Маир Арлатов - Воскрешающая 5. В объятиях Хаоса. Книга вторая

И он получил от меня желаемый стакан воды. Но не совсем обычной… Вода была наполнена энергией жизни и потому даже стала гуще, чем обычная. Но Феонирд выпил с жадностью и не заметил в ней ничего особенного. Энергия жизни наполнила его старое тело, придала сил и уверенности. Вставая с кресла, он обратился ко мне с вопросом:

«Ты же не станешь тратить на меня свою силу?»

«Выведешь меня из себя и получишь все сполна!»

«Хорошо, хорошо…»

Аната была очень внимательна к мужу. Она поддерживала, заранее предвидя каждый его шаг, и не могла скрыть радости, замечая в нем положительные перемены.

Все это время Оланда и Акдонирус были лишь свидетелями, происходящих с Феонирдом перемен. Сын султана выглядел равнодушно, а Оланда от переживаний побледнела. Ей впервые приходилось наблюдать воскрешение мертвого. Влюбленная парочка поспешила побыстрее покинуть помещение креохранилища. А мы последовали за ними.

Уже в коридоре Феонирд остановился перевести дух. Силы, что я дала ему с водой, было явно недостаточно. Глядя на него, я невольно сокрушалась, сожалея, что удерживаю себя от желания вернуть ему его же силу или хотя бы часть, которую удастся выделить из себя. Он без сомнения догадывался о моем намерении и проговорил вслух:

– Это… бессмысленно.

– О чем ты, милый? – взволнованно заглядывая в его глаза, поинтересовалась Аната.

Феонирд медленно повернул голову в бок, искоса посмотрев в мою сторону.

«Лануф, это бессмысленно. Сколько бы сил ты не вложила в это тело – оно мертво»

– Феонирд, что ты такое говоришь?

«Правду! Лануф вернула душу в мертвое тело. Тело не ожило, и моя душа попала в ловушку, но ненадолго. Прости, знаю, мои слова причиняют тебе боль»

Глаза Анаты наполнились слезами. Отвернувшись, чтобы смахнуть их, она проговорила:

– Не говори ничего…

«Феонирд, что же мне делать? – спросила я. – Ты что–то знаешь, ответь»

«Я не знаю»

«Ты хочешь сказать, что нет силы, способной вернуть тебя к полноценной жизни?»

Я обогнала его, вынудив остановиться. Он в ответ, соглашаясь, покачал седой головой.

«Ты уверен?»

Он поднял глаза и посмотрел на меня с холодным безразличием.

«Стой! – я дотронулась до его плеча, – а сам ты хочешь жить?»

«Я устал. К чему эти напрасные разговоры?»

«Ответь мне!»

«Ты, конечно, многое можешь, но я даже рад, что в моем случае тебя ожидает неудача»

«Возможно, ты прав – мне одной не справиться с этой задачей, но способ существует. Нужно лишь твое согласие»

«Согласие на что?»

«Согласие жить!»

«Я не могу дать согласие, не зная, что в действительности меня ждет»

«А если это встреча с тем, кого ты ненавидишь или презираешь? Что если только он способен вернуть тебе настоящую жизнь?»

Феонирд долго молчал, перебирая в голове возможных врагов. Он засомневался, что на Ийокопене есть кто–то, кто заслуживал его ненависти.

«Признаться, я слегка озадачен. И если предположить, что такой человек или кто–либо еще существует, я не хочу быть ему обязанным»

«Да, он так и сказал. Ты слишком гордый, чтобы принять его помощь»

«Кто он, не скажешь?»

Я, не ответив, отошла в сторону.

– Феонирд, согласись ради меня, – жалобно попросила Аната. – Пусть твой долг будет на мне. Я хочу, чтобы ты жил.

«Ан, я не смогу тогда жить. Мне очень жаль»

Мы молча продолжили путь.

Оланда и Акдонирус с нетерпением ожидали нашего появления. Я сразу ощутила страх, наполнявший их сердца.

– Там… кто–то … – взволнованно проговорила девушка.

– Скребется и шипит? – решила уточнить Аната.

Акдонирус кивнул, ответив:

– Да и их много.

В этот момент снаружи что–то с силой ударилось в металлический люк корабля, а затем раздался долгий раздражающий скрип.

– Кошки, я же говорила. Надеюсь, обшивка выдержит.

«Определенно я многое пропустил…», – выразил недовольство Феонирд.

Ничего не объясняя друзьям, я отправилась выяснить, что за кошки пытаются к нам проникнуть. Мое внезапное появление на стоянке недалеко от нашего корабля подействовало на существ ошеломляюще. Это были большие черные со светящимися желтыми глазами животные. Они сразу забыли о желании проникнуть внутрь корабля и двинулись в мою сторону. Животных было семь. Гибкие тела троих ловко скользили по ступеням трапа, двое подкрадывались ко мне, прячась в густой тени, а еще парочка готовились спрыгнуть с ближайшего катера. Животные иногда огрызались друг на друга, фыркали, клацая зубами. Их длинные хвосты нервно подергивались.

Опасность исходила от этих существ. Они не ведали страха и с каждым пройденным шагом, становились все агрессивнее.

Мне ничего не стоило их умертвить. При иных обстоятельствах я бы так и поступила. Но кошки эти – не просто животные. Это то, во что превратился местный колдун или колдунья. А вдруг это Бель?

Я вознесла руки с посохом к небу и, образуя вокруг себя серебристый светящийся купол, повелительным тоном про себя произнесла:

«Зверей вместе собираю –

Быть единым заклинаю!»

И в этот миг кошки в едином порыве кинулись на защищающий меня купол, блеснув в воздухе когтями. На секунду их тела замерли в прыжке. Замерло в их глазах мое отражение. Замер в глотке злобный рык. Время остановилось, а затем пошло вспять. Звери на глазах начали уменьшаться, пока не превратились в кротких котят. Котята зашевелились, беспомощно замахав в воздухе лапками, замяукали жалобно и начали приближаться друг к другу. Я мысленно толкала их к сближению, но мне приходилось преодолевать сопротивление. Чем ближе друг к другу становились животные, тем сильнее становилось сопротивление сил: разрушения и созидания. Но на моей стороне – стороне созидания, стремящейся вернуть колдуну его истинный облик, был существенный перевес – сила Веры! Я верила истово, как безоговорочно верит фанат в своего кумира или в истинность идеи. А на стороне силы разрушения не было ничего, кроме души колдуна – живой, но уже прекратившей борьбу за жизнь. Души живой – пока она продолжает питать силу, ввергнувшую ее в ад.

Только энергия души иссякала быстро, и потому битва между силами не была долгой. Я видела свою победу и в глубине души ликовала. И победа пришла! Сила разрушения разорвала связь с душой колдуна и оставила место битвы. Животные слились в комок, постепенно превращая его в форму напоминающего человека. Исчезло их жалобное мяуканье, возникло долгое затишье. Фигура колдуна проявлялась все четче, и в один прекрасный момент к нему вернулась осознанность происходящего. И тогда долгий мучительный вздох нарушил тишину.

Теперь колдун не представлял для меня опасности. Он лежал на асфальте и казался безобидным, как младенец.

Я сняла защитный купол и направилась к нему.