть. Dejame ver. Ay que muchacho tan guapo. Te pareces a tu papa » [5] Покажись-ка. Ну до чего красивый мальчик. Ты похож на своего отца ( исп .). . Было бы на что смотреть. Я как я. Ну да, конечно, на отца похож. Но мне не казалось, что это так уж здорово.