Мастер Солнца Покрова Пресвятой Богородицы - Трудно быть Ангелом. Книга Вторая. Роман-трилогия

Не сомневаюсь, что способен летать. И тебе я пишу и говорю – брат, если ты один в темноте, то следуй за мной, ибо я слово и свет от Него. Я есть жизнь и тёплый огонь доброты, потому что очень люблю и любим Богом и девушкой Мэри – Ангелом, самым прекрасным на свете, Ангелом с телом и ликом возлюбленной Боттичелли, Перуджино и Брунеллески, словно божественной, девою Мэри. А без неё и без любви в моём сердце – я стою в одиночестве, как банка пустая, как колокол без языка, ни говорить и ни жить я не могу без любви. Твоя нежность ко мне и во мне не знает границ. Любовь моя, Мэри, ты прекрасна и томна, как звёздное небо, и ночь твоя озорна. Новое утро! Твой смех, что весёлый ручей. Ты восхитительна, как нежная бабочка на ладони моей, расцветаешь цветком и уводишь меня в свой ангельский девичий мир. Ты капля росы на дрожащем цветке, чистая слезинка на щеке. Ты Ангел, прекрасна, хороша и, как юная роза, свежа; и ты любишь меня – круг вечный замкнулся на небесах, два Ангела встретились. Я скупил все цветы для нашего вечера, чтобы любовью согреться и насладиться с тобой. Каждую ночь ты летаешь во сне далеко, и я тоже спешу – улетаю за тобою в твой яркий сон, пока ты не проснулась. Мне бы успеть утром поцелуем нежным тебя разбудить. Ты любишь улыбки, вино и искусство, музеи, дворцы и крепкий кофе, мороженое, ярчайшие крупные розовые бриллианты, тонкие чулки и воздушные платья, изящные перчатки и красивые мечты. И это место, где я услаждаюсь тобой. И звучит переливами звонкий девичий смех. Ты красива, необычна и явно живёшь не в свой век. Твоя походка, твои модные платья, высокие чувства и искусство, окружающее тебя всюду, и сводят с ума всех парней.

Уже утро! Buenos días, мой Ангел прекрасный! Вставай! Разбудил поцелуем сладкие перси твои. И они ожили. Дайте мне зеркало – если оно запотело от дыхания, значит, прекрасный Ангел живой. Да, это не сон! И правда, Ангел! Живая, проснулась и улыбнулась мне, открыла глаза, и затрепетали тугие перси в невесомых ажурных шелках. Ты краше всех, ты очень юна и свежа, прекраснейшая из всех Ангелов Victoria’s Secret. Твой смех что горный ручей. Твой божественный голос, любовь моя Мэри, ласкает мой слух, глаза не насытятся тобой, а твой дивный, гибкий стан в шелках меня сводит с ума. С поцелуями начинается день. И ты выходишь из душа с улыбкой, обнимаешь меня. Лаская тебя взглядом, я понимаю, как сегодня выглядит секс. Я целую закрытые глаза и губы открытого жадного рта, обнимаю мокрые перси твои, попу и стан, спешу скорее удовлетворить твою жажду, мою любовь и сильную страсть. Ты вся горишь в моих крепких объятиях. А-ха-ха, а помнишь, как старушки в перекрученных чулках у магазина нас осуждали, меня и тебя, когда мы целовались? А в ответ мы смеялись, счастливые!

Долго пишу, а темы меняются и накатывают вновь волна за волной.

Зима. Холод. Я в Тарусе, ты в Лондоне.

А над землёй дуют холодные вьюги и закручиваются в кольцо. Я сильно скучаю! Скучаю! О тебе я мечтаю! И очень люблю тебя. Ты прекрасна, как сон, который я вспоминаю и пишу дневники. Раскинув руки, мы лежали с тобой в чистом поле за рекой, в ромашках, одни. Нам птицы пели и солнце светило. И вытряхивали песок речной из трусов, и мы смеялись, а потом сильно любили. После жаркого поцелуя любви, мы касаясь друг друга и дышали, усталые. Я улыбался с травинкой в зубах, прищурив глаза, глядел на солнце и синее небо, а ты рядом лежала, счастливая и почти голая, смотрела на меня нежно и улыбалась – это есть счастье! Сказала: «Нам надо расстаться». Спросил я: «А надолго ли?» Ты улыбнулась, ответила: «На секунду, чтобы только вздохнуть!» И ровно через секунду губы твои жадно коснулись меня, и заново всё завертелось в любви. Вековая тоска отпустила меня, а любовь увела далеко-далеко, за облака, и ещё дальше, до судорог, высоко на небеса. А теперь я не знаю как спуститься на землю. Зачем?..»

Увлечённый Поэт, забыв обо всём, неистово дальше печатал и стучал по клавишам несколько дней, а его ураганом кидало из стороны в сторону, с темы на тему. Он поднимал пласты своих переживаний, душевных метаний и ярких мечтаний о сильной любви. И вот, на тридцатой странице откровений родился любовный сюжет.

Ничто ниоткуда не появлялось. А если появилось – значит, от Бога. Поэт послушно пошёл за Ним и улетел с головой в откровенное творчество, и появились новые главы для книги, а принтер печатал листы, и пачка росла. Получилось 300 листов – шикарный любовный роман.

И осталось сочинить ещё сотню страниц!

По электронной почте Поэт отсылал Мэри новые и новые главы. Летел к любимой итальянке долгожданный роман. Обратно Поэт получал хвалебные отзывы и поцелуи. И ещё она исправно присылала Поэту потешные свои фотографии, красивые или дурацкие, и очень смешные, и сонные, и умильные, и весёлые. Каждый день она себя фоткала, а он получал снимки, целовал их и посылал поцелуи обратно.

Мэри звонила и говорила, мурлыкала в трубку:

– Ah! My dear, ты гений! Я иду по снежному Лондону. Но снег здесь противный и мокрый, бр-брр. А в душе моей светятся гирлянды из твоих поцелуев! Я с друзьями была на концерте моего любимого Jamie Cullum, и мы танцевали джаз до упада, а утром уже на работу. Ah! Ah, милый! Ah, Ah, my dear and very very beloved! Я обожаю тебя! И мне совершенно не холодно! Не беспокойся. Честное слово – на мне модные чулки. А я скучаю без зазрения совести по беззаботности жизни в Тарусе и по тебе, любимый мой гений. Что? О да! Каждый день – маленькая счастливая жизнь. Не-а, я не хандрю, я радуюсь, работаю и продаю картины художников, а сейчас с тобой говорю, мой хороший, любимый, и я очень счастлива…

У вас морозы? Прошу, одевайся теплей. Ой, лужа! Ай-йяй! Сейчас обойду её. Ох! В Лондоне сильная влажность, бр-р-р, пронизывает сырость и пробирается даже в бельё-о-о. А-ха-ха! Я люблю Лондон, но не сейчас. Приду – обязательно выпью горячего! О, представляешь, я была в старинном прекрасном замке, и было ощущение, что я снимаюсь в кино по роману «Гордость и Предубеждение». Чувствовала прекрасно себя, словно героиня романа – каменный замок, камины с огнём, картины, и я во всей своей красе! У-у, а ты, мой мистер Дарси, в России сейчас. Зайду-ка я в кафе и выпью чашечку горячего чая – душа просит чая, а ножки тепла, и время ещё есть до торгов. (Зашла в кафе.) Я в кафе. Что? Ты колешь дрова? Смысл жизни – тепло? О-да! Зимняя слякоть, очень холодно в Лондоне и всегда понедельник, а у тебя жарко в доме и уютно, любимый, тепло… У вас солнце и мороз? Прекрасно! А у нас слякоть. Я пью горячий, обжигающий чай и жду такси, весну и тепло, и наш с тобою любовный роман. Как мило – ты думаешь всегда обо мне, ко мне летят твои поцелуи. А я, я очень часто представляю, как целую тебя! Кстати, здесь, в кафе, очень тепло. За стеклом лужи, и снегопад совершенно не страшен, я выпила с горячим чаем немного вкусного Porto, а иначе у меня потечёт из носа. Хочу сидеть в тапочках у камина на коленях с тобой и обнимать тебя. Или в драгоценностях в опере. Хи-хи!