Рут Уэйр - Один за другим

Эллиот сидит спиной к стене, ест с опущенной головой. Он ни с кем не разговаривает и отправляет в рот ложку за ложкой, словно участвует в соревновании. «Ложку за ложкой» в буквальном смысле слова. На закуску у нас трюфельный суп с пастернаком, поэтому ложка уместна, но, когда я пытаюсь убрать использованные приборы перед основным блюдом, Эллиот выхватывает ложку и смотрит так, будто я попыталась украсть у него часы. Он набрасывается с ложкой на принесенную оленину, игнорируя вилку и нож у своей тарелки. Между сменой блюд разглядывает сучки и кольца на деревянном столе, не замечает ни Тайгер слева, непринужденно болтающую с Мирандой, ни Карла справа – тот демонстративно не обращает внимания на Эллиота и клонится подальше от него, поближе к Ани с Евой.

Ева во главе стола неохотно ковыряет еду вилкой, поглядывает то на часы, то за окно, на падающий снег. Лицо выражает ту самую тревогу, которую я стараюсь скрыть. В ответ на невинное замечание Карла Ева огрызается с такой злостью, что меня передергивает. Но он, похоже, привык.

Лиз выглядит бледной и откровенно несчастной, словно заяц в свете фар. Она неизменно отказывается от предложенного вина. В какой-то момент Рик пробует вовлечь ее в беседу. Не знаю, что он говорит, не слышу. Лиз неистово качает головой, а когда Рик вновь открывает рот, выпаливает:

– Извини, мне нужно в туалет, – и стремительно отодвигает стул.

Тот громко скрежещет по плиткам пола.

После ее ухода Ева смотрит через стол на Рика, произносит губами нечто неразборчивое, похожее на: «Я предупреждала».

Даже крем-брюле Дэнни не в силах оживить вечер, и после ужина компания рассеивается: одни ссылаются на головную боль, другие – на желание выспаться, третьи – на необходимость отправить электронное письмо. Идя в гостиную подбросить дров в печь, я замечаю, что из бара в вестибюле исчезло еще две бутылки.

Судьба одной из них выясняется сразу: в гостиной на большом мягком диване сидят Рик с Мирандой, между ними на столике – опустевшая бутылка арманьяка. Из динамиков льется кубинский джаз – видимо, с чьего-то телефона. В ответ на мой взгляд в сторону бутылки Рик широко улыбается.

– Вы ведь не против? Потом добавим в счет.

– Совсем не против, – искренне заверяю я. – Бар так и работает. Хотите чего-нибудь еще? Сыр? Кофе? Птифур? Дэнни готовит невероятный чернослив в шоколаде, пальчики оближешь. Очень вкусно под бренди.

Рик смотрит на Миранду, поднимает бровь. Это безмолвное совещание говорит об их отношениях куда красноречивей, чем любой физический контакт. Между ними что-то есть. Они больше чем просто коллеги, даже если сами того не сознают.

Рик отвечает за обоих:

– Ничего не нужно, спасибо.

– Не за что. Обращайтесь, если передумаете.

Я начинаю подбрасывать в огонь поленья, а Рик склоняется к Миранде и продолжает беседу, словно меня тут нет.

– Ты видела, как она на меня посмотрела, когда я заговорил с Лиз об акциях? Взглядом чуть дыру в рубашке не прожгла.

– Да уж. – Миранда сжимает пальцами виски. – Рик, чем ты думал? Ева четко дала понять…

– Да-да… – Рик ерошит короткие волосы, с досадой качает головой. – Просто меня взбесило ее поведение. Делает вид, будто понимает Лиз лучше других. Какого черта! Я знаком с Лиз не меньше, чем Ева. Мы отлично ладили, пока гром не грянул.

– Да что стряслось-то? – спрашивает Миранда. – Я тогда еще не работала, не в курсе.

– А ты представь, что в то время мы совсем не имели капитала. Первые полгода трудились, считай, бесплатно. Никому из нас не платили. Эллиот не парился, он, по-моему, вообще деньги не тратил бы, если бы Тофер не заставлял. Эллиот еще со школы такой. Зато остальные переживали. Ева проматывала свои модельные сбережения как ненормальная. Тофер окончательно достал родителей, те лишили его содержания, и он кантовался у старых школьных друзей. Я днем работал в крупной аудиторской компании, а ночью в «Снупе» – и выгребал остатки кредитного лимита в банке. А Лиз была просто секретарем, откликнувшимся на онлайн-объявление, и с радостью пахала за мизерную зарплату. Одевалась не лучше, чем сейчас, как мормонская жена, но работала хорошо и не устраивала истерик по поводу паршивого съемного офиса без кондиционера, да еще и в Саут-Норвуде.

– Я не об этом спрашиваю. Как получилось, что от нее зависит…

– Я к тому и веду. За две недели до запуска у нас закончились деньги. Совсем. Мы оказались на мели – на полной мели – и без единой перспективы. Кредитки, овердрафты, друзья, родственники – все было выжато досуха; тем не менее, чтобы остаться на плаву, требовалось еще десять тысяч. Тофер даже «Феррари» продал, но денег не хватило. Четыре дня мы просто катились к разорению: тонули в счетах и подписанных контрактах, получали отовсюду досудебные претензии и уведомления от приставов. Как вдруг, нежданно-негаданно, крошка Лиз заявляет, что у нее недавно умерла бабушка и оставила в наследство десять тысяч фунтов. Лиз вложит их в «Снуп». Только ей нужны гарантии. Не процент, нет. Акции. Причем не просто акции, а акции с правом голоса. Мы поручили переговоры юристам, конечный результат был такой: тридцать процентов – Тоферу, тридцать – Еве, девятнадцать – Эллиоту, девятнадцать – мне, и два процента – Лиз.

– Два процента? – переспрашивает Миранда. – В компании без капитала и с сомнительной платежеспособностью? Слабые гарантии за десять тысяч.

– Возможно, кто-то с тобой согласился бы, – сухо произносит Рик. – А Лиз выиграла. Если поглощение состоится, ее десять тысяч превратятся в двенадцать миллионов.

От потрясения я роняю полено. Оно опрокидывает небольшую керамическую банку с растопкой. Банка разбивается с громким звоном, я перестаю дышать, готовая рассыпаться в извинениях, а Рик с Мирандой не обращают внимания и продолжают разговор. Я возвращаюсь к своему занятию и теперь орудую поленьями аккуратней.

– Ничего себе! – произносит Миранда и смеется.

Смеется удивленно, будто слышит эту цифру впервые.

– Я, конечно, знала, что условия поглощения выгодные, но… – Миранда что-то высчитывает в уме. – Если Лиз получит двенадцать, то твоя доля составит…

– Ты ведь дружишь с математикой, – отвечает Рик с кривой усмешкой. – В том-то и дело: если поглощение состоится. Инвесторы нервничают все сильней, вряд ли они поддержат сбор нового финансирования. Если Тофер продолжит в том же духе и все испортит…

– Ну да. Ясно, – с горечью кивает Миранда. – Вернемся туда, откуда начали. Суд, банкротство… Ну, Лиз ведь не дура, правильно? Эллиот проголосует за Тофера, все это знают. Если Лиз пораскинет мозгами и проголосует за тебя и Еву, тогда – дзынь! – Миранда потирает в пальцах невидимые деньги.