Владимир Машошин - Урфин. Захват

Первым ее желанием было немедленно бежать отсюда и больше никогда не возвращаться. Но работа была нужна, а медсестры требовались только сюда, Лена преодолела глупые страхи и все-таки осталась работать.

Как оказалось не зря.

Больничный городок не просто дал Лене новую жизнь, его подземелье сделалось местом силы, больница свела с могучим духом, который научил Лену магии. Произошло это, конечно, не сразу, а постепенно, Лене пришлось пережить несколько странных и страшных минут, но она заполучила способности, о которых многие мистики могут лишь мечтать.

Перед въездом в больничный городок Лена задержалась.

Её взгляд скользнул по треснувшим стенам заброшенного пропускного пункта, по ржавому шлагбауму, который словно гигантский палец указывал в небо, и вдруг нахлынули воспоминания…

Морозный декабрь 2004 года, утренняя темнота окутывала больничный городок, ледяной ветер пронизывал до костей.

Прикрывая мохнатой варежкой рот, Лена спешила на работу и мысленно проклинала себя за глупость устроиться так далеко от дома, если появится возможность, обязательно нужно будет перевестись ближе.

Ее первая рабочая смена тоже начиналась неважно, даже день, как сейчас помнит, был понедельник тринадцатое число.

Зал для посетителей встретил Лену безжизненной холодной пустотой.

Растерявшись, Лена свернула не туда, и ей пришлось изрядно поплутать по темным коридорам, наконец, она вышла к лестнице ведущей вверх.

Нужное ей отделение занимало третий этаж, рядом с лестничной площадкой сразу за углом находился сестринский пост.

Место постовой сестры в этот утренний час пустовало, раскрытый процедурный журнал пестрел синими записями, настольная лампа бросала одинокое круглое пятно на стол, Лена огляделась по сторонам.

Просыпающиеся больные неохотно выползали из палат, их сонные разговоры гудели нестройным гулом, из столовой тянуло запахом подгоревшего молока и свежего хлеба.

Лена пошла вдоль дверей пока не дошла до той, на которой висела табличка: «сестринская», дверь была приоткрыта и Лена осторожно заглянула внутрь.

Две зрелые похожие на шары женщины застёгивали верхнюю одежду, высокая худощавая девушка лет тридцати накидывала белый халат.

При появлении Лены, разговор смолк.

– А, вот и новенькая! Поздно приходишь подруга, – поправляя халат, сказала худощавая девушка.

– Смена же с восьми?

Шарообразные женщины засмеялись.

– Ой, чему вас там только учат молодых, ладно пойдём, Тома уже работает, – обёрнутая мутоновой шубой, шарообразная женщина потащила Лену за собой.

Напарница Лены Тома, поджарая восточного вида девушка, попалась им на встречу.

– Вот, Тома, веду тебе помощницу, покажи ей всё, а мне уже некогда.

Тамара глядела ласково, её губы растянулись улыбкой, озорно блеснули тёмные восточные глаза.

С виду Тамара старше Лены всего на несколько лет, напарница взяла Лену под руку и повела обратно к сестринской. Лена выбрала себе шкафчик, повертелась перед зеркалом, и заметила для себя, что к её румяному молодому лицу белый халат и шапочка очень идут.

Началась работа, непривычная, долгая, но всё-таки работа! Любой студент мечтает оторваться от серых учебных будней и взяться за труд. Лишь со временем, когда монотонная деятельность надоедает, учёба вспоминается с ностальгией.

С утроенной энергией новичка Лена исполняла свои обязанности. Конечно, не всё получалось с первого раза, однако Тамара терпеливо помогала и подсказывала, и Лена старалась.

Правда в коротких перерывах между процедурами Лена испытывала какое-то тревожное чувство, так бывает, когда предчувствуешь что-то плохое. Это ощущение появилось сразу, как она переступила порог больницы. Беспричинная тревога нервировала, и Лена постоянно оглядывалась.

Для себя она объясняла эту нервозность новой обстановкой, но дальнейшие события заставили ее изменить мнение.

Во второй половине дня привезли больного с алкогольной интоксикацией.

Издавая глухие стоны, на каталке лежал очень крупный мужчина. Возле пухлых губ на подушке расплылось влажное желтоватое пятно.

Над больным висело густое облако резкого запаха перегара, рвоты и мочи.

Подойдя ближе, Лена невольно зажала нос.

– Привыкай подруга, – похлопала ее по спине Тома.

Какое счастье, что главный корпус оборудован лифтом! Двум хрупким девушкам невозможно поднять грузного алкаша на третий этаж, они даже на каталке перемещали его с трудом.

Хорошо, что в палате добровольцы помогли переложить этого упившегося бегемота на кровать. Лена облегчённо вздохнула. Вместе с напарницей они настроили капельницу и продолжили обход.

Незаметно подкрался вечер, рабочая смена длиться целые сутки и вечер был лишь половиной дежурства, но вечером спокойнее работать. Больные реже выглядывают из палат, гостившие родственники разъехались, основные процедуры закончены. Гастроэнтерологическое отделение, словно теряющий энергию волчок, постепенно замирало. Вечером постовая сестра всегда может передохнуть, и даже почитать книжку.

Обессилившая от дневной суеты Лена первый раз осталась ночевать вне дома, новизна ощущений будоражила воображение. Ей совсем не хотелось спать и, согреваемая жёлтым светом настольной лампы, Лена уютно устроилась на сестринском посту.

Тамара оставила её дежурить, а сама ушла подремать.

Лена раскрыла книгу, большие часы с металлическими ножками мерно тикали на столе, строчки в книге расплывались, видимо, сказывалась усталость, Лена зевнула и потёрла глаза. Окружающая тишина нарушаемая лишь звуком маятника часов успокаивала.

Книжные строчки дрожали, прыгали, расплывались перед глазами, Лену клонило вниз.

Она отложила книгу, положила руки на стол, опустила на них голову и прикрыла веки…

Жёсткая ладонь грубо сжала ей рот, губы заныли от боли, грубая рука обхватила подмышки, чьи-то ледяные пальцы схватили за лодыжки. Лена испуганно открыла глаза, но кругом была темнота, хотелось кричать, но чья-то шершавая ладонь крепко зажимала рот.

Лену куда-то несли.

Она извивалась, дёргалась, пыталась вырваться, но все было бесполезно. Лена слышала над самым ухом тяжелое сопение, сильные кисти, словно тиски, давили лодыжки. Девичье сердце бешено колотилось, ей не хватало воздуха, холодными кольцом страх сжимал живот. Лена схваченная множеством рук казалась сама себе пойманной в паутину мухой. Вдруг чья-то ладонь схватил её за зад, грубые пальцы больно ущипнули ягодицу, Лена дернулась, глаза наполнились слезами.

Темнота постепенно превращалась в сумрак, Лена уже могла различить три мужских силуэта, двое тащили её, а третий шёл рядом. Под ногами мужчин хрустел мусор, похитители то и дело запинались, и тогда раздавалась непонятная Лене брань. В воздухе висела тяжелая цементная пыль. Силуэт, что шел рядом, приблизился к ней, и Лена почувствовала, как его рука скользнула ей между ног, пальцы грубо схватили промежность, Лена задергалась, ее щеки вспыхнули огнем стыда, и над самым ухом раздался отвратительный мужской смех.