Бириси - Рай там, где все поступают правильно

Дорану она задала с десяток вопросов, чтобы определить позиции астрологических домов натальной карты, размеры и положение которых зависят от точного времени и места рождения, и у каждого человека строго индивидуальные, как отпечатки пальцев.

Потом, сидя на чёрном стуле с высокой спинкой, она показывала на монитор, где изображался гороскопический круг с сопутствующими символами и объясняла: Меркурий в карте Дорана Макмилли находится в соединении с Юпитером – это предполагает высокий интеллект или ощущение собственного ментального величия, но в точной оппозиции с Ураном, а это – признак негативного влияния социума или социопатии разной степени… впрочем, аспект может говорить и о прозрениях: о достоверном проявлении аспекта следует судить лишь уточнив положение домов. В самых тяжёлых случаях подобная конфигурация может свидетельствовать о психических отклонениях, типа аутизма, или даже предвещать физическое повреждение мозга, например, в автокатастрофе.

Скептически настроенный к астрологии Макмилли порывался спросить: «А вертолёт на голову может свалиться?» – но удержался от самопальной остроты.

Клото тем временем вещала: «Согласно предварительным вычислениям, на Асценденте в вашей натальной карте стоит звезда Зубен Эльгенуби, что является особым знаком, очень тревожным… но этот момент требует уточнения».

Натальная карта Фланны оказалась также по-своему замечательной, однако Дорану запомнилось только: Марс в соединении со звездой Растабан (импульсивность, склонность к саморазрушению, возможна скрытая болезнь), из пятого дома квадрат Сатурна к Луне (проблемы с отцом или трудности с замужеством) и квадрат Плутона к Меркурию в восьмом доме. Последнюю конфигурацию Элайнолла растолковала так:

– Три тысячи лет назад, когда астрология принимала известную нам систему… и даже в средние века… такой аспект трактовали как раннюю смерть. Но с тех пор человечество научилось рассеивать самую грубую энергию – энергию физического плана. Эпидемии, повальная детская смертность, имперские войны, междоусобицы – остались в прошлом. Впрочем, где-то там – в Индии или в Африке – ещё сохраняются условия, схожие со средневековьем. Но в цивилизованном мире и, в частности, в нашей с вами стране, самые радикальные реализации аспектов – редкость. Скорее, он осуществится в психической сфере, например, в зацикленности на некоторой идее-фикс или в склонности к манипулированию волей людей.

Затем Элайнолла быстро сравнила между собой обе натальные карты и возвестила:

– Хм. Очень интересно. Ваш Уран, Фланна, в точном полусекстиле с Меркурием вашего друга.

– Это плохо? – насторожилась Фло.

– Это означает, что вы иногда можете поражать его неожиданностями или подавать необычные идеи, но…

Теперь насторожился Макмилли: «О чём болтала Фло с этой ярморочной гадалкой?»

– … но, скорее всего, он не будет понимать сути ваших идей, их направленностей, их реальных целей. Впрочем, я не уверена, что и вы, с вашим квадратом Плутона к Меркурию… Нет, это надо изучить лучше. Так… Заточение в восьмом доме. Управитель дома Смерти в водном знаке… – продолжала мадам Клото проникать в тайны неба. – И Солнце… Это вам императивные обстоятельства. Вы, Фланна, явно имеете на него влияние. Вам следует взвешивать каждое своё слово, каждый поступок в сфере личных отношений.

Будучи человеком здравомыслящим (по собственному мнению), Макмилли из кабинета звёздоаналитика всю эту информацию вынес в виде фрагментов саркастического характера и издевательских передёргиваний. Умей Элайнолла читать мысли так же как небесные письмена, она наверняка обиделась бы и обозвала его дураком: просто, Доран был уверен, что астрологессе о Фло уже рассказала её подруга, приведшая их на эту вечеринку.

Потом была поездка в Нью-Йорк… и в Сан-Франциско… и безуспешный поиск подельников… и раздумья, с бутылкой виски, о судьбе.

На следующий день, вернувшись из отеля к обеду, он на расспросы Фло буркнул что-то, мол, никаких обнадёживающих новостей. Остаток дня Макмилли был угрюм, рассеян. Ночью долго не мог уснуть, а задремав, вскоре проснулся, пошёл на веранду курить и уже не ложился до шести часов утра.

Придя в спальню, обнаружил, что Фло тоже не спит и секунду назад закурила сигарету.

– Дор, а помнишь Аманду? – поинтересовалась рыжая бессонница.

Доран понял: в день их знакомства в кафе Фло была с Амандой Флинн.

– Её парень… его зовут Тед Махер… может нам подойти, мне кажется. Он такой… м-м… ну, крутой. И Аманда тоже может пригодиться. Они оба. А? Как тебе?

Доран задумался. Об Аманде, кажется, Фло с ним никогда не говорила – не упоминала её. И созванивались они, вроде бы, лишь пару раз за всё время, причём звонила Фло.

– Они сейчас здесь, в городе, – прервала она молчание. – Завтра приедут к нам.

Он присел на кровать:

– Ты уверена, что им можно доверять? Обоим.

Она пожала плечами:

– Не знаю. Мне кажется, можно.

– На четверых делить, – после секундной паузы заметил Доран, взглянув на подругу чуть исподлобья.

– Ты сам говорил, нам надо больше людей. И раз уж мы влезли в это… Я думаю, нам надо скорее всё сделать, купить яхту и… – движением руки она показала отдаление.

– Фло, в таком деле надо быть уверенным, что человек не начнёт трепать языком и сорить деньгами.

– Ну Аманда не такая. И она, кстати, сидела недолго в тюрьме. И Тед. И он, кажется, тоже не болтун.

– Аманда сидела в тюрьме?!

Фло скривила губы.

– Не долго, – сухо ответила она. – Это имеет значение?

– Наверное, раз ты сама об этом заговорила.

– Не умничай.

– Я не умничаю.

– Не хочешь брать Аманду и Теда – найди других. Только время – деньги.

Тед и Аманда пришли ближе к вечеру следующего дня. Пары расположились на задней веранде дома. Доран и Фло заранее договорились, пока прощупать почву, перед тем как, возможно, предложить гостям соучастие в их тайном предприятии, причём основную работу в этом плане должен сделать Доран, а усилия сосредоточить на Теде (может быть, удастся обойтись без Аманды).

Аманда сильно преобразилась с тех пор как её видел Макмилли. Она сделала новую стрижку: пряди каштановых волос едва доставали основания длинной тонкой шеи, огибая и оставляя открытыми маленькие розовые ушки. С внутренней стороны предплечья правой руки у неё теперь имелась обширная разноцветная наколка.

Тед оказался субъектом среднего роста, чернявым, с заострённым носом и тонкими губами, обе руки до запястий были покрыты наколками в стиле «латинос». В его манере говорить, в жестах, улавливалась если не надменность, то своенравность. Неприязни или тревоги он у Дорана не вызывал – если только осторожное недоверие в самом начале их знакомства, просто как к сопернику одного с ним пола.