Бенджамин Алире Саэнс - Аристотель и Данте открывают тайны Вселенной

Так что я был сыном человека, внутри которого жила Вьетнамская война. И у меня была уйма трагических причин для жалости к самому себе. И возраст тоже тому способствовал. Иногда мне казалось, что быть пятнадцатилетним – самая большая трагедия на свете.

В бассейне я первым делом отправился в душ. Это одно из правил. Правила, ага. Я ненавидел принимать душ с кучей каких-то парней. Не знаю почему – не нравилось, и все тут. А некоторые еще любят поболтать, как будто это совершенно нормально – мыться рядом с посторонними и трепаться о нелюбимом учителе, или о фильме, который видел на днях, или о девчонке, за которой хочешь приударить. Только не я – мне сказать было нечего. Парни в душе… Это не мое.

Я подошел к бассейну и сел на бортик, опустив ноги в воду.

Что делать в бассейне, если не умеешь плавать? Учиться. Наверное, иначе никак. Я каким-то образом уже научил свое тело оставаться на плаву. Вот так вот случайно воспользовался каким-то законом физики. И что самое классное – сделал это самостоятельно.

«Самостоятельно» было мое любимое слово. Просить о помощи я не умел и эту вредную привычку унаследовал от отца. К тому же здешние инструкторы по плаванию, называвшие себя спасателями, были придурками и не горели желанием возиться с тощим пятнадцатилетним пацаном. Куда больший интерес у них вызывали девчонки с только что оформившейся грудью. Эти инструкторы были помешаны на женской груди, честное слово. Как-то раз я подслушал, как один из них говорил другому, пока тот якобы присматривал за группой малышей:

– Девчонки – они как деревья, покрытые листьями. Так и хочется на них забраться и посрывать все эти листья.

Его приятель рассмеялся:

– Какой же ты осел.

– Не, я поэт, – сказал первый. – Поэт человеческого тела.

И они оба расхохотались.

Ага, конечно, Уолты Уитмены [7] Уолт Уитмен – американский поэт XIX века, автор сборника «Листья травы». нашлись.

Вообще с парнями вот какая штука: находиться в их обществе мне не особенно нравилось. В том смысле, что рядом с ними мне было как-то не по себе, даже не знаю почему. Я просто… Сам не знаю… Чувствовал, что я другой, что ли. Рядом с ними мне было стыдно за то, что я тоже парень. И сама мысль о том, что пару лет спустя я могу стать таким же мерзавцем, вгоняла в уныние. Девчонки – они как деревья? Ага, в таком случае этот паренек умен как прогнившее полено, изъеденное термитами.

Мама бы сказала, что у них просто период такой. Что скоро они поумнеют. Ага, еще чего. Может, жизнь и есть лишь набор периодов, сменяющих один другой? Может, через пару лет у меня начнется такой же, как у этих восемнадцатилетних спасателей? Хотя я не очень-то верил в мамину периодическую теорию. Она казалась не объяснением, а оправданием. Не уверен, что мама вообще понимала парней. Да и я тоже не особо их понимал, хоть и сам был парнем.

Мне казалось, что со мной что-то не так. Наверно, я оставался загадкой и для самого себя. Отстойно, конечно. Потому у меня и была куча проблем.

Но одно я понимал наверняка: просить этих двух идиотов научить меня плавать я не собираюсь. Лучше быть одному и страдать. Даже утонуть – и то лучше.

В общем, я держался от них подальше и просто лежал на воде. Так себе развлечение.

Тогда-то я и услышал его слегка скрипучий голос:

– Я могу научить тебя плавать.

Я подвинулся к краю бассейна и встал в воде, щурясь от солнца. Он сел на бортик. Я подозрительно его оглядел. Если парень предлагает мне уроки плавания, заняться ему явно нечем. Два парня, которым нечем заняться? Звучит как скукотища в квадрате.

У меня было правило: лучше скучать одному, чем вместе с кем-то, – и я всегда ему следовал.

Может, поэтому у меня и не было друзей.

Между тем он смотрел на меня. Ждал ответа. Затем повторил:

– Я могу научить тебя плавать, если хочешь.

Мне чем-то нравился его голос. Казалось, у него простуда и он вот-вот окончательно охрипнет.

– Странный у тебя голос, – заметил я.

– Аллергия, – отозвался он.

– На что?

– На воздух.

Это меня рассмешило.

– Меня зовут Данте, – представился он.

Я засмеялся пуще прежнего, а потом выдавил:

– Прости.

– Ничего. Мое имя всех смешит.

– Нет, не в этом дело, – сказал я. – Просто меня зовут Аристотель.

У него заблестели глаза. Серьезно, парень слушал меня с открытым ртом.

– Аристотель, – повторил я.

И тут мы оба расхохотались как ненормальные.

– Мой отец преподает литературу, – пояснил он.

– У тебя хотя бы оправдание есть. Мой отец – обычный почтальон. Аристотель – это английский вариант имени моего дедушки. – И тут я произнес дедушкино имя с очень выразительным мексиканским акцентом: – Аристотелес . А вообще это мое второе имя. Первое – Эйнджел. – И я снова перешел на испанский: – Анхель. Ангел.

– Тебя зовут Ангел Аристотель?

– Ну да, так и зовут.

Мы снова принялись хохотать – и хохотали без умолку. Я даже толком не понимал, почему мы смеемся. Над нашими именами? От облегчения? Или от радости?

Смех – вот она, еще одна тайна жизни.

– Раньше я всегда представлялся как Дэн. Ну, знаешь… По сути, просто опускал последние две буквы. Но потом перестал. Нечестно как-то. Да и в любом случае правда всегда всплывала наружу, а я чувствовал себя вруном и идиотом. Мне было стыдно за то, что мне стыдно, и это чувство мне совсем не нравилось. – Он пожал плечами.

– Меня все зовут Ари, – сказал я.

– Приятно познакомиться, Ари.

Мне понравилось, как он это сказал. Казалось, ему в самом деле приятно.

– Ладно, – сказал я. – Научи меня плавать.

Прозвучало это так, будто я делал ему одолжение. Но он то ли не заметил, то ли не придал этому значения.

Данте объяснял предельно четко. Он отлично плавал, знал все о дыхании, о движениях рук и ног и о том, как работает тело под водой. Воду он любил и даже уважал. Он понимал ее красоту и опасность и говорил о плавании так, будто всю жизнь провел в воде, хотя ему было всего пятнадцать. Кто он такой? Он выглядел хрупким, но не был таковым. Он был собранным, сильным и умным и не прикидывался глупым или посредственным – это не про него.

Он был веселым, сосредоточенным, энергичным. Иногда – почти яростным. Но в нем совсем не было злобы. Я удивлялся: как можно жить в нашем злобном мире и не впитать в себя хоть немного злобы? Разве парни такими бывают?

Данте стал еще одной тайной – одной среди многих тайн нашей Вселенной.

Все лето мы плавали, читали комиксы и книжки и спорили о них. Данте достались от отца старые комиксы о Супермене. Он их обожал. А еще любил комикс про Арчи и Веронику. Я эту хрень терпеть не мог.

– Никакая это не хрень, – говорил Данте.

Мне нравились Бэтмен, Человек-паук и Невероятный Халк.