Ольга Ключарёва - Тайны вселенной Дао

На обложке и внутри блока книги – фото даосского Храма Белых Облаков (Пекин, район Сичэн) и фото Национального парка Тяньмэньшань (Чжанцзяцзе, провинция Хунань). Фото Ольги Ключарёвой.

Дизайнер обложки Елена Кислицына

Фотограф Ольга Ключарёва

© Ольга Ключарёва, 2020

© Елена Кислицына, дизайн обложки, 2020

© Ольга Ключарёва, фотографии, 2020

ISBN 978-5-4498-4694-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Жил в одной провинции добропорядочный и прилежный в учении юноша. С детства слыл он достойным в поведении и услужливым, уважал старших и прилежно осваивал науки. Родители не могли на него нарадоваться – очень они надеялись, что в сыне воплотятся все их мечты, все то, чего не удалось достичь им. Отец его пробовал себя когда-то на поприще государственного служащего, много раз ездил в столицу сдавать государственные экзамены, но всегда возвращался с неудачей. Так и оставил он свои надежды и занялся, в конце концов, хозяйством. Теперь сын его Ван готовился к экзаменам в столице. Перечел он горы книг, день и ночь тренировался в написании иероглифов и сложении текстов. И вот, наконец, настал день экзамена. Однако Ван не прошел испытания. Огорчились его родители, огорчился он сам. Однако с еще большим рвением начал он заниматься и на следующий год снова поехал в столицу. И опять не выдержал экзамена. Вновь засел он за книги, не теряя надежды. Но все повторилось. Так продолжалось пятнадцать лет. Но вот, наконец, на шестнадцатый год, удалось Ванну пройти через все преграды. Он был принят на государственную службу.

Летели годы, Ван шел все дальше и дальше, все выше и выше поднимался по ступеням своей карьеры. Был он уже стар и сед, когда стал крупным чиновником и переехал в свою родную провинцию. Жил он теперь в довольстве. Родители его, конечно, давно умерли, однако на их век радости за сына хватило. Но вот сам Ван, в часы, свободные от дел, стал все чаще задумываться о чем-то и грустить. Думал он о том, что вот, кажется, достиг всего, а счастливым себя так и не почувствовал. Он смотрел вокруг, видел деревья, траву и птиц, слышал журчание ручейка в лесу. И думал Ван, что жизнь – это что-то совсем иное, нежели государственная служба.

Однажды Ван, седой старик, сидел, глубоко задумавшись, на пригорке, возле речки. Вдруг он увидел на том берегу человека. Человек тот сразу стал ему интересен, но чем – этого Ван понять никак не мог. С виду невзрачный, оборванный нищий. Маленький старичок с давно не мытой бородкой и волосами, которые также давно не расчесывались. Был он черен от солнца и пыли, которая сопровождала его на дорогах Поднебесной. Он сидел на другом берегу, опустив с крутого берега ноги в воду, голову высоко запрокинул и был неподвижен. Ван, наконец, понял, что так поразило его в этом нищем. Этот человек всецело отдавался радости от того, что он живет. Вот сейчас он сидит, а через какое-то время встанет и пойдет дальше, своим путем, и также будет радоваться тому, что идет, тому, что все ежеминутно меняется вокруг него.

Чем больше Ван смотрел на старика, тем большим уважением проникался к нему. Наконец, он решил подойти и спросить его о том, что так давно его мучило. Он перебрался на тот берег по ветхому мостику и, стараясь не нарушить покой старика, присел в сторонке. Старичок сам заметил его и пригласил, если тот не брезгует его видом, сесть поближе. Ван с радостью принял приглашение, однако заговорить не решался. Прошло некоторое время. Наконец, к Вану обратился сам старик. Голос его был глубок и приятен.

– Расскажи мне коротко о своей жизни. Я вижу – тебя что-то мучает, – сказал он.

– О почтеннейший, – проговорил Ван, – я увидел в тебе человека, который, кажется, поможет ответить на главный мой вопрос. Я задался им недавно и, боюсь, слишком поздно, так как дела не давали мне досуга. А вопрос этот прост до смешного: для чего я жил? С детства я стремился к освоению наук и высокой должности. Я прошел через трудности и испытания на этом пути, но все же своего достиг. Я обрел опыт и видел многое. Однако меня не покидает мысль, что я что-то упустил. Думаю, тебе достаточно знать это, чтобы ответить на мой вопрос.

– Разумеется, достаточно, – ответил старик, – ты всю свою жизнь не узнавал вещи, а стремился присвоить их, овладеть ими. Овладел одной вещью, овладел другой. Однако осталось огромное количество вещей, которых ты не узнал и никогда не узнаешь – ведь тебе осталось недолго жить. Твоя ошибка в том, что тебе нужно было не присваивать вещи, а узнавать их, узнавать и идти дальше, не стремясь извлечь выгоду из своего познания. Ибо не качеством и количеством определяется вещь, а содержанием. Вещи и явления нужно пропускать через себя, оставляя сердце свободным. И чем больше ты пропустишь через себя, тем богаче ты станешь. И тогда тебе откроется сокровенное, совокупность вещей, великое целое мира. Вот тогда и будешь счастлив.

Ван прозрел в один миг. Он понял, как несчастна и неглубока была его жизнь, прожив которую, он так и не познал истинной ценности явлений. Старичок-нищий посидел еще немного с ним, потом встал, вежливо поклонился Ванну и промолвил напоследок:

– Еще не поздно понять. Понять и обрести свой Путь. Никогда не поздно.

И пошел вдоль реки. Ван долго еще сидел на берегу, глядя, как движется вода, как плывут в ней мелкие рыбки и как перетекает из узора в узор песок на дне. И он уже не был прежним чиновником Ваном».

Этот рассказ написан в наши дни. Его автор – современный китайский писатель Сяо Дун Вэй, который в настоящее время живет в уединении в одной из южных провинций Китая. Однако такой рассказ вполне мог выйти из-под пера другого литератора, жившего и сто, и двести, и даже тысячу лет назад. В этом заключается удивительная, не повторяющаяся в иных культурах черта, которая свойственна культуре китайской: сколько бы ни прошло лет, сила духовной связи между поколениями нисколько не ослабевает. И к этому мы еще не раз вернемся в нашей книге. Суть, идея, выраженные здесь, с течением времени нисколько не потеряли своей остроты и ясности. Простота, с которой автор добивается наглядной иллюстрации того, что волновало наставников и провозвестников Пути сотни лет назад, нисколько не умаляет, а наоборот, подчеркивает, усиливает, делает понятным то, что искали мудрецы, к чему они стремились.