Ольга Ключарёва - Тайны вселенной Дао

Так или иначе, постепенно, исподволь, даосизм укреплял позиции. Вырождения этого явления не произошло. Ибо даосизм – не частная инициатива, не сектантское образование, не узкий круг, но всеобъемлющее и многообразное в своих проявлениях знание, обладающее твердым стержнем. Но при этом неуловимость и противоречивость сохраняются.

Несомненно, превалирующими качествами сплава форм под названием даосизм является его космичность, устремление вверх, в неизмеримые дали бесконечности, а также в бездонные глубины человеческого подсознания. Даосизм не признает рациональности ни в одном из своих проявлений. Он чужд педантизму и назидательности, он не имеет формул и аксиом. Даосизм – вечный поиск, вечная перспектива, вечная свобода, объединяющая сознание и бессознательное. И, несмотря на то, что, как мы увидим далее, даосизм принял в свое лоно и строгую науку, все же это наука творческая, предполагающая и активно использующая возможность эксперимента, зачастую самого безумного. Ведь даосский алхимик – прежде всего, экспериментатор, творец, человек, поступающий вопреки всем законам разума. Он создает свой эликсир бессмертия, соединяя самые различные вещества и добиваясь идеальных пропорций, преследуя цель не увековечить этот эксперимент, не продвинуть вперед науку, но создать панацею для обмана незыблемого, обмануть естественные законы природы. Мы не говорим уже о даосских отшельниках, чей образ жизни и мыслей – тайна, по сей день не разгаданная.

В общем, вопрос о том, как определить даосизм в нескольких словах, остается открытым. И, чем дальше идет время, тем очевиднее, что попытки сделать это совершенно бессмысленны. Даосизм нужно изучать, стараться понять, но дать ему определение, которое охватывало бы все его направления, все его формы, невозможно. Это тот случай, когда явление неуловимо для формулировки. И происходит это потому, что явление это живет. Оно присутствует, находит для себя место в каждом новом времени, в каждой новой системе координат. И, не вступая в борьбу с этой системой, тем не менее, каждый раз одерживает победу.

Для того чтобы начать знакомство непосредственно с наследием даосских практиков и школ, необходимо совершить экскурс в далекое прошлое, с эпоху «детства человечества». Необходимо постараться выяснить, что послужило предтечей возникновения уникального мировоззренческого комплекса, получившего название Даосизм.

Вниманию читателя предлагается пересказ одного из мифов о сотворении мира. Это довольно известный миф о первочеловеке Пань-гу. Несмотря на то, что миф этот имеет китайские корни, все же идея берет свое начало, скорее всего, в мифологии индийской, а, быть может, даже и у древних народов, населявших когда-то восточную Сибирь. Но суть не в этом. В мифе о Пань-гу содержится множество ценнейших для нас элементов, ведущих к пониманию древними китайцами мира, Вселенной, взаимодействия начал и т. д. Миф этот наглядно проиллюстрирует нам некоторые моменты, ставшие впоследствии основными в даосских изысканиях.

Вот этот миф. В ту пору, когда еще и самих времени и пространства не было, когда не было ни неба, ни земли, когда не было расстояний, – был хаос. Не было ни солнца, ни луны, ни зверей, ни птиц, ни морей, ни суши. Мир пребывал в состоянии неизвестности и был жидким и вязким, как грязь в сезон дождей на юге. Лишь мелкие частицы ци носились по этому миру, погруженному во мрак. И заключен был этот мир в огромное яйцо. Но было угодно, чтобы стал порядок. И зародился в этом мраке и хаосе Паньгу. Внешний его облик описывают по-разному. Одни говорят, что видом своим он был похож на человека, другие – что тело его было змеиным, а голова была похожа на голову дракона. Он был началом всего сущего, он понял, что мир нуждается в нем. И тогда взял он в руки молоток и долото и пробил крышу мира. И мир раскололся надвое. Паньгу привстал, уперся в верхний его край и стал понемногу отделять небо от земли. Силы инь и ян проявили тогда свою силу. Инь призвана олицетворять все низкое, темное, неизвестное, ян – все высокое, светлое, определенное. Паньгу стоял, подперши головой небо, и каждый день оно поднималось на один чжан (3,3 метра). Так он стоял восемнадцать тысяч лет. За это время небо совершенно отделилось от земли. Помогали Паньгу его верные спутники: единорог, феникс, дракон и черепаха. Эти священные существа до сих пор не оставляют людей и делят с ними беду и радость. Но по прошествии восемнадцати тысяч лет силы покинули его. Он почувствовал, что скоро умрет. И тогда Паньгу вздохнул. И этот последний вздох его стал ветром и облаками. Паньгу закричал. И этот последний его крик стал громом. Он увидел, что мир все еще пребывает в темноте, и его левый глаз стал солнцем, а правый – луной. Но, вопреки ожиданиям Паньгу, было темно. День и ночь не возникали. И некому было исправить эту ошибку, поскольку не было еще мудрецов, которые занялись бы этим. Ведь люди еще не появились. Так Паньгу и умер, не дождавшись разделения суток на ночь и день. Когда он упал и умер, его волосы и борода превратились в созвездия, его плоть стала плодородной почвой, а его пот превратился в дождь и росу. Кровь Паньгу разлилась, и возникли реки, а его вены и жилы стали дорогами. Лишь многие столетия спустя земной император, увидев, что на земле все еще темно, решил устроить порядок. Солнце и Луна скрывались за морем и показываться не желали. Земной император взывал к ним, приказывал и угрожал, однако они не хотели подчиняться. И тогда император призвал дух Паньгу. Паньгу восстал и пришел на помощь. Он пошел к морю и направил к горизонту свою левую руку, на которой было написано «солнце». И Солнце повиновалось ему и появилось. Затем Паньгу вытянул вперед свою правую руку, на которой было написано «луна». И Луна пришла. Паньгу семь раз произнес просьбу императора. Тогда Солнце и Луна послушались, и с тех пор сутки разделились на день и ночь. Паньгу также разделил мир по четырем сторонам света. Этими четырьмя сторонами стали его руки и ноги. И вот как выглядит мир (с точки зрения первых рассказчиков мифа): небо, поднятое на руках Паньгу, безгранично и имеет округлую форму, внизу простирается земля квадратной формы, в центре же земли находится Срединное государство или Поднебесная.

Надо заметить, что история, которую вы только что прочли, вряд ли является первоисточником. Миф о Пань-гу был записан лишь в III веке н.э., а это, согласитесь, для истории мифа крайне поздно. Миф передавался из уст в уста и, естественно, история эта претерпевала изменения. Но вот мысль о великом хаосе, из которого постепенно возникло нечто – эта идея вряд ли подверглась изменениям.