Элли Рейнолдс - Дрожь

Его взгляд останавливается на остатках ствола дерева, которое спилили, чтобы получился стол. Он поднимает на него еще один стол, меньшего размера, а наверх ставит еще и стул. Эта пирамида опасно покачивается, когда он на нее забирается. Брент успевает как раз вовремя, чтобы не дать ей упасть. Дейл высоко подпрыгивает, а приземлившись, шатается, врезается в наш стол, потом растягивается на полу.

– Достаточно, – говорит Кертис. – Хватит дурить.

Дейл поднимается с пола, потирая плечо.

– Чего ты такой хмурый?

– Кто-то украл мой телефон и мой компьютер. Вот поэтому.

– Выше нос! Расслабься хоть немного.

Кертис откидывается на спинку стула.

– Верни мне мои вещи, и я это сделаю.

Они с Дейлом сверлят друг друга взглядом. Я вижу пустой стакан из-под виски рядом с тарелкой Кертиса. Я не заметила, что он пил.

– Ты нисколько не изменился, да? – говорит Дейл. – Все такой же вредный и противный. Я знал, что не следует сюда ехать.

– Так зачем же ты приехал? – спрашивает Кертис.

Дейл кивает на Хизер.

– Она хотела.

– Серьезно? – Я бросаю взгляд на Хизер. А почему она хотела? У меня всегда было ощущение, что она терпеть не может это место.

– А если ты хочешь получить ответ на вопрос, который ты задавал раньше, то отвечаю: нет, я не спал с твоей сукой-сестрой, – заявляет Дейл.

Кертис поднимается на ноги.

– Есть только один человек, которому дозволено обзывать мою сестру, и это я. Но я этого не делаю, потому что, в отличие от тебя, мне знакомо чувство уважения, черт побери.

Напряженное молчание.

Кажется, настроение здесь может меняться так же быстро, как и погода.

Десять лет назад

Брент и Кертис сидят напротив меня в «пузыре». Ветер здорово усилился, и наша маленькая кабинка раскачивается из стороны в сторону. Я издаю стон и хватаюсь за живот.

– Только не блевани на мои новые штаны. Мне в них еще кататься, – предупреждает Брент со своим лондонским акцентом.

– Да, нужно быть очень внимательным, если она находится рядом с твоими штанами, – говорит Кертис. – Вчера она порвала мои.

Я смотрю на нижнюю часть ноги Кертиса. Там ничего не порвано. Значит, это новые штаны. Напряжение спало, соревнования закончились, поэтому Кертис с Брентом широко улыбаются. На них больше ничего не давит. И у них есть основания улыбаться. Кертис занял третье место, а Брент пятое. Британские парни хорошо себя показали.

Еще один порыв ветра подхватывает нашу кабинку, ее сильно качает, и от этого у меня что-то словно перемещается в животе. Я чувствую, что меня сейчас вывернет наизнанку. Запах старого сигаретного дыма не помогает – тот, кто ехал в этой кабинке до нас, плевать хотел на предупреждения «Не курить».

Я забралась сюда, чтобы сделать несколько заездов и выпустить всю свою ярость. Вероятно, это хорошо, что парни запрыгнули в кабинку вместе со мной, потому что они не дают мне думать о моем провале. И вообще, когда Кертис смотрит на меня своими голубыми глазами, мне трудно о чем-либо думать.

– Я считала, что вы двое будете праздновать – там, внизу, в долине, – говорю я.

– Я всегда делаю пару заездов после соревнований, чтобы успокоиться. – Кертис бросает взгляд на Брента. – А Брента преследует одна швейцарка, с которой он провел прошлый вечер. Ему требовалось быстро от нее сбежать.

Я улыбаюсь и смотрю на сноуборды, стоящие у окна. Доска Брента вся заклеена стикерами его спонсоров, и я с трудом понимаю, какая это модель. Что-то от Burton. Предполагаю, что это профессиональная модель, которую рекламирует Шон Уайт. Если Брент и дальше будет кататься так, как сейчас, то на следующий год Burton вполне может продвигать модель «Брент Бакши».

Я киваю на стикер «Смэш».

– Ты на самом деле пьешь это дерьмо?

– А что? Хочешь баночку?

Брент роется в своем рюкзаке и достает оттуда ярко-оранжевую банку, с треском открывает и протягивает мне.

– Нет, – качаю головой я. – Хотя давай. Я его никогда не пробовала. – Я делаю небольшой глоток. – Фу! Похоже на жидкость для полоскания рта. – Я отдаю банку назад. – Слышала, что в нем кофеина, как в трех чашках кофе.

– Как в пяти.

Брент встает, его темные волосы касаются потолка кабинки. Он открывает окно, и в кабинку врывается холодный воздух. Брент выливает содержимое банки вниз.

– Что ты делаешь? – кричу я. – Сурки в этом году не смогут заснуть.

– Я терпеть не могу эту дрянь. – Брент закрывает окно и убирает пустую банку в рюкзак. – Только никому не говори, потому что они оплачивают мне весь этот сезон.

Мне нравится Брент. Он напоминает мне одного из друзей моего брата, Барнси.

– Они платят тебе больше, чем Burton? – спрашиваю я.

– Они платят больше, чем все мои остальные спонсоры, вместе взятые.

– Серьезно?

Но вообще-то это имеет смысл. У Брента отличные перспективы, он может стать большим спортсменом. Идеальное лицо бренда.

– Когда они сказали мне, сколько готовы платить, я ответил, что готов сделать татуировку с их брендом у себя на заднице.

– Не может быть!

Брент приподнимает куртку, берется за резинку спортивных штанов, будто собирается их спустить.

– Хочешь посмотреть?

Я не уверена, говорит ли он серьезно, и бросаю взгляд на Кертиса.

Кертис разводит руками.

– Не смотри на меня. И с чего ты взяла, что я видел его задницу?

Брент смеется и снова садится. Он очень уверен в себе, и причина такой наглой самоуверенности – его исключительное мастерство в спорте, причем не любом виде, а в том, в котором требуется летать по воздуху на большой высоте. Но при этом он забавный. И это не говоря о том, что он симпатичный, часто улыбается, и у него невероятные темные глаза.

Перед тем как приехать сюда, я видела его в одной утренней телепередаче. Ведущая – Анна Как-там-ее, привлекательная женщина сорока с небольшим лет – спросила его, какие мышцы необходимо развивать для сноубординга. Он ответил, что все. Она убедила его снять рубашку, он разделся, и она разве что не набросилась на парня. Второму ведущему, мужчине, практически пришлось ее оттаскивать!

Это был смешной пример сексизма наоборот. Если бы каждый из них был противоположного пола – мужчина-ведущий и девушка-спортсменка – подобное поведение вызвало бы негодование в национальных масштабах. А так половина зрителей над ней смеялась, а вторая половина пришла в такой же экстаз. А Брент сидел и воспринимал происходящее, как должное.

И да, тело у него впечатляющее. Я их понимаю. Тем не менее он не действует на меня так, как Кертис.

Я хватаюсь за сиденье, когда нас снова бросает из стороны в сторону. Потом кабинка замедляет ход.

– Знаешь, сегодня утром Дейл попросил меня дать ему банку «Смэш», – сообщает Брент Кертису.