Камилла Лэкберг - Менталист

Фокус, Винсент .

Ты должен быть здесь и сейчас. В конце концов, это прямая трансляция.

– Выбирайте что хотите, – ответил он Стеффо, – но делайте это не раздумывая. И попытайтесь сформулировать свои чувства.

Стеффо смотрел на стол. Там лежали автомобильные ключи Йенни, булочка, позаимствованная Винсентом с завтрака, который накрыли для гостей студии, мобильник Стеффо и потертый кожаный бумажник Винсента, украшенный портретом Че Гевары.

– Тогда это. – Стеффо взял бумажник. – Я чувствую… в общем, это то, что мне понравилось.

– Бумажник, значит… – медленно проговорил Винсент. – И вы действовали по собственной воле?

– Именно так. – Стеффо рассмеялся. – В здравом уме и твердой памяти.

– Но, скажем, вот эта булочка, – вмешалась Йенни и моргнула в камеру, – чертовски аппетитно выглядит, вы не согласны?

– Что ж, вольному воля. – Винсент криво улыбнулся и кивнул на бумажку на столе.

– Вслух, пожалуйста, – попросила Йенни.

Но Стеффо отдал бумажку ей, и Йенни сама зачитала текст хорошо поставленным дикторским голосом:

– «Мои действия определяются двумя факторами – моими собственными предпочтениями и системой ценностей и влияниями окружающих. Все вместе это означает, что я выберу кошелек с вероятностью девяносто процентов, даже если сам не понимаю почему».

Йенни перевела взгляд на Стеффо, который выглядел сильно раздраженным. Винсент отпил воды. Йенни снова повернулась к камере, за которой качал головой удивленный оператор.

– Для тех, кто еще не выключил телевизор, повторяю, что Винсент Вальдер снова в студии четвертого канала, чтобы объяснить, как работают наши мозги и, возможно, еще больше их запутать.

Винсент посмотрел на монитор рядом с камерой. Красные цифры продолжали вести обратный отсчет. 04:14 – на все про все четыре минуты. 414 – четвертая, первая и снова четвертая буквы в алфавите; образуют слово DAD. То есть «папа». Наверное, ему не следовало привозить Астона на прямой эфир, но восьмилетний сын так обрадовался при виде булочек и бутылок с апельсиновым соком в комнате для отдыха… Главное теперь – не опоздать в школу.

– То есть, – неуверенно начал Стеффо, – звучит так, как будто я не осознаю мотивов собственных действий. Но как я могу не осознавать собственные предпочтения и систему ценностей?

Судя по голосу, он был возмущен до глубины души. Винсент пережил секунду замешательства, прежде чем мысли вернулись в нужное русло.

– Вы не полностью их осознаёте, в том все и дело, – объяснил он. – Сильное потрясение в детстве, психическая травма могут и спустя много лет заставить человека вести себя определенным образом. Вы сами не будете это осознавать, но ваше поведение в определенной ситуации будет предсказуемо почти на сто процентов.

– Неужели все так просто? – удивилась Йенни. – То есть если в детстве я упала с велосипеда, буду ненавидеть велосипеды всю жизнь?

– На тебя, во всяком случае, это похоже. Я имею в виду порчу мебели в студии и то, как ты совсем недавно чуть не устроила здесь пожар.

Йенни холодно посмотрела на Стеффо. Он намекал на то, как она недавно пыталась поджарить сырные палочки в прямом эфире, а они загорелись. Эпизод имел широкое хождение в социальных сетях.

– Не уверен насчет велосипеда, – ответил Винсент, – но если на вас наедет синяя «Ауди», вы будете долго испытывать стресс при виде синих машин. Если, конечно, вообще останетесь живы. Хотя… совсем не обязательно, чтобы все было настолько драматично. Главное – пережить сильный эмоциональный всплеск. Эмоции…

Еще минута. Нужно поторопиться.

Фокус, Винсент, фокус …

– Это примерно то, что я пережил в «Давайте танцевать», – оживился Стеффо. – Черт, как там было весело! Вот где сильные эмоции. Помню как сейчас…

– О, только не это… – Йенни закатила глаза.

А Винсент понял, что Стеффо приблизился к нужной точке.

– Очень может быть, что здесь и кроется разгадка, – объявил он. – Сильные положительные впечатления в сочетании с событиями вашего прошлого. Эти воспоминания вызывают у вас приятные ощущения, поэтому вы и возвращаетесь к ним снова и снова. Помните, что было на вас в тот день, Стеффо?

– Очень даже хорошо помню. Белая куртка с капюшоном… – Он замолчал и испуганно уставился на Винсента: – Но… вы ведь не всерьез, да?

– Что такое? – Йенни повернулась к нему. – В чем дело?

Часы на мониторе показывали 00:10. Еще десять секунд, и начнется реклама. Винсент уложился почти идеально.

– Белая куртка с портретом Че Гевары. – Стеффо озадаченно мял в руке бумажник, на котором оператор увеличил изображение знаменитого революционера.

– Неужели все так просто? – продолжала удивляться Йенни.

Винсент улыбнулся:

– Иногда.

Трансляция была прервана из-за рекламы спустя секунду после того, как он перевел глаза на камеру. Что бы там ни говорили, а с прямыми эфирами у него всегда полный порядок.

Винсент положил руку на плечо Стеффо:

– Спасибо за участие. Бумажник можете оставить себе.

И вышел из студии первым. За спиной участники программы оживленно обсуждали эфир. Винсент наделся, что Астон оставил для них хотя бы половину булочки. На пути к комнате отдыха включил мобильник и посмотрел не принятые за время эфира звонки. Их было три, и все от Мины.

Мина спустилась по узкой лестнице в короткий коридор с зеркалом на стене над туалетным столиком. Коридор заканчивался комнатой с двумя диванами, столом, на котором стояли блюдо с фруктами и вазочка с конфетами, и стеклянным холодильником, до отказа набитым бутылками с газированной водой.

– В прошлый раз вы говорили, что сюда нет хода посторонним, – напомнила она.

– Для тех, кого я не знаю, – да, – ответил Винсент. – В любом случае это не распространяется на блюстителей закона.

Мина огляделась.

– Довольно уютно, – заметила она. – Я представляла себе это иначе – застарелый запах пива, обшарпанные стены с газетными коллажами…

Честно говоря, поначалу Мине не понравилось его предложение встретиться за кулисами «Риваля», где у Винсента было выступление. При ней были пара латексных перчаток и салфетка, чтобы расстелить на стуле, перед тем как сесть.

– Бывает и такое, – ответил Винсент. – «Риваль» – лучшая площадка в городе, вы должны быть довольны. Кроме того, под сценой идеальная звукоизоляция. Здесь нас никто не может слышать.

Он был прав. Помещение и в самом деле выглядело чистым и недавно отремонтированным. Мина вздохнула и опустилась на один из диванов. Судя по поведению пружин, она была первой, кто его использовал. То есть никаких взъерошенных поклонниц с барабанщиком группы в обнимку и бутылкой пива в другой руке. А значит, салфетку для сидения можно не доставать.