Евгения Грозд - Дитя ненависти

Через некоторое время примчал к охраняемому дому. Миленько. Тут хрен уйдёшь незамеченным, но я и не такие крепости брал. Проторчал он там прилично. К вечеру вышел. Мужчина закурил, ожидая пока тачка разогреется.

– Вечер добрый, – окликнул я. Обернулся. – Мужик, в этом доме ещё кто-нибудь хату сдаёт, не знаешь?

Он тут же потерял ко мне интерес и, отмахнувшись, бросил:

– Не в курсе.

– Квартиры-то поди шикарные?

– Соответствующие.

– Тоже снимаешь? – милейше поинтересовался, глядя на окна квартир.

Усмехнулся:

– В гостях был.

– А, ну извини, братан, – сунул руки в куртку.

– Ничего страшного.

– Я не за это извиняюсь, – приблизился к нему в упор, прикрываясь от камер.

Андрей дрогнул, лицо перекосилось от боли. Нож решил оставить внутри. С ним проживёт подольше. Впихнул в тачку, отрубив парой жестоких ударов по лицу. Закрыл дверцы и сел за руль.

Привёз его на склад, что снимался для наших делишек. Тут всегда спокойно и никто в радиусе пятисот метров не услышит криков страха и боли. Затащив в ангар, бросил на пол, пристегнул наручниками к батарее. Обчистил карманы: портмоне, деньги, банковские карты, памятные билеты в кино, фотки и… Договор на аренду.

Хороший гость – ходит в квартиру, которую сам же снимает для хозяев?

– Обманывать нехорошо, – потрепал за волосы его свисающую голову.

Из карманов брюк выудил две связки ключей. Одна – точно от арендованной хаты. Спасибо, браток. Лучшее время посещения – ранее утро. Подожди, Олечка, я уже иду.

ОЛЬГА

Антон напряжённо рылся в Интернете и всё время проверял телефон. Мне же устал улыбаться, делая вид, что всё пока хорошо. Под вечер Аня стала беспокойной, всё время вредничала и по любому поводу заливалась плачем. Зубы – этот набор признаков мне был знаком. Отправила мужчину за "Панадолом" и мазью с лидокаином. Зубопрорезыватель храбро претерпевал своё предназначение.

За ночь пару раз просыпалась от жалобного кряхтения малышки. Ближе к утру приняла решение уйти с ней в гостиную на диван. Провалилась в сон, но чувство тревожной дрёмы заставило открыть глаза. За окном – ещё ранее утро, темно… Но Ани рядом почему-то не оказалось.

– Антоша? – спустила ноги на пол.

До слуха донеслось гуканье малышки где-то из спальни. Похоже, Тоша решил забрать её с целью дать мне поспать. Глянула на часы – шесть тридцать утра. Озноб пробрал тело, и захотелось под антоновское крыло. Быстро пошлёпала в спальню.

Вскрикнула и тут же зажала ладонью рот, увидев картину в свете ночника. Антон, как ни в чём не бывало, спал на боку, укутавшись в одеяло, но рядом с его лицом покоился опорожненный шприц. В голову мужчины направлен пистолет с глушителем, а рядом возвышалась фигура, держащая на руках Аню.

– Доброе утро, – звук этого голоса подкосил мои ноги.

Это Он! Ягуар! Жуткое прошлое снова здесь, в моём доме.

– Ты и моя дочь приглашены ко мне. Если не хочешь пули своему ёбарю в башку, то одевайся поживее.

Малышка, надув щёки, сидела на его руке и заинтересовано теребила цепь на шее убийцы, норовя взять в рот. Мне стало невероятно страшно. Участь моего Саши висела теперь над ней. Нет, нет… Он не причинит собственной дочери вред.

– Оставь её, пожалуйста, – голос дрогнул в мольбе. – Я пойду с тобой.

– Мне приятно видеть, как ты беспокоишься о нашей дочери, – его голос звучал на удивление тепло и мелодично, – но мне не нужна ты без неё. Так что, одевайтесь и без глупостей. Не губи Антошку с Андрюшкой.

Андрей?!

– Да-да, – он довольно оскалился. – У него перо в брюшине, кто знает, может, ещё сможешь ему помочь.

Ягуар дал на сборы лишь пять минут, передав малышку мне. К моему счастью, Аня раздалась громким плачем. Быстро одела её. Трясущимися руками бросила в сумку пеленки, подгузники, тёплую одежду, бутылочки, лекарства – всё, что могло пригодиться нам. Помчалась с ней в гостиную, уложила на диван. Пока натягивала платье, быстро выудила из шкафа то разорванное, памятное, что хранила до сих пор. Сунула за диванную подушку.

Молю, Антош, найди его!

Успела. Фигура Ягуара возникла на пороге. Пистолет небрежно покоился в его руке, но это не должно давать мне надежд.

– Прибери тут. Спешки видно быть не должно.

Он хочет, чтобы Антон думал, что я просто ушла? Нет, он всё поймёт верно, у тебя ничего не выйдет.

– Шевелись! – в голосе различила раздражённые нотки.

Порхнула к малышке. Взяла на руки. Коснулась её лба губами. Горячая.

– У нее температура… Прошу, – снова взмолилась я.

Глаза мужчины сверкнули, а рука с оружием дёрнулась. Сделал два широченных шага ко мне и толкнул вон в коридор. Сумку взял сам.

– Без самодеятельности, – шикнул, обняв за талию.

Дуло пистолета уткнулось мне в бок.

Камеры брали нужные ему кадры – семья с ребёнком идёт на улицу – ничего особенного. Аня, округлив глазки, смотрела по сторонам. Щёчки её горели нездоровым румянцем. В транспорте узнала машину Андрея. Он не лгал.

– Есть чем сбить температуру? – убийца глянул на меня в зеркало заднего вида.

– Да.

– Делай.

Через полчаса Аня уснула. Потрогала лобик – начало действовать.

– Завяжи глаза, – кинул мне плотную чёрную ткань, – и опусти голову на сиденье.

Исполнила.

Машина явно ехала по грунтовой дороге, так как на каждом ухабе моё тело слегка подбрасывало вверх. Остановка. Хлопки дверей. Сталь пальцев отчего-то стала мягче. Поддержал за руку.

– Аккуратно, голову, – помог вылезти из машины.

Придерживая за локоть, повёл уже по ровной дороге. Скрежет дверей, гул от шагов. Это помещение складское и невероятно холодное.

– Больному ребенку здесь не место, – в моём голосе прорезалась суровость.

Лязг замков и грубый толчок.

– Располагайся, – снова лязг и удаляющиеся шаги.

Сорвала с глаз повязку. Старая тахта. Груда тряпок в углу. Стол. Ватное одеяло.

Обернувшись, тут же увидела на полу Андрея. Мужчина полусидя прислонился к батарее и слабо сжимал рану вокруг ножа. Руки и рубашка с пуховиком в крови. Глаза прикрыты.

– Андрей?! – аккуратно положив спящую Аню на тахту, рухнула возле него на колени. – Андрюша?!

Приоткрыл глаза, глядя затуманенным взором. Сердце сжалось со страшной силой.

– Оля…

Глава 10. Ты убила зверя

АНТОН

С трудом продрал глаза. Дома невероятно душно и… Тихо?! Половина кровати пустует.

– Оля? – позвал, прислушиваясь.

Без ответа. Ни звуков на кухне, ни гуканья Ани. Полная тишь. В груди мгновенно всё сжалось от беспокойства. Бросил взгляд на часы – десять утра.

Встал, плечо неприятно ныло. Спал неудобно? Потёр, разминая затвердевшую мышцу и потянулся к домашним брюкам. Одевшись, тут же устремился по комнатам на поиски. Везде всё как обычно. Зашёл на кухню, осмотрел холодильник и плиту – голо. Не похоже на Олю. Она никогда не забывала оставить еду для меня, будь то обед или ужин. И магнитная доска без сообщений для меня. Ушла гулять с Аней или, может, в аптеку? Но, не предупредив друг друга, мы никогда и никуда не уходили. Не то сейчас время для нашего мирка. Выглянул из окна во двор. Детская площадка пуста.