Камилла Лэкберг - Менталист

– Спасибо, что согласились со мной встретиться, – продолжала Мина. – Что вы решили с нашим предложением? Завтра утром я могла бы представить вас нашей группе. Расскажите ваши идеи насчет порезов на бедре жертвы. Это очень интересно.

Винсент удивленно смотрел на гостью:

– Но… разве вы этого сами не увидели?

– Мы… как вам сказать… искали другое. Прежде всего хотели идентифицировать ее и найти хоть какой-то подход к преступнику. И в этом, как я уже говорила в Евле, мы не слишком далеко продвинулись. Но то, что порезы на теле жертвы могут иметь символическое значение, для нас из области фантастики.

Винсент вздохнул. На лицо набежала тень, как будто он вдруг закрылся от собеседницы.

– Повторюсь, я не профессионал… Из области фантастики, вы сказали? Хм… В таком случае вы правы. Мои услуги вам не нужны. Угощайтесь…

Он подвинул ей вазочку с конфетами. Мине понравилось, что все они были в бумажных обертках. Значит, оставались защищены, даже если в вазочке рылась чужая грязная рука. Мина задалась вопросом, специально ли Винсент подобрал такие конфеты. Успел ли разглядеть эту ее особенность? Если да, оставалось ждать, когда начнутся неприятные намеки. Большинство людей, ступив на эту дорожку, не могли остановиться. Но Мина надеялась, что Винсент – не большинство.

С другой стороны, ей было неприятно, что малознакомый человек читает ее, как открытую книгу. На дне вазочки лежала «Думикола» – ее любимая конфета. Жаль, что так далеко. Прежде чем до нее добраться, Мина успела перебрать слишком много конфет в обертках, которых касались чужие грязные руки. Она посмотрела на «Думиколу» и покачала головой, отказываясь от угощения.

– Думаю, вы все-таки не ошибаетесь насчет порезов. Поэтому я и хотела, чтобы вы рассказали об этом остальным. Я считаю, что вы правы. Мы должны были сами увидеть эту цифру. Но мы ее не увидели, и поэтому нам нужна ваша помощь.

– С удовольствием, если смогу хоть чем-то быть вам полезен, – ответил Винсент. – Но, боюсь, я неэффективен в группе. Просто чтобы вы знали.

А кто эффективен? Группа – это всего лишь чужие люди, которые думают, что знают тебя, только потому, что ты работаешь с ними в одном месте. Мина никогда не понимала, почему в таких коллективах принято грузить людей рассказами о поездках на выходные и сколько зубов появилось у ребенка во рту. Как будто это кому-то интересно.

– Значит, завтра в девять утра в отделении полиции. – Мина встала. – Встретимся у главного входа. А теперь возвращаю вас публике. Она, похоже, в нетерпении.

Винсент возвел глаза к потолку и в следующий момент снова превратился в «мастера-менталиста».

– У меня для вас сюрприз, – сказал он. – Вот здесь…

Затем исполненным загадочности движением фокусника достал из холодильника бумажный пакет и протянул Мине.

«Думикола» – полная непочатая коробка.

– Увидимся завтра. – И он кивнул.

Отделение полиции на Кунгсхольмене, на Польхемсгатан, легко было узнать по большим гербовым щитам на воротах. День выдался сырой и туманный, серое небо вот-вот грозило разразиться осадками – мокрым снегом, на лету переходящим в дождь. Похлопывая себя руками, чтобы хоть как-то согреться, Винсент присматривался к людям, входившим и выходившим из стеклянной двери, но Мины среди них не было. Март явно не его месяц. Плюс неприятное ощущение, как будто бабочка бьется крыльями о стенки желудка, – нарастающее разочарование из-за грозившей сорваться встречи. Похоже, менталиста здесь и в самом деле не очень ждали.

Наконец она появилась – в красном пуловере. Винсент не мог не обратить внимания на то, как одета Мина, – вызывающе и в то же время сдержанно. Разумеется, он отдавал себе отчет, что красный автоматически запускает секрецию адреналина, – у Винсента, как и у всех остальных представителей рода человеческого на протяжении многих сотен тысяч лет. Потому что это цвет крови. И наши лица краснеют в гневе. Чем больше адреналина в теле, тем больше шансов убежать.

– Все искала, куда вы запропастились… – Она улыбнулась. – Почему стоите на улице? Уж не надумали ли дать задний ход?

– И такая мысль тоже приходила мне в голову.

Мина озорно взглянула на него, и Винсент почувствовал хороший всплеск кортизола, гормона стресса, вкупе с дофамином, «веществом радости». Все это способствовало секреции серотонина и заставляло тем самым мозг крутиться на полную катушку. Но и уровень тестостерона поднялся процентов на сорок. Типичный коктейль гормонов в ситуации, когда встречаются два человека. Вступают, так сказать, в химическую реакцию, даже если на расстоянии. Никто в ученом мире не может найти объяснение этому явлению, при этом все уверены, что именно так все и происходит. Винсент задался вопросом, чувствовала ли Мина то же самое. По правде говоря, он с самого начала не рассматривал побег в качестве одного из возможных вариантов. Для этого Мина была ему слишком интересна.

– Вы тысячу раз выступали перед незнакомыми людьми, – сказала она. – В принципе здесь то же самое. Пойдемте.

Винсент с любопытством оглядывался, когда Мина вела его по коридорам здания полиции. Все выглядело в точности так, как он и ожидал увидеть, – строго, даже казарменно. Маленькие кабинеты, до потолка заваленные бумагами, полки с длинными рядами папок. Открытые офисные ландшафты, разделенные перегородками на рабочие места, и повсюду чашки с полицейскими логотипами. Они подошли к стеклянной двери, изнутри задрапированной шторой, и Мина остановилась.

– Ну что? Готовы войти в клетку со львами?

Это обычное выступление – не более того. Ему не о чем беспокоиться. Если что и вызывает тревогу, так это красный пуловер Мины. И способствует еще большим выбросам кортизола в кровь.

Винсент не мог не заметить, что и она нервничает, и попытался угадать, чем это вызвано. Сомневалась ли Мина в правильности своей идеи относительно Винсента или же до сих пор не вполне ясно представляла себе его роль и потому не знала, как объясниться с коллегами? Вполне понятное беспокойство. Только им обоим нервничать ни к чему. Винсент стал подыскивать слова, чтобы ее успокоить.

– Мне все равно, перед кем выступать, здесь вы были правы, – сказал он. – Это групповая динамика – не более. Устоявшиеся группы всегда реагируют на введение нового элемента. Фрейд был одним из тех, кто уделял много внимания изучению психологии группы. Он ввел понятие «групповой души» – разновидности коллективного сознания. Идея в том, что группа в целом склонна действовать иначе, чем каждый из ее участников по отдельности.

Мина посмотрела на него с удивлением:

– Зачем вы мне это рассказываете?

– Ну… я тоже практикую его групповую психологию в своих шоу. Подход к большой аудитории совершенно иной, чем к отдельному человеку. Разные реакции, разные модели поведения – и я должен учитывать этот фактор, чтобы управлять публикой. В значительной части я опираюсь на теорию поля Курта Левина. В основе ее лежит положение о трех полевых параметрах. Первый – энергия, то есть то, что, если можно так выразиться, причиняет и мотивирует действия. Второй – напряжение, которое определяется разницей двух состояний – желаемого и исходного. Наконец, третий – физическая или психическая потребность, вызывающая внутреннее напряжение.